Нераздельные (ЛП) - Шустерман Нил. Страница 15

Такого не случается, когда он думает об Уне — хоть какое-то утешение, что ни говори. Уна терпеть его не может. Неудивительно. У него руки ее возлюбленного. У него также и часть его мозга — средоточие таланта Уила Таши’ни, и благодаря этой части Кэм в состоянии претворить эмоции Уила в проникновенные звуки гитары. Однако Кэм не Уил и никогда им не будет. Так что у Уны есть веская причина для ненависти.

Лежа в своей роскошной постели в своей роскошной спальне, Кэм наполняет ум мыслями не только об Уне, но обо всех тех людях, с которыми столкнулся в течение своей недолгой жизни «сплета»: охранниках, пестовавших его до того, как он понял, что собой представляет; генерале Бодекере и сенаторе Коббе, разглядевших в нем ценность, за которую не жалко заплатить деньги; ревнивого Беглеца из Акрона и его спутницу — низкокортикальную девушку… как ее… ах да, Грейс. Кэм вспоминает всех, кто стал частью его короткого существования, надеясь, что тогда в его сознании проявится контур Девушки, как прочерчивается темный силуэт в пучке света, и пустота заполнится, выкристаллизовавшись в ясный и четкий образ.

Просто поразительно — с чего вдруг «Граждане» решили, что если они удалят из него саму память о любимой девушке, то он станет ненавидеть их меньше? Невероятно — они думают, что если стимулировать его центр удовольствия при мысли о военной карьере, его негодование ослабнет. Да, Кэм теперь жаждет стать морским пехотинцем, но тем отвратительнее ему люди, вживившие в него эту жажду.

Нет, не люди. Один человек.

Роберта.

Насколько Кэм понимает, Роберта тоже из «ГЗП». Уничтожить их значит уничтожить ее. Вот и отлично.

Само собой, она не должна догадаться о его планах. До поры до времени он будет изображать из себя пай-мальчика. Сиять, словно идол, которым они его и задумывали. Златой телец, которому должно поклоняться все человечество. Каким же наслаждением будет увидеть изумление в глазах Роберты, когда он повергнет их всех во прах!

Генералу Бодекеру не требуется свита. Его импозантная фигура производит впечатление и без команды подхалимов. Так и кажется, будто сам воздух сгущается вокруг его выдающейся персоны. Даже увядшие цветы у дорожки, по которой он ступает, похоже, вытягиваются по стойке смирно, стремясь привлечь к себе его внимание.

Впрочем, один джентльмен за ним все-таки увязался. Его личный атташе. Очередная формальная фигура армейского жаргона, подразумевающая личного помощника, то есть мальчика на побегушках. Тощий и нервный, он подобострастно отзывается на любое движение генеральской брови. Пожалуй, точнее будет назвать его не личным, а лишним помощником, ибо здесь, в молокайском комплексе «Граждан за прогресс», слуг просто пруд пруди.

Кэм, одетый в свою новую, с иголочки, форму, приветствует генерала у входа в особняк. Это Роберта настояла, чтоб он так оделся. Кэм не возражал — военная форма ему нравится; одна мысль о ней вызывает в нем прилив удовольствия, граничащий с экстазом. Еще одна эмоция, искусственно вживленная в него Робертой и ее командой архитекторов сознания. Еще одна причина, чтобы ненавидеть эту женщину.

— Добрый день, мисс Грисволд. Здравствуйте, мистер Компри, — говорит генерал, кивая обоим по очереди. Атташе пожимает им руки, словно делать это за Бодекера входит в его обязанности. Не дай бог генерал перетрудится.

— Goede dag, Generaal, — отвечает Кэм. Произношение его безупречно. — Ik ben blij je te zien [9].

Генерал скорее растерян, чем восхищен.

— Это по-голландски?

— Да, — отвечает Роберта за Кэма. — Он специально изучал его — в дополнение к тем, что уже знает.

— Вот оно что.

— Вы ведь голландского происхождения? — осведомляется Кэм. — Я хочу сказать, имя у вас голландское.

— Да, — подтверждает Бодекер. — Ключевое слово — «происхождение». Родители говорили на этом языке, но я так и не научился.

