Элитная школа для мальчиков (СИ) - "Elle D.". Страница 6

- Я в четвёртом классе, - спокойно сказал Пол, не дожидаясь ответа его прихлебателей. - Но в Бродуэлле, действительно, только со вчерашнего дня. Ты, должно быть, очень пристально следишь за тем, когда прибывают новенькие, Харшоу, - что, тут уже все тебе задницу лижут, на каждого нового кидаешься, будто девка на солдата на побывке?

Кто-то из стоявших рядом мальчишек сдавленно хохотнул. Харшоу взглянул Полу в глаза. У него действительно было очень красивое лицо - вблизи Пол его рассмотрел. И вблизи было заметно, как много мелкой злобы прячется под маской снобизма и презрения. Пол знал таких людей раньше, в Кроули и Хотинтоне. Он их ненавидел.

Когда Харшоу наконец заговорил, Пол услышал в его голосе смертный приговор.

- Я не собираюсь пререкаться с малявкой. Если вы так круты, мистер Сопливый Носик, то извольте снять слюнявчик и выйти на ринг.

- Моё имя Пол Стюарт, - ледяным тоном сказал Пол - и мысленно завопил от ужаса: идиот, ну зачем ты назвался ему?! Но гнев и чувство неправильности были сильнее страха. - И я не боксирую, поэтому вынужден отказаться.

- Ха, он вынужден отказаться! - воскликнул Харшоу, похоже, от души забавляясь. Пол чувствовал, что горит от гнева и стыда, и сцепил зубы, заставляя себя не опускать взгляд. - Что значит - не боксирую? Джентльмены, неужели мы дожили до дня, когда в Бродуэлл стали попадать сопляки, не способные даже драться?

- Я не сказал, что не могу драться, - ответил Пол. - Я сказал, что не умею боксировать. Это не одно и то же.

Повисла тишина. Пол подумал, представляет ли хоть кто-нибудь - да хотя бы Тинли, - что происходит сейчас у ринга. Зарвавшийся четырёхкласник бросал вызов Эдварду Харшоу, некоронованному королю Бродуэлла. "Я же всё равно не смогу его одолеть, - подумал Пол, глядя на стройное, сильное, гибкое тело Харшоу, обтянутое спортивным трико, на плотные мышцы, выступавшие под тканью. - Даже если мы будем драться по всем правилам. Так что же я делаю?! Что же..."

- Стюарт! Вот ты где. Я ведь приказал тебе принести мяч! Ну, довольно. Ты лишён обеда!

И Пол, благословлявший мистера Оукинса, пока тот произносил первые фразы своей обвинительной речи, проклял его за последние слова. Однако понурил голову и позволил увести себя из тесного кольца старшеклассников, чувствуя спиной их взгляды. Они предвкушали развлечение - после обеда, или вечером, или завтра. "Мне лучше не оставаться одному", - подумал Пол. И ещё подумал: "Ни в Кроули, ни в Хотинтоне ничего такого не случилось бы. Там бы за меня заступился мой старший. И дрался бы с Харшоу за меня, если бы пришлось. Если бы понадобилось, Арчи бы за меня..."

Он не думал об Арчи с прошлой весны.

И теперь не стал думать тоже, только крепко, очень крепко зажмурился, пока мистер Оукинс вёл его, держа за плечо, к остальным.

- Ну ты и псих, Стюарт, - сказал Тинли возбуждённо. - Ты что, поцапался с Харшоу?! Ты точно больной.

Пол молча водил карандашом по бумаге.

- Он же мокрого места от тебя не оставит! Размажет по стенке, как медузу!

Пол по-прежнему не поднимал головы.

- Чего тебе вздумалось ему дерзить, а? Потупился бы и говорил бы на всё "да, сэр" - неужели это так трудно?

"Как я мог ответить ему "да, сэр", когда он потребовал, чтобы я с ним боксировал?" - мысленно крикнул Пол, а вслух сказал:

- Тинли, заткнись. Ты мне мешаешь.

