Слотеры. Песнь крови - Обедин Виталий. Страница 42

Подбивая в голове скромные итоги охоты на Ренегата, превратившейся в полноценное расследование, я отмеривал размашистые шаги по ночному Уру, машинально теребя пальцами тугую, пахнущую травами повязку на левой руке. Доктор Шу наложил её буквально час назад.

Почтенный бакалавр медицины встретил меня на пороге своих комнат во всеоружии — облачённый в рабочее платье, пахнущее карболкой, и с загодя разложенными на столе инструментами. Он даже успел разжечь маленький тигель, чтобы нагреть воды. У доктора Шу рациональный склад ума — из шума на втором этаже сосед сделал абсолютно верные выводы. Выражение бескрайней обречённости лежало на округлом лице мессира Тавика, однако держался он подчёркнуто вежливо.

— Вам надо беречь себя, лорд Слотер, — сетовал Шу. — Вы, безусловно, мой самый частый клиент, но ваш образ жизни меня тревожит. Он определённо вреден для здоровья.

— Полноте, доктор, — отвечал я. — Одним своим соседством я отвадил от вас столько пациентов, что должен это как-то компенсировать.

Бакалавр только хмыкал, сноровисто работая иголкой. А поработать пришлось изрядно — на неглубокие, но многочисленные порезы, оставленные кинжалом иберрийца, потребовалось наложить, по меньшей мере, три дюжины швов.

Должен заметить, я всегда больше доверяю игле и нитке, нежели различным medicae acktus (лечебным заклинаниям), каковые имеют свойство подло аукаться в самый неподходящий момент. Мне приходилось видеть солдат, у которых после использования заживляющих чар начинался процесс кристаллизации крови, приводивший к ужасной и мучительной смерти. А однажды довелось наблюдать, как человек, прогуливавшийся по улице, вдруг упал на мостовую и в течение пары минут истёк кровью. Старые раны, некогда затянутые при помощи волшбы, внезапно открылись — все разом, среагировав на какой-то сторонний магический раздражитель.

Этого оказалось достаточно, чтобы раз и навсегда сделать правильный выбор: игла, нить, козья печень и много красного вина для восстановления крови.

К тому времени как доктор Шу закончил промывать раны и орудовать иглой, я с трудом сдерживался, чтобы не разругаться. Рука пылала, словно её погрузили в кипящую смолу. Доктор предложил, было, маковый настой, чтобы притупить боль, но я отказался. Мозги в этом случае, чего доброго, тоже притупятся, а в ближайшее время голова мне нужна будет ясная.

Оставив доктору указание не вызывать стражу до утра и ничего не предпринимать по поводу трупа в моих апартаментах, а также (по возможности) успокоить вдову Маркес, я покинул дом на Аракан-Тизис.

Из-за рассказов о злодеяниях страшного Ренегата улицы Блистательного и Проклятого ночь от ночи делались всё более пустынными и тихими. Город выглядел так, будто по нему прокатилось моровое поветрие. Мне, впрочем, ещё повезло — случайно подвернулся экипаж, возница которого спешил поставить лошадь в конюшню, да, на свою беду, наткнулся на Выродка.

Несколько серебряных флоринов не улучшили настроения извозчика. Он гнал всю дорогу, спеша отделаться от щедрого, но неудобного клиента и убраться с улиц. Я не протестовал, а посему меньше чем через полчаса оказался у дверей «Шёлковой девочки». Тихоня Реджис нашёлся там же, где всегда, и в той же позе, что всегда: тёмный угол, вытянутые вдоль скамьи ноги, скрещённые на груди руки и внимательный взгляд исподлобья.

— Доброй ночи, Реджис, — не стал я нарушать наш ритуал.

— Все ночи одинаковы, Сет, — без особого энтузиазма откликнулся Тихоня.

— Кажется, тебе пора менять реплику. Последние ночи несколько… нетипичны для Ура. Добираясь сюда, я не увидел на улицах ни одной шлюхи. Представляешь?

Шутка ему едва ли понравилась, но Реджис вежливо улыбнулся. Как всегда.

— О. Это серьёзный симптом, Сет.

— Я хочу увидеть Ли-Ши.

Тихоня слегка пожал плечами:

— Едва ли получится сегодня. Она занедужила. Сказала, что никого не хочет видеть.

