Семь троп Питера Куинса - Брэнд Макс. Страница 4

Несомненно, это не очень достойное уважения качество, но наше повествование не имеет целью нарисовать идеального героя. Оно представляет собой лишь попытку изобразить Питера Куинса таким, как есть: с многочисленными грехами и слабостями, но и с теми добродетелями, которыми он, по воле судьбы, обладал. Да и как иначе мальчик может ощутить превращение из юноши в мужчину? Еще подростком он познал то, что большинство детей познают в зрелом возрасте. Оставил дом и бродяжил по всей стране. До последнего защищался собственными кулаками. Жил особняком от сверстников. Брошенный на произвол судьбы, полагался только на себя.

Покидая дом Билла Эндрюса в поисках счастья, Питер Куинс не испытывал романтических чувств при расставании с прошлым и не заглядывал далеко в будущее. Он уже раз уходил из дома, и в этом смысле не искал ничего нового. Но на сей раз предшествовало и послужило прямой причиной его расставания с домом Эндрюса совершенно иное событие.

Питер впервые появился на танцах, когда ему исполнилось семнадцать. Не то чтобы он не умел танцевать. Он с ранних лет чувствовал мелодию, а от задорных тактов в жилах быстрее бежала кровь. Непонятно отчего становилось весело, а когда парню весело и любопытно, ему не устоять в стороне. Так и Питеру Куинсу очень хотелось танцевать вместе с другими.

Однако он не мог этого сделать, не отступив от того пренебрежительного равнодушия по отношению к своим сверстникам, которое он поневоле напускал на себя с раннего детства и за которое по-прежнему фанатически цеплялся. Ибо на него до сих пор указывали пальцем как на сына Джона Куинси. Не спасало и небольшое изменение фамилии. В свои семнадцать он, как и в семь лет, все так же отчаянно старался оправдать приписывамые ему качества. Кулаки больше не могли служить единственным аргументом. Теперь он ежедневно не меньше часа старательно практиковался в стрельбе из револьвера. Научился быстро выхватывать его из кобуры и без промаха попадать в цель. Но чувствовал, что этого мало.

Так умели тысячи других. Он должен выхватывать оружие так скоро, чтобы глаз не поспевал уследить за его движениями, быстро, без промаха стрелять с обеих рук, иначе он недостоин называться сыном Джона Куинси. Вот почему он добросовестно трудился, не пропуская ни дня. По-прежнему держался в стороне от сверстников. Общался с людьми старше его — в кузнице, где он играючи махал четырнадцатифунтовым молотом; в церкви, где солировал теперь высоким баритоном. Но никогда не забывал, что его напускному трудолюбию и притворной святости может наступить конец. Настанет день, когда придется иметь дело со сверстниками, и тогда…

Что касается танцев, то он украдкой следил, как танцуют, запоминал движения и практиковался так же старательно, как и в стрельбе. И тут наконец пришло время, его умение востребовалось. Как-то после службы он задержался в дверях церкви. Почти все разошлись. В наступившей тишине неожиданно снаружи донеслись девичьи голоса.

— А Питер Куинс? — спрашивала одна.

— О-о, — насмешливо заметила другая, — Питер Куинс вроде бы парень как парень, а на деле словно деревяшка — такая здоровая дубина!

И до Питера донесся их мелодичный смех, который вызвал в нем странное ощущение. Его звуки заставили трепетать каждый нерв и учащенно биться сердце. Этот смех напоминал ранний весенний день, пение прилетевших птиц, бегущие по оконному стеклу тени облаков и чистый прохладный воздух. Он отважился выглянуть наружу и первой увидел смеявшуюся вместе со всеми Мэри Миллер. На ее месте могла оказаться любая, но так случилось, что он увидел Мэри, и ее лицо стояло у него перед глазами, когда он позднее брел к себе домой.

Мэри считалась девушкой Билли Эндрюса. При этой мысли Питера бросило в краску. Билли, несомненно, рассказывал ей все о своем сводном брате, и конечно же все, что говорил, — не в пользу Питера. Ибо Билли, здоровый увалень, весивший в свои двадцать лет на тридцать фунтов больше Питера Куинса, не годился тому даже в подметки, когда дело касалось умения орудовать в кузнице отца четырнадцатифунтовым молотом. По этой причине, да и по другим, он ненавидел Питера, а тот в свою очередь презирал его. Но на этот раз, направляясь домой, он обнаружил, что зауважал Билли, как никогда раньше. Пускай Билли неуклюжий увалень, но сила в нем есть и, во всяком случае, им интересуется такая девушка, как Мэри.

