Слотеры. Песнь крови - Обедин Виталий. Страница 46

Насколько я могу судить о нравах и организации «ангельской» гильдии, все пять Пальцев считались равными друг другу. Ни один не мог претендовать на большее влияние, нежели прочие, а все крупные вопросы решались большинством голосов. И всё же с первой секунды было ясно, кто здесь хозяин положения и кто принимает решения, каковые остальным предлагается лишь формально одобрить. Это понял бы любой, ибо человек в мятом камзоле не гнушался наглядной демонстрации — он сидел на стуле, небрежно положив ноги на невысокий табурет, в то время как оба «господина» стояли, тряся своими кружевами и приглаживая нафабренные на сантагийский манер усы.

При моём появлении разряжённые Ангелы быстро переглянулись и оборвали разговор, который вели, на полуслове. Помятый же субъект лишь слегка изменил позу и опустил ноги с табурета, в чём, видимо, надлежало усмотреть проявление некоего уважения.

Я немедленно показал клыки:

— Приветствую, господа. А вы извольте встать, мессир Ангел. Не выношу показного пренебрежения.

— Простите, лорд Слотер, — тут же ввернулся один из хлыщеватых, ростом пониже, зато пошире в плечах, — но здесь нет никакого неуважения по отношению к вам. Предкам господина Калешти и всем их потомкам даровано право сидеть даже в присутствии королевской особы!

Кхандир Калешти, значит.

Так вот он каков, легендарный душегуб Ура, Блистательного и Проклятого, отпрыск некогда богатой семьи, растерявшей положение в обществе, титулы и состояние — всё, кроме глупой привилегии сидеть в присутствии короля. Я по-новому посмотрел на смертного в измятом камзоле.

Широкая, бочкообразная грудь и обманчиво покатые плечи, таящие в себе недюжинную физическую силу. Шеи почти и нет, отчего, кажется, будто большая круглая голова лежит на них точно арбуз на блюде; коротко остриженные волосы только добавляли сходства. Длинные руки расслабленно висели вдоль тела, Ночной ангел не пытался их чем-то занять или хотя бы скрестить на груди, чтобы принять более солидную позу. Бесстрастное лицо никто не назвал бы красивым, даже не «украшай» его целая россыпь бородавок — впечатление сразу портил на удивление широкий и какой-то по-жабьи безгубый рот. Смуглая кожа выдавала отголоски южных кровей в жилах — предки Калешти не были уранийцами.

Несмотря на кажущуюся расслабленность и отстранённость, душегуб источал власть и угрозу всем своим существом. За его голову Палаты правосудия назначили пять тысяч уранийских марок. Это случилось год назад, и, по мне, так цену уже давно пора поднимать.

На свой лад Калешти был не менее опасен и жесток, нежели любой Выродок. Прежде чем стать Пальцем, он заработал репутацию внутри гильдии, лично вырезав семейство одного из влиятельных уранийских нобилей. Тот задолжал Ночным ангелам немалую сумму, вновь и вновь продуваясь в игорных заведениях, опекаемых гильдией, а затем просто отказался платить, понадеявшись на титул и усиленную охрану… В результате поплатилось всё семейство.

Целиком.

А ещё охранники, прислуга и даже домашние животные, от лошадей и до певчей птички в клетке. Покидая место резни, Калешти отравил даже рыбу в маленьком пруду, на берегу которого казнённый нобиль любил коротать время с удочкой в руках.

Эта история в своё время наделала немало шума, но, в конечном счёте, её замяли. Вину свалили на шайку наёмных сбиров, схваченных городской стражей неподалёку от места резни. Их четвертовали на площади перед Магистратом в назидание всему городу. Но слухи пресечь гораздо сложнее, и скоро весь город знал, кто поработал на «кровавой вилле»…

«Жаба, — мысленно произнёс я, глядя на матёрого преступника. — Холодная, скользкая и прожорливая жаба, опасная для любого, кто только поместится в её пасть».

— Прошу вас, милорд, присаживайтесь, — засуетился хлыщеватый, — Мы…

Я смерил его ледяным взглядом.

— Я Сет Ублюдок Слотер! В моих жилах течёт кровь, которой не чета голубенькие чернила, как у вашего королька. Так что пусть мессир Калешти поднимется, или я вобью его привилегии ему же в задницу. Вместе с головой.

