Мой сладкий побег (ЛП) - Кэмерон Челси М.. Страница 47

— Джосселин, просто пройди в дом, и мы обсудим это. — Она не отступила. Мы всё равно поговорим, только не на глазах у всех. Пробираюсь к ступенькам я с сильно пинала снег. Я слышала, что Дасти пытался сказать мне что-то, а Рене ответила ему, но я не расслышала их разговор. Мне и не нужно. Я могла себе его представить.

Я сняла ботинки и куртку, оставив сохнуть у двери. Я хотела быстрее попасть в свою комнату, когда открылась дверь и я столкнулась с серьёзным взглядом Рене. Это был её первый уровень угрозы. Почти такой был у неё, когда я случайно сказала Полу, что, возможно, Рене беременна. Но она не была беременна, а узнала, что я так ему сказала, мне не очень-то поздоровилось.

— Ты не убежишь от меня, Джосселин Мередит Арчер. Мы сядем и поговорим. Я не позволю тебе делать что-либо, пока мы не обсудим это. Сядь. СЕЙЧАС ЖЕ.

Она указала на диван, у меня не было другого выхода.

— Хорошо. Начнём с очевидного. Почему ты целовалась с Дасти?

— Есть правила, запрещающие мне его целовать? Я не соглашалась на это, когда переехала сюда.

— Не смей разговаривать со мной в таком тоне. Я не в настроении. — Она села в кресло и стала ждать.

— Прекрасно. Я целовалась с ним, потому что он поцеловал меня. Ты когда-нибудь пробовала избежать поцелуя, когда тебя уже целуют? Не так-то просто.

— Разве что ты хотела поцеловать его?

На этот вопрос можно было ответить и да, и нет. Больше да, чем нет, но мне нужно было, чтобы Рене поверила в моё «нет».

Если она подумает, что он заставил меня, ей это не понравится. Но что ещё я могу ответить? Если она подумает, что он воспользовался мной? Дасти никогда больше не разрешат подходить ближе, чем на десять миль к этому дому. Ему с Хантером придётся скрывать своё общение. А если Рене узнает правду?

Нет, я не могу этого сделать. Я не ненавижу Дасти. Я не хочу, чтобы он страдал, именно поэтому я должна заставить его уйти из моей жизни.

— Да, — тихо ответила я.

— Как долго это продолжается? — Если по правде, то с той минуты, когда он помог мне с проклятым торговым автоматом. Если бы я могла вернуться назад во времени, я бы не вышла тогда в коридор. Но это могло привести к ядерной войне или что-то вроде того, как эффект бабочки, так что, возможно, это не очень хорошая идея. Мою жизнь изменил проклятый торговый автомат.

— Не так долго, — ответила я.

— О чём ты думала, Джос? — я хотела играть, что не знаю о их просьбе, чтобы Дасти поиграл роль няньки для меня, но моя решимость с треском провалилась.

— Чего вы ожидали, когда попросили его приглядеть за мной? О чём вы думали?

— Как ты узнала?

Я вскинула руки в отчаянии.

— Он мне сказал. Если кто-то и имеет право здесь злиться и кричать, так это я. Почему вы это сделали, Рене? — Я не осознавала, что встала с дивана и кричала. Я так была зла на неё.

Рене тоже поднялась.

— Потому что я не знала, что мне делать! Ты не дала мне другой вариант.

Либо ты уехала к маме, либо сюда. Я знала, что тебе не понравится переезд к маме. Тут ещё стал чаще заходить Дасти, он рассказал мне о своём прошлом, я думала, что может быть, он поможет тебе, ты бы стала вновь моей прежней сестрой.

Я прервала её.

— Ты хочешь сказать, что сейчас я не твоя сестра? Ты что, чёрт возьми, серьёзно? Я не могу быть твоей сестрой, потому что изменилась? Это не семья, Рене. И теперь ты ещё скажи, что не любишь меня.

Я смотрела, какой эффект произвели на неё мои слова. Её лицо выражало такое потрясение, будто я только что ударил её.

— Я всегда буду любить тебя, но я не знаю тебя больше. Я не знаю, как разговаривать с тобой. Я не знаю, что делать… — По её лицу начали течь слёзы. — Я всегда буду, всегда буду любить тебя. Это никогда не было вопросом. Как ты могла подумать, что я не люблю тебя, Джос?

Я обняла её, и она зарыдала всё сильнее. Это были новые воды для меня. Рене никогда не была такой эмоциональной, как я. Чаще всего она просто кричала. Я помнила только несколько раз, когда она плакала. Один из них — когда рассталась с Полом. Она пыталась скрыть всё в своей душе, но я — её сестра, и я знала, что происходит у неё внутри.

