Голубой горизонт - Смит Уилбур. Страница 69

Все приготовления были завершены, и защитники приготовились ждать. Это было самое трудное, и медленный ход времени подрывал их уверенность. Джим использовал эти часы, чтобы поговорить с Тегване и больше узнать у него о врагах.

– Где их женщины и дети?

– Они не берут их на войну. Наверное, оставляют на своей родине.

– Они много награбили богатств?

– У них много скота, и они любят зубы слонов и гиппопотамов.

– Расскажи мне об их скоте.

– У них огромные стада. Нгуни любят скот как своих детей. Они не убивают животных и не едят их мясо. Они только берут у них кровь и смешивают с молоком. Это их главная пища.

В глазах Джима мелькнул расчетливый блеск. Хороший бык в колонии стоит сотню гульденов.

– Расскажи о слоновой кости.

– У них ее очень много, – ответил Тегване. – Может, они торгуют ею с арабами на севере или с буламатари.

Это слово означало «ломающие камни» и относилось к португальцам, чьи старатели раскалывали камни в поисках золота. Джим поразился, что здесь, в глубине Африки, Тегване слышал об этих народах. Он расспросил об этом Тегване, и тот улыбнулся.

– Отец моего отца знал о вас, колдунах-крокодилах, и отец его отца тоже знал.

Джим кивнул. С его стороны это было наивно. Оманские арабы с пятого века торгуют в Африке и захватывают здесь рабов. Сто пятьдесят лет назад Васко да Гама высадился на острове Мозамбик, и португальцы начали строить крепости и торговые фактории на материке. Конечно, слухи об этих событиях должны были дойти до самых примитивных племен в самых отдаленных уголках этой земли.

Джим показал Тегване бивни убитого им слона, и старик изумился.

– Никогда не видел зубы какого размера.

– Где нгуни находят слоновую кость? Охотятся на слонов?

Тегване покачал головой.

– Слон могучий зверь, и даже нгуни не могут убить его своими ассегаями.

– Тогда откуда у них слоновая кость?

– Я слышал, что есть племена, которые выкапывают ловушки для слонов или подвешивают копья, отягощенные камнями, над тропой, по которой слоны проходят. Когда слон заденет веревку, копье падает и пробивает ему сердце. – Тегване помолчал и взглянул на Бакката, который спал под фургоном. – Я также слышал, что эти маленькие желтые обезьяны из племени сан иногда убивают слонов отравленными стрелами. Но так можно убить не многих слонов.

– Но где же нгуни берут кость? – настаивал Джим.

– Каждый год, особенно в сезон дождей, некоторые большие слоны умирают от старости или болезней, или попадают в грязевые ямы, или падают с горных троп. И их бивни лежат, человек может их взять. За мою жизнь наше племя так собрало много кости.

– А что случилось с этими бивнями?

Джим в ожидании наклонился вперед.

– Убив наших воинов, нгуни украли у нас кость, как крадут у любого племени, на которое нападают и уничтожают.

– У них должны быть большие запасы кости, – задумчиво сказал Джим. – Где они ее хранят?

– Переносят с собой, – ответил Тегване. – Когда переходят на новое место, привязывают бивни к спинам своего скота. У них много скота.

Джим пересказал его слова Луизе.

– Хотел бы я найти такое стадо; к спине каждого быка привязаны бивни.

– Все это досталось бы тебе? – невинно спросила Луиза.

– Военная добыча! – с праведным негодованием ответил он. – Конечно, мне. – Он оглядел окрестные холмы, словно ожидал увидеть на них воинов-нгуни. – Когда они придут?

Чем дольше приходилось ждать, тем сильнее ожидание сказывалось на нервах. Джим и Луиза много времени проводили за шахматной доской, а когда это надоедало, она рисовала его портрет. Позируя ей, он читал вслух «Робинзона Крузо», свою любимую книгу. Втайне он видел себя в роли этого изобретательного героя. И хотя читал книгу много раз, по-прежнему смеялся над приключениями Крузо и оплакивал его неудачи.

Два-три раза за день Джим и Луиза проверяли часовых на холмах, убеждаясь, что мальчики-пастухи не спят, продолжают наблюдать и не ушли в поисках меда или по-детски не отвлеклись на что-то другое. Потом изучали местность перед лагерем, проверяя, не подкрадываются ли к ним отряды нгуни по оврагам и лесам, которыми изобиловала травянистая равнина.

На двенадцатый день после уничтожения племени баквато Джим и Луиза снова поехали вдвоем. Мальчики на холме скучали и были раздражены, и Джиму пришлось строго поговорить с ними, чтобы они остались на посту.

