Начало - Михайлов Руслан Алексеевич "Дем Михайлов". Страница 24

Смерть… возрождение.

Большинство уцепилось за последнее слово. Возрождение. Жизнь после смерти существует. И на текущий момент, когда мы все условно «новорожденные», это на самом деле именно так. Ведь даже если каждый раз погибшее воплощение стирается, а на его место загружается в мир базовая матрица того же оцифрованного человека, в текущий момент, все что я потеряю при смерти, это только воспоминания последних трех дней. Воспоминания включающие в себя мое ползание на брюхе в лесу, вставание на ноги, обнаружение сожженной деревни и встречу с новыми друзьями. Событий вроде и много, но это всего лишь три дня из моей жизни. Плюс потеряю все заработанные бонусные характеристики. Но это еще надо проверить как следует.

Но дальше… дальше сумма потерь будет возрастать.

Предположим, я проживу в этом безумном игровом мире целый месяц. Или пусть это будет целый год. Это долгий срок за который произойдет очень многое. Дружба укрепится, уровень знаний повысится. А если я заведу личные отношения с какой-нибудь девушкой? И тут меня убивают,… но вскоре я возрождаюсь. Если друзья окажутся настоящими друзьями, они не поленятся добраться до известного им места моего возрождения, где вновь найдут меня, голого, дрожащего и ничего не понимающего. И никого не узнающего, потому что я на самом деле не буду знать этих людей. Для меня они полные незнакомцы. И вот это уже настоящая трагедия.

Но что еще хуже, еще страшнее во много раз,… а если случится массовая гибель одной из подобных нашей групп?

Плохо или хорошо, но мы уже обросли кое-каким скарбом, мы завязали социальные отношения друг с другом, мы занимаемся совместным сбором ресурсов и пищи. Одним словом — мы действуем сообща, тем самым повышая наши шансы на выживание. И если нас… ну… захлестнет внезапной волной пришедшей с моря или прихлопнет отломившимся от утеса многотонным камнем,… тогда прогноз неутешителен. Мы все снова возродимся. Вот только какой шанс, что заново соберемся, заново встретимся?

С тем же успехом, в следующее возрождение, я могу проявить больше упорства, могу еще до наступления ночи поднять характеристики, поднять свою тяжелую тушу на ноги и уйти совершенно в другом направлении. В противоположную от деревни сторону. И тогда все изменится кардинально. Все пойдет другим путем. Как в скверном фильме боевике про искажение временных пространств.

Я не встречу Лесю, но она встретит Каа и Панти. А может и нет, ведь в следующий раз Каа может пройти мимо рыдающей в лесных зарослях безногой и безрукой калеки Пантеры, так и не заметив ее. И тогда искалеченная девушка останется лежать там, не в силах сдвинуться с места и утолить жажду или голод. Она умрет от жажды… и снова возродится. И снова умрет, а затем снова возродится. И возможно, когда она будет умирать в сотый раз, орк Каа снова погибнет к тому моменту, и когда он будет проходить мимо, на этот раз он ее заметит…

Но и это вряд ли! Потому что в Ковчеге быстро зарождается жизнь! В морской воде появилась рыба. Прочие морские обитатели, начиная от крабов и заканчивая пока не опознанными нами темными силуэтами на глубине. Вскоре зарождающаяся жизнь переползет в воду пресную. А затем сделает первый грозный шаг на сушу.

И очень может быть, что когда я в следующий раз возрожусь в том лесу, то первое что я увижу, будет оскаленная пасть какого-нибудь монструозного хищника. Кто водится в подобном лесу из хищников? Медведи, волки… лисы… даже мелкие зверьки пятого-шестого уровня окажутся смертельно опасны для голого игрока с нулевым уровнем. И последует неминуемая смерть прямо на точке возрождения. Ужас!

Господи… от обилия ужасных вариантов у меня голова шла кругом. Вариаций просто немыслимое количество.

Но главных выводов всего несколько, причем они крайне важны, на мой взгляд, и стоит немедленно ими заняться и довести до всеобщего сведения.

Первое! Не допускать массовой гибели группы. Любой ценой, любыми способами, но большая часть группы всегда должна находиться в безопасности, потому что в таком случае они будут нашими «якорями». Нашими потенциальными спасителями.

