Голубой горизонт - Смит Уилбур. Страница 101

– Никаких выстрелов! – повторил Котс. – В темноте легко попасть в наших лошадей. Только холодная сталь.

Котс и Удеман по очереди разбудили остальных и шепотом отдали приказы. Солдаты свернули одеяла и неслышно отошли туда, где стояли лошади. С обнаженными саблями они залегли в кустах.

Сам Котс расположился на южной границе лагеря, дальше всего от гаснущего костра. Он лежал, прижимаясь к земле, чтобы силуэт приближающегося человека четко виднелся на фоне звезд и следа большой кометы, который теперь призраком висел в западной части неба. Хвост кометы больше не затмевал Орион: в это время года Орион стоит над головой ниже полоски Млечного Пути. Котс закрыл глаза, чтобы они скорее привыкли к темноте. Он внимательно слушал и открывал глаза лишь на мгновение, чтобы их не слепил свет.

Время тянулось медленно. Котс измерял его по перемещению небесных тел. Любому другому человеку трудно было бы так долго сохранять сосредоточенность, но Котс был воином. Он отгородился от привычных звуков, которые издавали лошади, когда тяжело переминались или срывали клочки травы.

Свет большой кометы почти исчез на горизонте, когда Котс услышал звук удара камешка о камешек. Все нервы в его теле напряглись. Минутой позже и гораздо ближе послышался шорох кожаной сандалии о землю. Не поднимая головы, Котс увидел на фоне звезд очертания фигуры.

«Подходит, – подумал он. – Пусть начнет распутывать веревки».

Дойдя до лошадей, чужак остановился. Котс видел, как он медленно поворачивает голову. На голове тюрбан, борода курчавая. Постояв минуту, незнакомец направился туда, где к стальным кольцам были привязаны ремни, удерживающие лошадей. Две лошади, освободившись, подняли головы: ремень проскользнул через их кольца.

Поняв, что чужак занялся распутыванием следующего узла, Котс привстал и двинулся к нему. Но потерял его из виду и присел, чтобы не выделяться на линии неба. Чужака не было там, где Котс ожидал его увидеть, и неожиданно Котс натолкнулся на него в темноте. Он крикнул, предупреждая своих людей, и они вдвоем сцепились грудь к груди, слишком близко, чтобы Котс мог воспользоваться саблей.

Котс сразу понял, что человек, с которым он схватился, – опасный соперник. Тот вывернулся из его хватки, как угорь, и Котс почувствовал под рукой жесткие мышцы и сухожилия. Он попытался ударить коленом в пах, но едва не выбил себе коленную чашечку: удар пришелся не в мягкие гениталии, а в твердую мышцу бедра. В мгновенном ответном выпаде человек ребром руки ударил Котса под челюсть. Голова дернулась назад, и Котс упал: ему показалось, что у него сломана шея. Он видел пригнувшегося чужака, видел блеск клинка, нацеленного ему в голову. Он инстинктивно поднял свою саблю, клинки встретились, и сталь загремела о сталь.

Чужак отскочил и исчез в темноте. Котс поднялся, наполовину оглушенный. Вокруг слышались крики и звуки ударов; Удеман и Рихтер выкрикивали приказы и подбадривали своих людей. Потом прогремел пистолетный выстрел. Это привело Котса в себя.

– Не стреляйте, дураки! Лошади! Позаботьтесь о лошадях!

Он встал и услышал за собой топот копыт. Обернувшись, он увидел всадника, галопом несущегося прямо на него. В звездном свете тускло блеснул клинок, и Котс пригнулся. Сабля свистнула у щеки, и он разглядел проносящегося мимо всадника в тюрбане и с бородой.

Котс огляделся безумными глазами. Рядом на темном фоне виднелось пятно – серая кобыла, самая сильная и быстрая лошадь во всем табуне. Сунув саблю в ножны, проверив пистолет на поясе, Котс побежал к ней. Сев верхом, он прислушался к звуку копыт, коленями развернул кобылу и пустил ее галопом.

Каждые несколько минут в течение следующего часа он останавливался и прислушивался к стуку копыт лошади беглеца. Хотя араб часто поворачивал и петлял, пытаясь сбить преследователя с толку, он направлялся на север. За час до рассвета Котс вообще перестал его слышать. Тот либо снова повернул, либо перешел на шаг.

«Север! Он направляется на север!» – решил Котс.

