Вкус желания - Кендрик Шэрон. Страница 18

Сзади неслышно подошел Сальваторе, остановился за ее спиной, положил руки ей на плечи и уткнулся в изгиб тоненькой шеи.

— Что случилось? Ты вся напряжена. И мне даже кажется, что твои мысли далеко от этого места.

«Да, очень далеки, — думала Джессика, — мы с тобой очень-очень далеки друг от друга». Она не произнесла этого вслух, чтобы не испортить драгоценного момента, пока она — еще! — рядом с Сальваторе.

Стоя в кольце его рук, она повернулась к нему.

— Я вернулась, — тихо сказала Джессика и улыбнулась.

И от этой улыбки огоньки страсти, которая владела Сальваторе, вспыхнули ярким пламенем, охватывая его, как лесной пожар. Но он все равно чувствовал, что что-то произошло. Мелькнуло ли в серых глазах Джессики нечто похожее на грусть и упрек, или ему это только показалось? Но если только почудилось, откуда столь болезненный укол вины?

Вины? За что же?

Она оба взрослые люди, Джессика знала, что он может ей предложить, и согласилась на это. Разве он ее к чему-нибудь принуждал? Конечно, Джессика не похожа на его прежних женщин, но ведь она хочет его не меньше, чем он желает ее. Иначе ее тело не льнуло бы так к нему, иначе она не отвечала бы на его поцелуи столь страстно, сводя его с ума. Что мешает им получать удовольствие друг от друга?

Зачем она смотрит на него с этой щемящей сердце смесью нежности, обожания и нетерпения? Как бы ни льстило Сальваторе, что она испытывает к нему чувства, выходящие за грань физической близости, он не сможет ответить на них взаимностью.

Глава 10

Сальваторе неохотно открыл глаза и зевнул.

— Что ты сказала?

— Нам нужно вставать, — повторила Джессика.

— Почему?

— Потому что мы провели в постели целый день. Нельзя же весь день проваляться в кровати!

Сальваторе в ответ лишь улыбнулся, проведя пальцем по ее груди, задержавшись на соске и чуть- чуть ущипнув его. Его улыбка стала еще шире, когда в ответ на эту небрежную ласку ее соски сразу напряглись, а по телу Джессики прошла дрожь.

— Ты считаешь? — поднял он брови в насмешливом удивлении. — А по-моему, лучшего времяпрепровождения и не придумаешь. Что мы не может делать в постели? Мы можем поесть, поспать, поговорить и, конечно, заняться любовью. Я просто не представляю себе другого предмета мебели, который так бы подходил для всего перечисленного.

От его неторопливых, но таких умелых ласк Джессика чувствовала, как снова начинает таять, словно воск, в его руках. Ей стоило уже усилия смотреть в пронзительные голубые глаза. Хотелось закрыть глаза и не думать ни о чем, лишь полностью отдаться во власть этих мужских рук, даривших ей столько наслаждения...

Сальваторе прекрасно все видел. Джессика и не скрывала того, какое удовольствие испытывает от его ласк. Он видел ее восторг, удивление, ее благодарность за подаренные ей ощущения. Прошло два месяца их связи, а Сальваторе лишь укреплялся в мысли, что Джессика — самая замечательная любовница из всех, что у него были.

Поцеловав кончик ее носа, он немного откинул назад голову и посмотрел на нее, лаская взглядом нежную округлость порозовевших щек, разметавшиеся по подушке густые каштановые волосы, чуть припухшие, почти всегда полураскрытые губы, словно молящие о поцелуе...

«Да, стоило признаться себе, — подумал Сальваторе, — что Джессика задела во мне такую струну, какой до нее не касалась ни одна женщина». По-прежнему было не ясно, чем она его покорила, но он все никак не мог насытиться ею. Ее страстность восхищала и покоряла его. Ее наивность иногда вызывала улыбку. Но с ней он чувствовал себя так, как не чувствовал ни с кем.

— Я не интересовался, — задумчиво сказал Сальваторе, — но много ли до меня у тебя было мужчин?

Джессика тут же застыла, в голове ее замелькали самые разные мысли. Было ли это простое любопытство, или за этим вопросом крылось что-то другое? Не хотел ли Сальваторе сказать, что она разочаровала его как любовница? Она тут же постаралась успокоить себя. Если бы это было так, то почему он встречался с ней два месяца? Самый простой способ узнать — спросить прямо.