— Я так запуталась, Джос. Я не знаю, что делать. Я не знаю, как тебе помочь, я чувствую, что давлю на тебя. — Она положила голову мне на плечо.

— Ты не давишь на меня. То, что произошло не имеет ничего общего с тобой. Это не твоя вина. — Я погладила её спину.

— Но я уверена, что старшая сестра должна знать, как помочь. Я должна давать мудрые советы и выпекать печенье и… прочее дерьмо. — Я засмеялась, она тоже.

— Ты и так говоришь слишком много мудрых слов. Ты не виновата, что я их игнорирую. Не твоя работа спасать меня, Рене.

Она отстранилась, и я вытерла рукавом ей слёзы.

— Я всего лишь нуждаюсь в ремонте, Рене. Просто немного потрёпана, но кто из нас нет?

Она кивнула и ещё раз меня обняла.

— Ты не должна обходиться только мудрыми советами, — сказала она.

— Этого больше не повториться, я гарантирую.

Каким-то образом я отвела её внимание от моего поцелуя с Дасти. Я не намеревалась делать этого. Наоборот, я собиралась этим воспользоваться. Мы снова сели на диван, я положила голову на её плечо, и на этот раз она заиграла с моими волосами.

Когда мы были детьми она ревновала меня к тому, что ни в одном из наших братьев и сестёр не проявился ген рыжих волос. Кроме меня. Прозвища в виде « Рыжеволосая» или « Имбирный ребёнок» часто использовались в моём доме. Некоторые были приятными, другие нет.

— Не сердись на него, Не, — попросила я. Он не заслужил этого. — Я собираюсь покончить с этим.

— Я буду на него злиться. Мы договаривались, что он присмотрит за тобой, удержит тебя от неприятностей, но не влюбляться в тебя.

— Тебе не нужно беспокоиться по этому поводу, я не собираюсь это продолжать.

— Это мудро с твоей стороны. Могу я узнать почему?

Теперь пришло время моего выступления.

— Он просто друг, понимаешь? Я не думаю, что сейчас мне нужно что-то большее. Я хочу сосредоточиться на учёбе и попытаться разобраться в себе. — За эту речь я заслужила Оскар. Даже я подумала, что это звучит искренне.

— Теперь ты больше похожа на мою сестру.

— Ты скучаешь по ней?

— Я не знаю. Я скучаю… частично. Раньше я знала, чего можно от тебя ожидать. Теперь ты немного необузданная. Немного непредсказуемая.

— Я же рыжая.

— Да, ты стервочка.

Мы обе рассмеялись, и я прижалась к ней.

— Люблю тебя, сестра.

— А я люблю тебя больше, сестрёнка.

Нашу сестринскую любовь прервал дверной звонок.

— Боже, я забыла, что они всё ещё на улице. — Сказала Рене, торопясь к двери.

— Я тоже, — сказала я, следуя за ней. Вместо кучи замёрзшего народа, как мы ожидали увидеть, мы увидело одного. И он не дрожал.

— Дасти, — сказала Рене. — Где все остальные?

— Они взяли грузовик и поехали в Dunkin [39], — ответил он, его глаза были прикованы к моему лицу. — Мы можем поговорить? — Я не была уверена, что он обращался ко мне, но Рене решила за меня, скрестив руки на груди.

— Хорошо, поговорите.

— Мы должны, по крайней мере, пустить его в дом, — сказала я. Я была так жестока к нему, чтобы оставить его на холоде.

— Может холод пойдёт ему и его пенису на пользу, — сказала Рене.

— Достаточно, — перебила её я, схватив Дасти за руку и затаскивая внутрь. Он не заслужил замороженный пенис. Он закрыл за собой дверь.

— Рене, клянусь, я не хотел, что всё так произошло. Прошу прощения, но я не могу ничего с этим поделать. Ты должна знать, какая она особенная. Это было… неизбежно. Я уже был на полпути, когда понял, что происходит.

Я сглотнула. Сказа Дасти «нет» я только всё усложнила. Почему он всё ещё этого хочет? Если бы он просто закрыл рот и перестал целовать меня, я смогла бы попытаться.

— Это всё очень хорошо, — сказала Рене, — но я только что разговаривала с Джос, и не думаю, что она чувствует тоже. Я пойду закину грязное бельё и постараюсь не подслушивать, пока вы двое разберётесь с этим. Но, если что, я на её стороне. Ты в меньшинстве. — Она развернулась на каблуках и вышла, закрыв за собой дверь.