Они спустились с холма, вброд пересекли реку и добрались почти до места бойни, но повернули назад, не доехав до него. Джим хотел уберечь Луизу от мучительных воспоминаний, связанных с этим местом.

Подъехав к лагерю, Джим остановился и стал в подзорную трубу разглядывать оборону, чтобы найти упущения и слабые места. Тем временем Луиза спешилась и осмотрелась в поисках укромного местечка. Местность открытая, а трава съедена скотом и не доходит до колен. Однако поблизости Луиза увидела донгу – естественный овраг, вырытый дождевой водой, стекающей к реке. Она протянула Джиму повод Трухарт.

– Я скоро. – И она направилась к оврагу. Джим раскрыл рот, собираясь напомнить, что необходима осторожность, но передумал и отвернулся, щадя ее скромность.

Подойдя к краю оврага, Луиза услышала странный звук – шепот, шелест, который словно дрожал в воздухе. Она не остановилась, но сбавила шаг, удивленная, хотя и не встревоженная. Звук становился громче, как гул текущей воды или жужжание насекомых. Луиза не могла определить, откуда он исходит.

Она оглянулась на Джима, но тот был занят наблюдением в подзорную трубу и не смотрел на нее. Очевидно, он никакого звука не слышал. Луиза помедлила, потом встала на край донги и заглянула вниз. Гул сразу превратился в грозное гудение, как будто она потревожила осиный рой.

Овраг под ней был тесно, ряд за рядом, забит воинами нгуни. Они сидели на щитах, но у каждого в руке был ассегай, они целились в нее ассегаями и чуть трясли ими, отчего погремушки на запястьях и производили звук, встревоживший ее. Эти же легкие движения заставляли танцевать перья на головах воинов. Обнаженные торсы нгуни были смазаны жиром и блестели, как промытый уголь. Луизе показалось, будто она смотрит на огромного дракона, свернувшегося в своем логове. Блестят его черные чешуйки; дракон, разъяренный и ядовитый, готов к нападению.

Луиза повернулась и побежала.

– Джим! Берегись! Они здесь!

Джим оглянулся, удивленный ее криком. Он не видел ни следа опасности, только Луизу, бегущую к нему с перекошенным от ужаса лицом.

– В чем дело? – спросил он, и в это мгновение земля за девушкой словно разверзлась, изрыгнув массу воинов.

Их босые ноги громко топали по земле, в унисон гремели погремушки. Воины били по щитам ассегаями и кричали:

– Булала! Булала аматагатти! Убить! Убить колдунов!

Луиза бежала перед накатывающимся прибоем. Бежала, как гончая, проворная и быстрая, но один из преследователей оказался быстрей. Стройный и высокий, он из-за своего головного убора казался еще выше. Он несся за Луизой, вздувались мышцы на его животе и плечах. Воин отбросил щит, чтобы не отягощать себя. Хотя Луиза была более чем в двадцати шагах от него, он быстро догонял. Древко ассегая легко лежало на его плече, но острие смотрело вперед, готовое ударить между лопатками. Джим вспомнил девушку баквато, убегавшую так же, вспомнил, как острие волшебным образом вышло из ее груди, окрашенное кровью.

Он послал Драмфайра галопом и, ведя в поводу Трухарт, поскакал к Луизе. Но видел, что передовой воин слишком близко. У девушки не будет времени сесть верхом, когда он подъедет, лезвие пронзит ее тело. Джим не замедлял движения и не сдерживал бег Драмфайра. Они пронеслись мимо Луизы так близко, что ветер взвихрил ее волосы. Джим бросил ей повод Трухарт.

– Садись и скачи! – крикнул он, проносясь мимо. У него только один мушкет, но ведь он не ожидал схватки. Он не может промахнуться этим единственным выстрелом. Легкая пуля из пистолета ранит воина, но не убьет. Об ошибках речи нет. Джим видел, что воин бежит без щита. И выхватил из ножен абордажную саблю. Под руководством Аболи и отца он учился владеть этим оружием, пока не освоил его. Джим не стал размахивать саблей, предупреждая противника. Он направил Драмфайра прямо на нгуни и видел, как тот замедлил бег и перехватил ассегай. Его темные глаза смотрели прямо в лицо Джиму. По его высокомерному выражению Джим понял, что воин не опустится до удара по лошади и будет сражаться с человеком. Он видел движение ассегая, даже несся ему навстречу. Ассегай ударил, и Джим отбил удар классическим контрвыпадом, пронесся мимо острия оружия, повернул саблю и, проезжая, ударил назад. Смоллбой наточил саблю, и она была остра, как топор мясника. Джим ударил воина по шее и почувствовал, как сталь перерубила позвонки. Воин упал, словно перед ним разверзлась яма.