Путешествие на «Кон-Тики» (полный перевод) - Хейердал Тур. Страница 24

И подобно всем настоящим домовым и привидениям, они исчезли в глубине с первыми проблесками зари.

Нам никогда не удалось бы получить правильное объяснение этого ночного посещения трех светящихся чудовищ, если бы решение загадки не пришло само собой, когда через полтора дня при ярком солнце к нам явился еще один посетитель. Это произошло 24 мая, когда мы дрейфовали на легкой зыби, точно на 95° западной долготы и 7° южной широты. Было около полудня, и мы выбросили за борт внутренности двух больших золотых макрелей, которых поймали рано утром. Для того чтобы освежиться, я спрыгнул с носа плота в океан и лежал в воде, Держась все время начеку, привязанный к концу веревки, как вдруг я заметил толстую бурую рыбу, длиной около двух метров, которая подплывала в прозрачной воде с явным намерением поближе познакомиться со мной. Я поспешно взобрался на край плота и сидел под горячими лучами солнца, наблюдая за медленно проплывавшей рыбой; в это мгновение раздался дикий вопль Кнута, который сидел на корме позади бамбуковой каюты. Он орал изо всех сил «акула!», пока его голос не сорвался и не перешел в фальцет. Так как акулы появлялись у плота почти ежедневно, не вызывая такого волнения, мы все поняли, что произошло нечто совершенно исключительное, и бросились к корме на помощь Кнуту.

Кнут сидел там на корточках и стирал в волне свои штаны; когда он на мгновение поднял глаза, перед ним была огромная уродливая морда, какой ни один из нас не видел за всю свою жизнь, голова настоящего морского чудовища — такая большая и такая отвратительная, что появись перед нами сам дух моря, он не произвел бы на нас столь сильного впечатления. По бокам широкой и плоской, как у лягушки, головы сидели два маленьких глаза, а вокруг жабьей пасти, шириной чуть ли не в полтора метра, шли длинные складки, свисавшее у углов рта.

Голова переходила в огромное туловище, заканчивавшееся длинным тонким хвостом с остроконечным хвостовым плавником, который стоял совершенно прямо и показывал, что это морское чудовище не принадлежало к отряду китов. Туловище казалось в воде буроватым, но и голова и тело были густо усеяны маленькими белыми пятнами. Чудовище медленно двигалось, лениво плывя за нашей кормой. Оно осклабилось, как бульдог, и слегка било хвостом. Большой круглый спинной плавник выступал из воды, иногда высовывался и хвостовой плавник; а когда чудовище оказывалось во впадине между волнами, вода перекатывалась через его широкую спину, словно омывала какой-то подводный риф. Перед его широкой пастью веерообразным строем плыла целая стая полосатых, как зебра, лоцманов, а большие прилипалы и другие паразиты сидели, крепко вцепившись в огромное туловище, и путешествовали с ним в воде; все вместе они составляли любопытную коллекцию, которая разместилась вокруг чего-то, напоминавшего глубоко сидящую в воде плавучую скалу.

Десятикилограммовая золотая макрель, насаженная на шесть самых крупных рыболовных крючков, висела позади плота в качестве приманки для акул; лоцманы наткнулись на золотую макрель, потыкались носом, не трогая ее, а затем поспешили назад к своему господину и повелителю, морскому царю. Подобно механическому чудовищу, он пустил в ход свою машину и, легко скользя в воде, приблизился к золотой макрели, которая жалкой игрушкой лежала перед его пастью. Мы осторожно подтащили приманку к самому краю плота, и морское чудовище медленно последовало за нею. Оно не раскрыло рта, как будто считая, что не стоит распахивать всю дверь ради такого ничтожного кусочка, как макрель, ударявшаяся об его пасть. Когда гигант пододвинулся к самому плоту, он потерся спиной о тяжелое рулевое весло, отчего оно выскочило из воды, и теперь мы имели полную возможность изучить чудовище На самом близком расстоянии — на таком близком расстоянии, что при виде этого совершенно фантастического зрелища мы все как бы сошли с ума и, разразившись глупым смехом, принялись что-то возбужденно кричать. Сам Уолт Дисней [29], при всей силе своего воображения, не мог бы создать более ужасающее морское чудовище, чем то, которое внезапно очутилось около нас, двигая страшными челюстями у края плота.