Тинли засопел и умолк. Они сидели на задних рядах, мистер Тертлдав рассказывал классу об открытии Америки. Пол водил карандашом по бумаге, делая вид, что записывает, и думал о словах Тинли. "Да, сэр"... Ну, вышел бы я на ринг. Ну, сделал бы Харшоу из меня отбивную. Зато я бы его позабавил. Развлёк. Такие, как он, любят, когда их развлекают. Потом он наверняка помог бы мне подняться, похлопал по плечу и сказал, что я молодец и славный парень. И забыл бы о моём существовании, а я бы продолжал миро жить в этой неплохой, в сущности, школе. Ну и что, что все тут за Харшоу? Вовсе и не все. Ведь мистер Оукинс сегодня увёл меня оттуда - значит, всё-таки есть на него управа, пусть бы он и побочный сын герцога Эдингтонского! Хотя, конечно, может быть, что мистер Оукинс просто перестал болтать с мистером Принклом и вспомнил о своих прямых обязанностях. И о мальчишке, которого послал за мячом и который всего второй день в школе, а уже дважды заслужил наказание. И он опять лишил меня обеда. Соврешенно незаслуженно...

Может, не все учителя на стороне Харшоу, но учителя в таких случаях вообще ни на чьей стороне.

На уроке математики, на который Пол шёл с затаенным страхом, ученики расселись по классам - сперва четвёртые, потом пятые и шестые - таким образом, Пол сидел далеко от шестиклассников и от Харшоу, чему был несказанно рад. Он постарался отвлечься от тревожных мыслей и переключиться на урок, тем более что ему всегда нравилась математика, и ещё - Пол признался себе в этом почти без труда, - ему нравился мистер Эткинс. Такой же красивый, как Харшоу, более холодный, но куда менее презрительный и совсем не злой. Его губы слегка кривились, когда он слышал от учеников особенно глупый ответ, но это было единственным выражением недовольства с его стороны. В отличие от других учителей, - а Пол немало их поведал на своём веку - он никогда не опускался до крика, брани или побоев. Он был так галантен и до того обожаем всеми, что его неодобрение уже было для каждого самым страшным наказанием. Пол поймал себя на том, что мистер Эткинс чем-то напоминает ему Арчи. Он второй раз за этот день думал об Арчи, и снова крепко зажмурился при этой мысли.

Тем временем мистер Эткинс стал вызывать учеников к доске, проверяя вчерашний урок. Он начал с шестиклассников, и Харшоу вызвали одни из первых. Пол приготовился немного позлорадствовать, но, к его изумлению, Харшоу отвечал блестяще. Цифры на доске он выводил ровным, чётким почерком, таким же красивым, как он сам, на вопросы отвечал без запинки и с лёгкой иронией, будто его спрашивали о вещах, понятных даже малым детям - хотя задача была довольно сложной. Мистер Эткинс смотрел на него из-под приопущенных век, и в его взгляде читалось нескрываемое удовлетворение. И у него Харшоу ходит в любимчиках, с разочарованием понял Пол, и мистер Эткинс тут же перестал ему нравиться. Тот, кто не способен раскусить этого ублюдка, как бы хорош он ни был в спорте и даже в учёбе, и сам должен быть насквозь гнилым. В то же время Пол злился и удивлялся из-за блестящего ответа Харшоу. Обычно такие мальчишки - дураки дураками, в них нет ничего, кроме их спеси и, иногда, физической силы, и уж тем паче они не проявляют прилежания в учёбе. А больше всего его злило, что Харшоу проявлял способности к любимой науке самого Пола. И он подумал, что, может быть, при иных обстоятельствах им даже было бы о чём поговорить.

Свободный час между занятиями и вечерней молитвой Пол провёл в спальне, читая книгу и вяло отмахиваясь от трескотни Тинли. Во время ужина старательно избегал смотреть в сторону стола старшеклассников, а потом их снова развели по разным классам, и он вздохнул облегчённо. На сегодня пронесло, а завтра, может быть, Харшоу и вовсе позабудет о нём... такие, как он, случалось, быстро забывали. Остальные, уже прознавшие об утренней стычке, посматривали на Пола косо, но вопросов не задавали. Они как будто слегка сторонились его. Что ж, это лучше, чем если бы приставали с глупой болтовнёй.