— Ты имеешь в виду, что я не лучшая любовница, что у тебя были?

— Холодно, милая, холодно.

— Тогда почему ты задаешь этот вопрос сейчас?

Сальваторе пожал плечами, очерчивая пальцами круг по ее животу, вокруг пупка.

— Это сложно выразить словами, — медленно начал он. — Но давай я попробую. Ты чувственная, отзывчивая, щедрая, не подстраиваешься под мужчину и в то же время все делаешь именно так, как ему больше нравится... — Сальваторе помедлил, словно подбирая слова. — И в то же время ты отличаешься от женщин, которые обладают всеми этими качествами. Для них занятие любовью словно заученный ритуал: сначала они делают это, затем делают то. Многие из моих женщин были искусными любовницами, но все их поведение оставляло впечатление чего-то заученного, как если бы кто-нибудь читал по книге, а не говорил своими словами. Ты меня понимаешь?

— Кажется, понимаю, — задумчиво кивнула Джессика. — Наверное, это можно считать комплиментом... А у тебя? У тебя было много женщин?

Сальваторе улыбнулся, не понимая, почему так отчетливо прозвучавшая в ее голосе нотка ревности доставила ему удовольствие.

— Не так много, как ты думаешь, но да, я не святой, и у меня были женщины. Тяжеловато, знаешь ли, здоровому мужчине в тридцать шесть лет оставаться девственником.

Джессика окинула взглядом его тело атлета, как всегда чувствуя восхищение и зарождающееся желание.

— Да, наверное...

— Так как? Сколько любовников? — неожиданно спросил Сальваторе, прекращая свои ласки.

— Один. Всего лишь один.

Сальваторе потребовалась секунда, чтобы понять смысл, заключенный в ее словах.

— Ты его любила?

Джессика пожала плечами. Чувства, которые она испытывала к Уильяму, были бледной тенью того, что она чувствовала к Сальваторе. Только теперь она начала постигать, что значит любить.

— Тогда думала, что любила.

— Жалко, — задумчиво сказал Сальваторе и умолк.

— Что ты имеешь в виду?

— Жалко, что ты не стала ждать, чтобы убедиться, любила ли ты его на самом деле или только думала, что любишь, отдавая ему свою невинность.

— Разве стоит об этом так сильно сожалеть? — удивилась Джессика.

— А разве нет? Подумай, какой подарок ты бы преподнесла своему мужу в первую брачную ночь. Самый ценный, самый дорогой подарок. — Его губы изогнулись в легкой улыбке. — С другой стороны будь все иначе, ты бы сейчас не была со мной. Так что я должен радоваться. — Сальваторе приподнялся и быстро поцеловал ее в губы.

Джессика закинула руки за голову и потянулась. Ее тело соблазнительно изогнулось, тем самым приковав к себе взгляд Сальваторе. Со стороны ее движение должно было казаться эротичным. Видя, как потемнели его глаза, Джессика поняла, что Сальваторе решил так же. Что ж, она продолжит играть свою роль.

— Ты однажды говорил, что тебе доставило бы удовольствие купить что-нибудь для меня, — добавив в голос томности, сказала она.

Сальваторе даже подумал, что ослышался. Неужели Джессика сама заговорила об этом, хотя еще совсем недавно твердо стояла на своем, не позволяя ему покупать для себя вещи? Мелькнула мысль, не усыпляла ли Джессика все это время его бдительность, держа на уме всего лишь одно: какую выгоду она может извлечь из их связи? Может, она намеренно создавала у него впечатление, что деньги для нее не важны, а главное — то, что происходило между ними? И неужели он, Сальваторе Кардини, попался в эту ловушку, известную с древнейших времен любому мужчине?

— Да, милая, — шелковым голосом протянул он. — Я очень рад, что ты наконец согласилась с моим предложением и я смогу обновить твой гардероб вещами, которые хотел бы видеть на тебе.

Что-то в голосе Сальваторе заставило Джессику насторожиться, словно он был оскорблен и разочарован ее предложением. Она растерялась — ей-то казалось, что именно этого хочет Сальваторе: нарядить ее как куклу, чтобы ему не было стыдно появиться с ней в обществе.