Только одна ночь - Дэвис Кира. Страница 58

В конце концов, она зашла слишком далеко и, как сверхновая звезда, вспыхнула настолько ярко, что сожгла сама себя. А родители просто отвернулись от этого зрелища, притворившись, что ничего не было, и сфокусировались на мне. Я никогда не горела так ярко, как Мелоди, но мой свет был стабильным и устойчивым; именно это от меня и требовалось, чтобы получить любовь, которой лишилась Мелоди. Отец велел не лить слезы по ней. Он сказал, что для нас ее больше не существует. Я подчинилась. Но по ночам все равно утыкалась в подушку и поливала ее слезами. И все же обо мне заботились, а ее… просто стерли.

Для меня это изгнание было куда более страшным, чем смерть. В конце концов, к тому времени я уже знала о смерти все. Но я не представляла, что люди могут стать невидимками для тех, кого любят.

Родители даже не знают, что я порвала с Дейвом. Когда-нибудь мне придется им в этом признаться, но я очень боюсь. Вдруг они увидят, что мой свет перестал быть стабильным, и тоже сотрут меня? Но здесь, на работе, я по-прежнему звезда, к которой обращаются все взгляды, несмотря на мои ошибки… а может, благодаря им. Роберт, как средневековый алхимик, сумел обратить промахи в золото. Он гарантирует, что люди будут смотреть на меня и не отвернутся, если я загорюсь слишком ярко. Это качество Роберта и притягивает меня, и пугает.

Они будут играть по нашим правилам, а мы станем менять эти правила, как нам заблагорассудится.

Это вам не шахматы, на которых я выросла. Это совсем другая игра.

Я стараюсь отогнать ненужные мысли прочь и поработать, припомнить статистику, перепроверить цифры и проценты. В шесть Барбара заглядывает в мой кабинет узнать, нужно ли мне что-нибудь еще перед ее уходом, но я просто качаю головой и желаю ей приятного вечера. Все, что мне требуется, лежит в папочках на моем рабочем столе. Реальность цифр успокаивает меня. Они – то, за что я могу удержаться, когда мир перевернулся с ног на голову и задом наперед. К тому времени, как я запираю кабинет, офис погружается в темноту. Практически никого нет.

За одним исключением.

В кабинете Аши горит свет. Она частенько задерживается, но не настолько. Не до тех пор, пока небо темнеет, а в здании не остается никого, кроме уборщиков и охранников. Мне следовало бы просто пройти мимо. Сколько раз она старалась подкопать под меня, унизить, даже взять надо мной власть? Как минимум тысячу. Если считать сегодня, тысячу и один. Я не должна обращать на нее внимания.

Но свет горит, и по какой-то неведомой причине я тянусь к двери.

Я не стучу. Просто поворачиваю круглую ручку. Я думала, что она корпит над цифрами или просматривает списки компаний в поисках новых клиентов, которые подняли бы ее статус на фирме, но вместо этого она сидит, уставившись в стену так, словно видит на ней что-то скрытое для меня. Может, призрак или образ утраченной мечты. Но определенно не просто белую краску.

– Я была в первой десятке в Стэнфорде, – говорит она, не глядя на меня.

Меня не должно быть в это время в этом месте. Я должна была постучаться. Но это абсолютно ее не волнует. Она продолжает, глядя в стену:

– Меня пригласили на работу. Эта фирма хотела меня. Они знали, что я могу для них сделать. Мне не пришлось ни с кем спать, чтобы получить здесь место.

– Я ни с кем не спала ради карьеры, – говорю я, признавая оскорбление и поправляя Ашу, но на этот раз без обиды. Я слишком устала для склок. – Скажи мне кое-что, – прошу я. – У тебя были бы моральные проблемы, если бы я это сделала? В чем источник твоей горечи – в неодобрении или разочаровании?

Она молчит, ожидая пояснений.

– Если бы появился человек, который мог бы помочь тебе с карьерой и который нравился бы тебе, отдалась бы ты ему в обмен на эту помощь?

Она отрицательно качает головой:

– Это не для меня. Когда я пользуюсь сексом, это нож, а не лестница. – Она наконец-то смотрит на меня с бледной улыбкой на губах. – Ты пользуешься сексом как отмычкой. Он открывает для тебя двери. Очень эффективный способ, скажу я тебе.