Чудовище оказалось китовой акулой, самой большой акулой и самой большой рыбой в мире, известной в наши дни.

Она встречается исключительно редко, но отдельные экземпляры кое-где попадались в океанах под тропиками. Китовая акула в среднем имеет в длину 15 метров и весит, по утверждению зоологов, 15 тонн. Говорят, что крупные экземпляры иногда достигают в длину 20 метров; у убитого с помощью гарпуна детеныша печень весила 300 килограммов, а в широкой пасти имелось около 3 тысяч зубов.

Чудовище было таким огромным, что, когда оно начало описывать круги вокруг плота и под ним, его голова виднелась с одной стороны, а весь хвост целиком торчал с другой. А спереди его морда казалась такой невероятно причудливой, флегматичной и глупой, что мы не могли удержаться от смеха, хотя прекрасно понимали, что хвост чудовища обладал достаточной силой, чтобы в случае нападения разнести на куски и бальсовые бревна и связывающие их веревки. Снова и снова описывала китовая акула все более суживавшиеся круги под самым плотом, а мы могли лишь наблюдать и выжидать, что произойдет дальше. Проплывая мимо кормы, акула мирно и плавно проходила под рулевым веслом и приподнимала его на воздух, между тем как лопасть весла скользила вдоль ее спины. Мы стояли кругом палубы плота с ручными гарпунами наготове, но они представлялись нам чем-то вроде зубочисток по сравнению с огромным животным, с которым нам предстояло иметь дело. Не было никаких признаков того, что китовая акула собирается покинуть нас; она кружила вокруг плота и следовала вплотную за ним, подобно преданному псу. Никому из нас не приходилось испытывать или даже предполагать, что ему придется испытать нечто подобное; все это происшествие с морским чудовищем, плававшим позади плота и под ним, казалось нам до такой степени неестественным, что мы поистине не могли отнестись к нему серьезно.

На самом деле китовая акула кружила вокруг нас не больше часа, но нам казалось, что ее визит длился целый день. Наконец Эрик, стоявший с двухметровым ручным гарпуном на углу плота, не выдержал и, подбодряемый неуместными криками, занес гарпун над своей головой. Китовая акула медленно скользила по направлению к нему и высунула свою широкую голову как раз под самым углом плота. Эрик со всей своей богатырской силой взмахнул гарпуном и вонзил его в костлявую голову акулы.

Прошло несколько секунд, прежде чем чудовище как следует поняло, что произошло. И тогда в мгновение ока мирное слабоумное животное преобразилось в гору стальных мышц. Мы услышали свистящий звук, когда веревка гарпуна пролетела над бортом, и увидели фонтан воды, когда чудовище головой вниз нырнуло в глубину. Три человека, стоявшие ближе других, были сбиты с ног; пронесшаяся в воздухе веревка задела и больно хлестнула двоих из них. Толстый канат, достаточно прочный, чтобы удержать шлюпку, зацепился за край плота, но тут же лопнул, как кусок шпагата, а через несколько секунд выброшенное древко гарпуна показалось на поверхности воды в двухстах метрах от нас. Стая испуганных лоцманов промелькнула в воде, отчаянно пытаясь догнать своего старого господина и повелителя.

Мы долго ждали, что чудовище примчится назад, подобно подводной лодке; но нам больше не пришлось увидеть китовую акулу.

Теперь мы находились в Южном экваториальном течении и двигались в западном направлении ровно в 400 милях южнее островов Галапагос. Опасность того, что нас отнесет к галапагосским течениям, миновала; все наше знакомство с этим архипелагом свелось к поклонам, которые нам передавали большие морские черепахи, забиравшиеся так далеко в океан, несомненно, с этих островов. Как-то мы увидели огромную морскую черепаху, которая барахталась в воде, высунув на поверхность голову и одну ногу. Когда поднялась зыбь, мы заметили в воде под черепахой зеленые, синие и золотистые тени и поняли, что черепаха ведет борьбу не на жизнь, а на смерть с золотыми макрелями. Сражение было явно односторонним; оно состояло в том, что 12–15 большеголовых, ярко окрашенных макрелей атаковали шею и ноги черепахи, очевидно пытаясь взять ее измором, так как черепаха не в состоянии пролежать целый день на брюхе, втянув голову и ноги под щит.