Повернувшись так, что большой Южный Крест нависал над плечом, он двинулся на север легким галопом, стараясь не утомлять кобылу. С поразительной стремительностью занялся рассвет. Тьма отступила, горизонт расширился, и сердце Котса дрогнуло: впереди, на расстоянии пистолетного выстрела, он увидел темную фигуру. Он сразу понял, что это не антилопа: на светлеющем вельде видна была фигура всадника на спине лошади. Котс быстрей погнал кобылу и начал быстро догонять. Всадник еще не подозревал о его присутствии и вел лошадь шагом. Котс узнал гнедого жеребца, хорошую, сильную лошадь, почти не уступающую его собственной.

– Сын шлюхи! – торжествующе рассмеялся он. Жеребец захромал. Неудивительно, что ему пришлось перейти на шаг.

Даже в слабом свете забрезжившего дня было хорошо видно, что жеребец бережет правую переднюю ногу. Должно быть, в стрелку копыта попал острый камень или шип, и идти лошади трудно. Котс поскакал к нему, и беглец обернулся. Это был араб с суровым лицом и курчавой бородой. Он бросил быстрый взгляд на Котса и пустил лошадь тяжелым галопом.

Котс был достаточно близко, чтобы рискнуть и закончить все пистолетным выстрелом. Он поднял пистолет и выстрелил, целясь в широкую спину противника. Должно быть, пуля пролетела близко, потому что араб пригнулся и крикнул:

– Сабли, неверный! Как мужчина с мужчиной!

Младшим офицером Котс провел год в армии ВОК на Востоке. Он хорошо владел разговорным арабским.

– Отличные слова! – крикнул он в ответ. – Остановись и позволь мне засунуть их тебе в горло.

Через двести ярдов жеребец остановился. Араб соскользнул с его спины и повернулся лицом к Котсу, держа в правой руке морскую абордажную саблю. Котс понял, что у него нет огнестрельного оружия; если мушкет и был, при нападении на лагерь он его потерял. Он пеший, у него сабля и, конечно, кинжал. У араба всегда есть кинжал. У Котса огромное преимущество, и никакие донкихотские жесты в его планы не входили. Наклонившись в седле, он понесся на араба.

Но араб оказался проворнее, чем он предполагал. Поняв намерения Котса, он сделал вид, что уклоняется от удара, но в последнее мгновение нырнул под правую руку противника с зажатой в ней саблей и едва коснулся бока скачущей лошади с легкостью, с какой тореадор уходит от нападающего быка. Одновременно он поднял обе руки, вцепился в кожаную куртку Котса и повис на ней всей тяжестью. Это произошло так внезапно и стремительно, что Котс был захвачен врасплох. Он слишком далеко отклонился, не пользовался стременами или уздой, чтобы вернуть себе равновесие, и начал падать с лошади.

Но Котс тоже был боец. Он, как кошка, приземлился на ноги, не выпуская из руки сабли. Араб снова нанес удар справа, нацеленный в голову. И сразу после этого нанес второй, попытавшись разрубить ахиллово сухожилие. Первый удар Котс отразил движением запястья. Но второй был таким быстрым, что ему пришлось подпрыгнуть, чтобы уклониться от лезвия. Он приземлился, потерял равновесие и ударил прямо в темные блестящие глаза араба. Араб отвернул голову, позволив клинку просвистеть над плечом, но он прошел так близко, что срезал клок его бороды под ухом. Они отпрыгнули друг от друга и принялись кружить. Оба даже не запыхались: два воина в превосходной форме.

– Как тебя зовут, сын лживого пророка? – спросил Котс. – Хочу знать, кого я убью.

– Меня зовут Кадем ибн-Абубакер аль-Джури, неверный, – спокойно ответил араб, но глаза его, когда он услышал оскорбление, сверкнули. – А как зовут тебя, если не считать Пожиратель Дерьма?

– Я капитан Эрминиус Котс на службе армии ВОК.

– Ага! – сказал Кадем. – Твоя слава опережает тебя. Ты женат на красивой маленькой шлюхе по имени Нелла, с который спят все мужчины, посещающие мыс Доброй Надежды. Даже я за несколько гульденов получил ее за садами компании, когда недавно был в колонии. Поздравляю тебя. Она знает свое дело, и оно ей нравится.

Оскорбление было таким язвительным и внезапным, что Котс ахнул. Араб знает его имя! От неожиданности его рука дрогнула. Кадем мгновенно набросился на него, и Котсу пришлось торопливо отступать, чтобы уйти от нападения. Они снова начали кружить, сошлись, и Котсу удалось задеть левое плечо противника. Но клинок лишь царапнул кожу, и несколько алых капель упали на грязный рукав одеяния Кадема.