Второе! Немедленно составить карту местности, пусть даже самую примитивную. И на этой карте как можно точнее указать место возрождения каждого из наших текущих знакомых. Если погибнет кто-то один — остальные всегда смогут добраться до места его возрождения, где подберут несчастного. Успокоят его, объяснят, что к чему. И для таких как Пантера это немыслимо важно!

Третье! Если мы дорожим своими воспоминаниями и знаниями, мы должны вести дневники. Подробные дневники. Каждый день. Не только с перечнем выполненных дней, но и с описанием личных мнений о ком-то, о своих привязанностях и прочем. И дневники не хранить при себе, если экипировка и прочие вещи, имевшиеся на воплощении во время гибели, исчезают вместе с ним.

Четвертое… не знаю. Но не критично, появится и четвертый пункт.

А вот и упомянутые новеньким парнем грибочки… как он и сказал, растут себе рядышком под сенью небольшой ели.

Сорвав оба гриба и отломав небольшую хвойную веточку, я так же содрал часть коры, после чего зашагал назад, бережно неся трофеи.

Чернила… те зеленые ягоды, которые ели Каа с Панти, что оказались безвкусны, но безвредны. Обильный зеленый сок испачкал их руки и не желал оттираться. Чем не чернила? Осталось только понять, на чем писать. Поэтому я и содрал отошедшую от ствола ели кору. Это конечно не береста, но вдруг получится вывести пару букв?

Вернулся я вовремя. За прошедшие несколько минут над нашей стоянкой повисла гнетущая тишина. Пленник по-прежнему сидел на песке, обхватив колени руками и угрюмо смотря в песок. Остальные сверлили его взглядами. В шаге догорал костер, обычно говорливые девушки молчали. Лишь дед Федор стоящий поодаль рядом с огромной собакой, едва заметно улыбался и словно чего-то выжидал, явно не собираясь вмешиваться. Одного взгляда хватило чтобы понять — все, работа встала. Еще час все будут мрачно молчать, а затем начнут рассуждать что делать с пленным преступником. Отпускать или убивать? Или принимать? Или еще что? А время тикает и тикает…

— И чего вы встали? — буркнул я — И где рыбалка? Где запас дров? И парус до сих пор лежит неразобранным…

— Сторожим… типа… — хмыкнул Каа, давно уже убравший револьвер обратно за пояс набедренной повязки — Парус?! Какой еще парус?! Вы нашли парус?!

— Мы нашли много чего — вздохнул я — Например, дядьку Федора и его собачку Цезаря. А он показал нам, где найти большой парус и несколько обрывков каната и веревок. Дядь Федор, а ты чего молчишь?

— А что говорить? — развел руками старик — Всем молчат. И я молчу.

— Ага — улыбнулся я — Солидарность. Ребят, Каа, Бур, так, где рыба? Или вареным песком обедать будем?

— Говорю же — сторожим!

— Всей толпой? — удивился я — Ладно… я что, самый крайний что ли? Мне больше всех надо? Достало! Пошло все это!

— Жирдяй, ты чего?

— А ничего! — рявкнул я — Мне, что действительно больше всех надо?! Какого хрена я должен строить из себя толстого важного начальника? Рыба, дрова, одежда, сумки, мешки, обувь… нам очень много всего надо. Столько вопросов было умных — а что дальше делать будем? А куда пойдем? Но вместо действий и поисков ответов все просто смотрят на сидящего в песке голого мужика! Ладно девки смотрят, а вы то чего? Что-то новое в его анатомии увидели? Не пора ли делами заняться? Ай… короче, разбирайтесь сами! Делайте что хотите!

— Жирдяй, ты притормози — орку Каа мои слова явно пришлись не по нраву — Куда гонишь лошадей? Рявкать начал… я и сам знаю, что мне делать. И постарше тебя буду. Ты не забывайся, пожалуйста.

— Жирдяйчик! Ты чего? Не сердись! — всполошилась добрая Леся — Я одежду сама пошью! И тебе штаны пошью! Из паруса! И дяде Федору! Не сердись,… уже приступаю. И никуда я там не смотрела!

— А что ты командовать вздумал? — резко взвился Буратино, коротко взглянувший на орка Каа — Командир что ли? Тебя назначили что ли?! Самый умный что ли?! Нам и без тебя хорошо жилось! Чего приперся и рот разеваешь, жирдяй хренов? Строишь из себя босса! Да пошел ты!