О причине недуга прекрасной анчинки я вполне мог догадаться. Покидая её после истории с пророком-унитарианцем, я, невзирая на протесты и попытки помешать, перерыл комнату Ли-Ши и забрал с собой все пузырьки с некрой, какие нашёл. На хозяйку «Шёлковой девочки» это произвело жуткое впечатление и вызвало не менее жуткую реакцию. Яростно крича и ругаясь, путая анчинские слова с уранийскими, она кидалась на меня точно дикая кошка, всерьёз норовя выцарапать глаза. Пришлось завернуть её в одеяло и прикрутить простынями к кровати.

Если с тех пор моя оюнэ не успела раздобыть новую порцию вампирского елея, то сейчас должна жестоко страдать от его отсутствия. Все наркоманы страдают, не получив порцию своей дряни в срок. Судя по тому, что я услышал от Реджиса, не успела.

Некру и раньше-то было непросто сыскать — уж больно «горячий» товар! — а после «подвигов» Ренегата тем более. Из-за охоты, открытой на безумного носферату всеми подряд — городской стражей, Кварталом Склепов, Древней кровью, братством экзекуторов, — любая незаконная деятельность, связанная с вампирами, приостановлена от греха подальше. На дно должны были лечь все: продавцы, производители, доноры. Кому хочется попасть под горячую руку?

— Хочешь сказать, её «никого» распространяется и на меня?

Я вперил в Реджиса угрюмый взгляд, давящий, словно гранитный валун.

— Я всего лишь передаю её слова, Сет. Дословно они звучали так: «Никого не хочу видеть», — нарочито медленно, разделяя слова паузами, произнёс вышибала «Шёлковой девочки».

Я устал за день. И в первую очередь как раз оттого, что с начала охоты за Ренегатом все — решительно все! — норовят сказать мне слово поперёк. Приняв вызывающую позу — ноги расставлены, руки упёрты в бока, — я брякнул напрямик:

— Надеюсь, это не значит, что ты намерен помешать мне подняться к хозяйке?

— Мне казалось, мы друзья, Сет, — помолчав, проговорил Тихоня, — Друзья не ведут разговоры в таком тоне.

— Значит, это момент испытания нашей дружбы, Реджис ап Бейкон.

Лицо вампира приняло напряжённое и мрачное выражение.

Затем черты его разгладились, как у человека, который принял тяжёлое, но единственно верное решение. Поза носферату изменилась, он расправил плечи и положил руки на стол так, чтобы иметь возможность в любое мгновение оттолкнуться и прыгнуть.

— Тогда попробуй, Сет.

Я понял, что перегибаю палку, рискуя устроить драку с другом не на жизнь, но насмерть, и отступил:

— Извини. Извини, старина. Я просто немного раздражён. Ты же знаешь, я никогда не причиню ей вреда. И не хотел бы причинять его тебе.

Реджис настороженно кивнул.

— Но я должен задать ей несколько вопросов.

— Сет, я не понимаю. Эта твоя охота. Кровь мессии!.. Ли-Ши не может иметь отношения к Ренегату. Поверь, я бы почувствовал!

— Не к нему, Реджис. — Я положил на стол пузырёк из-под некры и катнул его в сторону вышибалы: — К этому.

Тихоня не притронулся к стекляшке, но ноздри его раздулись. Я слышал, будто вампиры тоже используют некру — только на свой лад. Для них она что-то вроде сильного афродизиака.

— Давно она сидит на елее?

Тихоня молчал.

— Реджис!

— Не меньше полугода, — неохотно произнёс он, — Это, сколько знаю я. Возможно дольше.

— Ты имеешь к этому отношение?

— Нет. Я даже пытался заставить её отказаться от крови, но Ли-Ши упряма.

— Ли-Ши — наркоманка! — резко сказал я, — К упрямству это не имеет никакого отношения. Ты знаешь, кто поставлял ей некру?

Вампир покачал головой:

— Нет.

— Подумай ещё. Для меня это важно, Реджис. И для Ши. И для Квартала Склепов. И для всего города, чёрт возьми!

— Нет. Прекрати давить на меня, Сет! — раздражённо огрызнулся вампир. — Ты знаешь, как я отношусь к Ли-Ши. Если бы мне только стало известно, кто поставляет ей некру, я уже нашёл бы мерзавца и сломал ему шею. Для её блага. Но прежде узнал бы, кто делает эту дрянь. И сломал шею уже ему. Для блага гетто.

Поддавшись всплеску ярости, вышибала «Шёлковой девочки» даже выпустил и снова убрал когти, точно огромный кот, крепко напугав пару посетителей, и без того напряжённо косившихся в нашу сторону.