Ее лицо преследовало Питера. К нему больше чем достаточно проявляли любопытство, побаивались его и даже испуганно шарахались прочь, но еще не случалось, чтобы над ним смеялись. С одной стороны, это его злило, а с другой — отчасти пугало. Он страдал от того, что бессилен дать отпор. Если бы над ним посмеялся парень, то получил бы ответ на кулаках. Посмейся над ним старый человек, он бы насмешливо огрызнулся. Даже старой женщине нашелся бы кое-что сказать. А вот перед лицом девушки — спасовал, почувствовал себя беспомощным. Если они смеялись над ним, единственный ответ — посмеяться вместе с ними. Но как можно посмеяться и не выставить себя дураком?

В конце концов он решил, что нужно обязательно найти способ поговорить с Мэри Миллер. Ему хотелось посмотреть, рассмеется ли она ему в лицо. Если да, то он конченый человек. Вот почему Питер Куинс принял решение отправиться на танцы. Танцы устраивались в тот же вечер, и Питер неожиданно для всех появился в зале. Это не представляло сложности. Приходить на танцы вместе с девушкой не являлось обязательным. В округе всегда не хватало девчат, и обычно на танцах кавалеров без дам подпирало стен не меньше тех, кто являлся с партнершами.

Когда Питер Куинс переступил порог зала, сердце его ушло в пятки. Стараясь держаться как можно более независимо и безучастно, он не спеша прошел в угол и уселся на стул, но даже эта лишь отчасти успешная попытка стоила ему огромных усилий. Он с детства привык притворяться, но никогда еще его притворство не подвергалось такому испытанию. Присутствовавшие здесь, чтобы наблюдать за порядком да покружиться в уголке в старомодном вальсе, взрослые при появлении Питера раскрыли рты от изумления. Удивленно наблюдали за ним сверстники; девицы потеряли дар речи. Правда, произведенная им суматоха позволила ему собраться с мыслями.

Запомнилось на всю жизнь, как заговорил с наблюдавшей за порядком соседкой, как та, поднявшись со стула, стала учить его танцевать. Никогда не забудет, как за ними с ухмылкой наблюдали деревенские юнцы. Им представилось неожиданное удовольствие, редкое счастье увидеть Питера Куинса неуклюже спотыкавшимся на ровном месте. Они злорадно потирали руками. Но Питер, подавляя самолюбие, продолжал переступать ногами. На глазах у всех он поступался своей гордостью и самоуважением, но ему все же удалось, скрывая краску стыда, внешне добродушно смеяться и болтать с матронами, любезно соизволившими обучать его танцам.

С преувеличенной неуклюжестью протанцевав с ними несколько танцев, он зашагал через весь зал к тому месту, где сидели рядышком Билли Эндрюс и Мэри Миллер. С первых же минут Питер, что бы он ни делал, думал только о присутствовавшей в зале этой рыжеволосой красотке с голубыми глазами. Главная же ее прелесть заключалась в живой кокетливой мордашке.

— Билли! — подойдя к ним, позвал Питер, отметив про себя, что Мэри продолжает болтать, не обращая на него внимания. — Надеюсь, ты познакомишь меня с мисс Миллер, а она поучит меня танцевать.

Билли взглянул на него со злобой, смешанной с подозрительностью и страхом. Кто-кто, а он хорошо знал, что Питер Куинс не такой безобидный, как кажется. И на этот раз парень тоже почуял опасность. Однако отказать в просьбе не нашел предлога. Так что пару минут спустя Питер и Мэри Миллер двинулись в танце, причем у Питера получалось на удивление гладко, Никто бы и не подумал, что это он совсем недавно под руководством солидных наставниц с трудом осваивал свои первые па.

— Я полагала, танцевать ниже твоего достоинства, — язвительно заметила Мэри.

— Я передумал, — сказал Питер Куинс.

— По какой такой причине?