Месть фермера - Брэнд Макс. Страница 44

Все то немногое, чем я располагаю, — мое имущество, деньги, дом, землю, — я завещаю славному и благородному человеку, Джону Сэксону, который был в этом мире самым близким из всех моих друзей и единственным, кто знал меня по-настоящему.

Дэниел Финли».

Закончив писать, адвокат отодвинул документ в дальний угол стола и взял револьвер «бульдог», который Сэксон принес ему из дома старого Бордена.

Он с горечью усмехнулся, внезапно осознав, что его жизнь ровным счетом ничего не значит и что прожитые годы были абсолютно пустыми. Все, что он делал, — это обманывал легковерных, и теперь его шанс сохранить о себе добрую память зависел от одного из тех, кого он обманул и предал и кто знал всю правду о предательстве.

Но адвокату казалось, что этот шанс слишком мал. Он сомневался, что сможет подкупить Джона Сэксона, оставив ему свое небольшое состояние. Финли с удивлением понял, что деньги никогда по-настоящему не интересовали этого прекрасного парня.

Как бы то ни было, приготовления сделаны, и скоро душа Дэниела Финли отправится в дальний путь.

Сжимая в руке револьвер, адвокат подумал о Молли и Пасьянсе. Все было превосходно спланировано — и лишь то, что Молли указала Сэксону на открывающуюся дверь из кухни, разрушило весь план. Он вспомнил умирающего Пасьянса и пузырьки крови на его губах. По этим алым пятнам ему будет легче узнать своего партнера по преступлениям среди других призраков.

Адвокат посмотрел на дуло револьвера. Говорят, что люди страшатся этого момента, но Дэниел Финли не испытывал страха. Он все еще улыбался, прижав холодный ободок дула к виску и надавив на спуск. Его ухо не услышало выстрела, а тело не почувствовало боли. Смерть наступила мгновенно, и голова Финли откинулась на спинку стула.

Его обнаружили с улыбкой на лице, с левой рукой, тянущейся к выпавшему из нее револьверу, и с обрубком правой, лежащим на столе. Глаза были приоткрыты, а лицо выражало великое понимание, отчасти презрительное, а отчасти насмешливое. Именно так, по мнению нашедших его, должен был выглядеть очень хороший человек.

В последний путь адвоката провожал весь город. Пасьянса похоронили утром, а Финли — после полудня. Шериф произнес у могилы речь, а священник прочитал молитву. «Выглядит так, — сказал он, — словно нам пришлось заплатить за жизнь самого худшего из нас жизнью самого лучшего».

Весь Блувотер молился — или пытался молиться — за упокой души бедного Дэниела Финли.

Глава 43

Сэксон не присутствовал ни на первых, ни на вторых похоронах. Он отправил в Стиллмен посыльного со своей долей добычи, отнятой у Пасьянса, а сам снова лег в постель.

Когда Джон узнал о смерти Финли, он попросил Мэри сходить в дом старого Бордена. Там уже собрались люди. Тело Пасьянса нашли облаченным в лучшую одежду; его руки были сложены на груди, а на лице застыло выражение покоя.

Под головой умершего обнаружили адресованный шерифу конверт, где лежали пятьсот долларов и приложенная к ним записка, в которой говорилось:

«Ты не был настолько мужчиной, чтобы убить Пасьянса, но может быть, в тебе окажется достаточно от мужчины, чтобы похоронить его. Джону Сэксону повезло четыре раза, иначе он был бы четырежды мертв!»

Письмо было без подписи, но конечно же его написала Молли. Весь Блувотер провожал Пасьянса на кладбище, как позднее провожал Финли, но Молли нигде не было видно.

Вечером из Стиллмена прибыл директор банка, сердечно поблагодаривший Сэксона и вручивший ему десять тысяч долларов. Частичный возврат потерь должен был позволить банку вновь открыть двери.

Но Джон вернул половину вознаграждения.

— Несколько месяцев назад меня ограбили, — сказал он. — Пять тысяч покроют мои потери. Это все, что мне нужно.

— А разве кровь, пролитая вами, не в счет? — удивился банкир.

— Это была скверная кровь, — пояснил Сэксон, — я не сожалею, что потерял ее.

Спустя несколько дней он покинул отель. Ему пришлось сделать это ночью, словно беглецу, дабы избежать суеты, которую подняли бы горожане. Только вчера Сэксон отказался принять состояние Дэниела Финли, пожертвовав его в пользу вдов и сирот округа.

— Но почему? — спросила его Мэри Уилсон. — Даже если Финли добыл эти деньги дурными путями, ты можешь использовать их на добрые дела, и на них не останется никаких пятен!

— Я не желаю, чтобы меня кормил мертвец, — отрезал Сэксон и остался твердым в своем решении.

Когда выяснилось, что герой ночью покинул Блувотер, поднялась жуткая суматоха. Шериф и весь город носились туда-сюда, но только Мэри Уилсон знала, где искать Джона. Однако на вопросы Бутса и Крестона она всего лишь покачала головой.

Потом Мэри поехала по дороге, ведущей к старому ранчо, и обнаружила своего жениха, сидящим под деревом и разглядывающим почерневшие участки земли, где ранее находились его дом и сарай. Рядом паслась стреноженная лошадь Пасьянса уже без седла и упряжи.

Мэри спрыгнула с мустанга и села рядом с Сэксоном, прежде чем он успел подняться.

— Ты знала, что я буду здесь? — удивился Джон.

— Я надеялась на это, — улыбнулась она.

Сэксон указал на голубоватые вершины гор.

— Зима здесь будет холодной, — заметил он.

— Она будет счастливой, — поправила его Мэри, — если только… ты опять не станешь неугомонным.

— На этот счет можешь не беспокоиться, — заверил ее Сэксон.

Он снял шляпу. Его лицо выглядело бледным, усталым и постаревшим, а повязка на голове превратилась в тонкую белую полоску. Эти месяцы оставили много шрамов на Джоне, причем больше в его душе, чем на теле.

Он показал на свежий холмик земли.

— Здесь похоронена моя неугомонность.

— А что там зарыто? — полюбопытствовала Мэри.

— Револьвер Джона Сэксона.