К чёрту Джада с его инструкциями! Как вести себя с главами преступного мира?! Если эти люди привыкли на всё смотреть через призму своей репутации, пусть попробуют помериться с моей. До сих пор её хватало, чтобы даже черти в аду трясли хвостами от страха!

— Милорд. — Хлыщ шатнулся назад.

Второй «нобиль» напрягся, но не выказал своего страха. Только черты лица затвердели и бледность пробилась сквозь толстый слой лютецианской пудры. Калешти же молча покачал головой и поднялся — невысокий, но кряжистый и ощутимо сильный.

— Мне ничуть не приукрашивали, рассказывая о вас, мессир Слотер. Вы действительно предпочитаете прорубать просеку там, где другие отыскивают хоженые тропинки, — странным, каким-то неживым и скучным голосом произнёс он, — Я Кхандир Калешти, указательный Палец гильдии. Это мессиры Торкин и ад'Галлад. Чем можем служить вам?

Компания подобралась впечатляющая.

Тот, что первый заговорил со мной — хлыщеватый тип, оказался Робертом Торкином, известным также как Милашка. Скользкий и лисоватый по внешности и в повадках, с манерами сутенёра, пытающегося выдать себя за графа или, на худой конец, виконта, он был много опаснее, чем могло показаться со стороны. В прошлом профессиональный наёмный убийца с богатым послужным списком, ныне Милашка заведовал целой «коллегией» братьев по ремеслу, состоящих на службе у гильдии. С его рук кормилась добрая половина тех молодцев, что ходят по улицам Ура, держа руку на эфесе шпаги и вызывающе зыркая из-под шляп. Случись надобность, они без лишних вопросов навертят в вас дыр в тёмном переулке и растворятся в ночи, прикрывая лица полами плащей.

Второй разряжённый — самый настоящий нобиль, без кавычек и иронии. Миндог ад'Галлад, внебрачный сын барона Уля ад'Галлада, родившийся от одной из продажных девок. Рассказывали, будто выросший и повзрослевший Миндог самолично удушил непутёвого папашку в постели, рассчитываясь за мать: старый Уль выгнал её на улицу умирать от холода и голода, едва беременность стала заметной. А чтобы ни у кого не оставалось сомнений, чьих рук это дело, будущий Палец использовал вместо удавки панталоны, в каких старый, развратный барон любил гонять молодых девиц по особняку во время любовных утех. В своё время завёрнутого в оные панталоны, увенчанные отцовской монограммой, крошку-Миндога обнаружили на пороге одной из уранийских миссий.

Высокий и смуглый бастард ныне покровительствовал кварталу Чувственных наслаждений, где жили и промышляли самые роскошные и дорогие гетеры Блистательного и Проклятого. Не шлюхи и даже не куртизанки, а именно гетеры. Высокопрофессиональные жрицы своего мастерства, прошедшие воспитание и обучение в тантрических храмах Лилит. Кроме того, не было в городе обычного борделя, который бы не платил Миндогу свой процент.

Перед встречей Джад шепнул мне, будто ад'Галлад настолько трепетно относится к своей работе, что считает долгом время от времени лично выбивать долги из шлюх и их сутенёров, зажимающих отчисления в казну гильдии.

— На руке пять пальцев, — произнёс я, обводя троицу тяжёлым взглядом, — Я не вижу здесь ещё двоих. Беррика Ван Торфеля и Патрика Варру, известного также как Душистые Ручки. Торфель мне неинтересен, но без Варры разговор у нас может не сложиться.

Ад'Галлад изобразил на лице вежливое удивление. Роберт Торкин негромко и как-то нервно рассмеялся, словно я выдал неуместный анекдот. Лицо Калешти осталось безучастным, хотя в глазах мелькнул тёмный огонёк.

Выдержав недолгую паузу, бородавчатый Ангел выразительно посмотрел на Милашку. Наёмный убийца слегка кивнул, откашлялся и выдал:

— Видите ли, лорд Слотер, соглашаясь на эту встречу, мы… э… рассчитывали, что как раз вы… кх-кх… просветите нас относительно причин, по которым здесь отсутствует мессир Варра.

— Это почему же? — Я приподнял бровь.

Торкин снова рассмеялся. На сей раз смех вышел коротким и злым, точно лай. Вперёд шагнул Миндог ад'Галлад.