Генерал ведет себя настороженно. И мыслями он явно где-то в другом месте. Внезапно Кэм чувствует себя словно маленький мальчик, желающий произвести впечатление на равнодушного папашу. Ему это не нравится, но он ничего не может с собой поделать.

— Не желаете ли осмотреть комплекс? — спрашивает Кэм. — Я мог бы вам его показать.

— Потом, возможно, — пренебрежительно отвечает Бодекер и бросает взгляд на своего аккуратного, готового к услугам атташе, который тут же делает шаг вперед.

— Я с удовольствием прогуляюсь с вами, — произносит он.

После секундной неловкой заминки Кэм спохватывается:

— Конечно. Начнем с сада. — Ему не по себе от того, как Бодекер не моргнув глазом спихнул его своему лакею.

На пути в сад Кэм оглядывается и видит: беседа между генералом и Робертой проходит весьма оживленно. Похоже, в центре интересов Бодекера стоит вовсе не Кэм.

РЕКЛАМА

НОВИНКА! Официальная экшен-фигура Камю Компри!

Встроенный калькулятор!

Встроенный домашний репетитор!

Говорит десять тысяч фраз на девяти языках!

И он самый настоящий сплет!*

Самонаводящиеся глаза!

Реалистичные мультикультурные тона кожи!

Сохраняет любую приданную ему форму и готов к перепрограммированию!

Светится в темноте!

Количество ограничено!

ДЛЯ ЗАКАЗА ЖМИТЕ НА ЭТУ КНОПКУ!

*Даем гарантию: он действительно сплетен из двадцати других экшен-фигур.

Остаток дня проходит гладко — как бывает гладкой скользкая, еще не просохшая фанера. На вид — без сучка и задоринки, а проведешь пальцами — шершавая и неприятная.

Ужин, в высшей степени официальная трапеза, проходит за столом, слишком большим для четверых, в столовой, специально спроектированной для угощения персон самого крупного калибра, вроде генерала.

— Мои комплименты вашему шеф-повару, — изрекает Бодекер, прерывая однообразное постукивание серебряных столовых приборов.

— Да-да, все чрезвычайно вкусно, — вторит атташе. У генеральского охвостья привычка подпевать всему, что бы ни сказало начальство.

За традиционным обменом любезностями Кэм ощущает некий диссонантный обертон, который никак не поддается определению. Так бывает, когда одна из гитарных струн слегка выбивается из строя. Может, это связано с Девушкой, которую он не в силах вспомнить? А может, это с ним самим что-то не в порядке?

— Я с нетерпением жду дня своего прибытия в Вест-Пойнт, — молвит Кэм. Возможно, в реакции генерала ему удастся нащупать что-нибудь существенное.

— Уверен, они тоже ждут вас с нетерпением.

— Монтрезор [10]! — неожиданно выпаливает Кэм. По временам в его мозгу вспыхивают такие вот нетривиальные ассоциации, и контролировать это он не в силах.

— Прошу прощения? — недоумевает генерал.

— Э-э… месье Монтрезор — наш шеф-повар, — импровизирует Кэм. — Я передам ему, что вы высоко оценили его шатобриан [11].

Роберта бросает на своего воспитанника суровый взгляд, но не разоблачает его. Возможно, потому, что отлично понимает, о чем речь.

— О да, — подыгрывает она, — наш шеф-повар выше всяких похвал.

Генерал, человек не особо начитанный, принимает все за чистую монету, а его атташе слишком занят нанизыванием на вилку горошин, чтобы распознать фальшь.

Бодекер уезжает на следующее утро, даже не попрощавшись. Во всяком случае, не попрощавшись с Кэмом. Сразу же после его отъезда Кэм гуляет по территории и останавливается на том самом месте над морем, где когда-то они с Девушкой смотрели на звезды и он дал ей урок астрономии. Правда, сейчас память говорит ему, что он лежал здесь и считал звезды в полном одиночестве. Именно поэтому он знает, что Девушка была частью этого воспоминания. Еще он помнит, как разговаривал с… ни с кем. Сейчас в утреннем небе горит только одна звезда — Солнце, но Кэму не нужны звезды, чтобы, соединив линиями отдельные пункты, увидеть внутренним взором полное созвездие — то есть постичь смысл генеральского визита.