Аша сняла блейзер. Через белую рубашку просвечивает темная кожа. У нее индийские корни, но что-то в ней стоит выше национальности. Она скорее концепция, а не живой человек. Она воплощение холодности, агрессивных амбиций, жестокой чувственности, злокозненной честности… Она придает садизму нотки женственности.

– Я не хотела, чтобы Тома уволили, – вздыхаю я.

– Почему нет? – удивляется Аша. – Ты получишь его место. Я слышала это из надежного источника. Высшее руководство, наверное, считает, что лучше отдать его тебе после заведомо успешной встречи с Maned Wolf. – Она замолкает и склоняет голову набок. – Скажи, куда ты сбежала, когда узнала об увольнении Тома? Ты очень спешила.

– Я должна была поговорить с ним.

Аша не сразу понимает, о чем я толкую, но, когда до нее доходит, она разражается веселым смехом.

– С мистером Дейдом? Ты считаешь его поступок неэтичным? – Она встает и подходит ко мне, губы с блестящей яркой помадой чуть не касаются моего уха. – Ты и сама не образец морали. Вряд ли стоит укорять других, когда сам выбираешь тропу зла.

– Я не… – начала я, но Аша прерывает меня:

– Ты безнравственна, Кейси. – Она тянется ко мне рукой и заправляет волосы за ухо, пробегает пальцами по моей напрягшейся спине. – Ты предала жениха, взяв в рот петушок мистера Дейда. Ты солгала об этом Тому, всем солгала.

– Ты ведь помнишь, что я могу тебя уволить, – огрызаюсь я.

– О, этот день не за горами, и я это прекрасно знаю. Может, не завтра, может, на следующей неделе, но скоро он наступит. Сначала Том, потом я, это логично. Но пока есть время, можно повеселиться.

Ее рука опускается к моей попке, но прежде, чем я успеваю возмутиться, она внезапно делает шаг назад.

– Признаюсь, я бы сама переспала с твоим мистером Дейдом, если бы выпала такая возможность. – Она подходит к окну и кладет ладонь на стекло. – Когда он входит в помещение, он заполняет собой все пространство; на него невозможно не смотреть. Широкие плечи, крепкие мускулы… но все это не идет ни в какое сравнение с его присутствием. У него есть… дикарская изысканность. Он Джеймс Бонд Дэниэла Крейга; молодой, сексуальный Гордон Гекко.

– Он Роберт Дейд, – говорю я с улыбкой. Аналогии, конечно, хорошие, но ни один мужчина не сравнится с ним. Его влияние на мою жизнь неожиданно и уникально; он не похож на киногероев, наводящих мифический ужас на вымышленных противников.

– Да, – соглашается со мной Аша. – Он Роберт Дейд, и я бы не отказалась побыть его партнером по постельным играм. Не потому, что мне нужна его помощь, просто я хочу понять, смогла бы я его сломать или нет.

Я смеюсь, очарованная ее высокомерием.

– Думаешь, у меня бы ничего не получилось? – спрашивает она… хотя, может быть, это и не вопрос. В ее голосе не прозвучало вопросительных интонаций. Она поворачивается ко мне и качает головой. – Твоя проблема заключается в том, что ты не понимаешь, какой силой обладает желанная женщина.

Я мысленно возвращаюсь к одной из ночей в кровати Роберта. Тогда я оседлала его и отказывала, пока он не взмолился: «Прошу тебя!»

Аша улыбается, читая мои мысли:

– Власть между простынями ничто, если ты не знаешь, как распространить ее за пределы спальни.

Я отвожу взгляд. В комнате ощутимо холодает. Я обнимаю себя за плечи и тру руками, пытаясь согреться.

– Ты не обязана верить мне на слово, – продолжает Аша. – Просто вспомни истории из своей религии. Адам и Ева, Самсон и Далила, Саломея и ее танец семи покрывал: все они повествуют об одном и том же. Если женщина чего-то действительно хочет, будь то вынудить своего мужчину откусить от яблока, поставить божественно назначенного супергероя на колени или голову Крестителя на серебряном блюде, она это получит. Она может получить все, если знает, как пользоваться тем, что ей дал Господь.

Я начинаю было смеяться, но потом…

Если я преподнесу тебе мир на тарелочке с голубой каемочкой, примешь ли ты его?