Чаровница - Брук Кристина. Страница 13

Столь откровенная похвала смутила Норланда. Покраснев, он забормотал:

– А не могли бы… вы сделать ей это предложение? Мне кажется, лучше, если оно будет исходить от вас.

– Я завтра же переговорю с ней, – пообещала Сесили.

Когда они пришли в оранжерею, Сесили остановилась, собираясь с духом.

– Я так же, как и вы, хочу поговорить кое о чем крайне важном для меня.

Норланд взглянул ей в лицо, затем быстро оглянулся по сторонам. Улыбнувшись, он спросил:

– Как я понял, разговор пойдет не о грибах.

Рассмеявшись, Сесили кивнула. Норланд приятно удивил ее своим добродушным чувством юмора. Оказывается, он мог быть очень милым, когда отвлекался от нудных рассуждений.

– Нет, не о грибах, – призналась Сесили. – С моей стороны это была уловка, надеюсь, вы простите меня за эту невинную хитрость.

– Разумеется, хотя мне немного жаль. Так о чем вы хотели поговорить со мной, леди Сесили? Может, вы пересмотрели свое решение, а? Ну что ж, официально пока еще ничего не было объявлено. Еще не поздно отменить нашу помолвку.

– Боже мой, конечно, нет! – воскликнула Сесили, сразу став серьезной. – Ничего подобного у меня даже в мыслях не было. Я хотела попросить вас вот о чем. Это несколько необычная просьба.

Норланд насторожился:

– Просьба? Буду рад вам услужить, леди Сесили.

Приняв самый простодушный вид – если бы Норланд знал Сесили получше, как ее кузины, то сразу бы понял, что ничего хорошего его не ждет, – она сказала:

– Мне хотелось бы узнать побольше о «Прометеевом клубе».

Норланд замер, затем как бы удивленно переспросил:

– О «Прометеевом клубе»?

Он явно хитрил, делая вид, что не понимает, о чем идет речь.

Не дав ему опомниться, Сесили быстро продолжила:

– Да. Мой брат посещал этот клуб, вам, конечно, известно об этом. Я прочитала его дневник, и там он упоминает также и вас.

Это была ложь. Но не могла же Сесили признаться, что ночью тайком была у дома Ашборна и узнала Норланда по его характерному смеху.

– В его дневнике? – Норланд растерялся, отпираться дальше было бесполезно. – Да-а, так получилось, что я состою его членом. Впрочем, не могу понять, зачем вам сдался этот клуб.

Сесили отчаянно бросилась вперед:

– Не могли бы вы, ваша светлость, взять меня вместе с собой на одно из собраний этого клуба?

Норланд отшатнулся, словно она влепила ему пощечину.

– Конечно, нет.

Сесили растерянно смотрела на жениха, на его лицо, полное решимости. Это новое для нее выражение обескуражило ее. Таким твердым и неприступным она никогда не видела его раньше. Куда только девалась его мягкость, проявленная при общении с матерью? Прояви он ее, его жизнь могла бы стать намного легче и приятнее.

Сесили не могла поверить собственным ушам: он отказал ей в просьбе, почти пустяковой.

– Но почему… что такого в…

Нетерпеливо тряхнув головой, он словно отрезал:

– Членами «Прометеева клуба» являются лишь ученые и философы. Мы обсуждаем новые идеи, разные изобретения. Вам это нисколько не интересно, но для нас… – Несколько высокомерно он закончил: – Кроме того, вы там ничего не поймете.

Столь пренебрежительное отношение было очень обидным, но Сесили не поддалась этому чувству – она была слишком хитра. Как можно спокойнее она спросила:

– С чего вы взяли, Норланд, что я ничего не пойму? Помнится, раньше вы никогда не расспрашивали о моих интересах, равно как и о моем образовании.

– Ха! Оборки, кружева, прочая мишура. Разве не это составляет весь круг интересов юных леди?

Сесили так разозлилась, что едва не вышла из себя, но вовремя спохватилась. Ей уже приходилось сталкиваться с подобным предубеждением против женского ума, и на собственном горьком опыте она убедилась, что горячность до добра не доведет.

– Наука, прогресс, передовые идеи для меня не пустой звук, я интересуюсь ими в меру своих возможностей, – как можно спокойнее сказала Сесили. – Да, я не получила систематического образования, но, поверьте мне, я далеко не так невежественна, как вы думаете. Сами посудите, разве может сестра Джонатана быть светской куклой? Если я не щеголяю своей ученостью, как это делают синие чулки, не тычу в глаза своими знаниями, если мне нравятся красивые вещи, то это вовсе не значит, что меня можно считать легкомысленной или невежественной.

На щеках Норланда выступили красные пятна.

– Все равно я не возьму вас. Встречи в нашем клубе – это не представление для любопытных и легкомысленных юных леди, которым прискучили светские развлечения.

Норланд не поднимал голоса, в котором звучало уже не презрение, а твердость. И тут Сесили с горечью осознала, что даже самый скромный и покладистый мужчина в чем-то может быть о себе крайне высокого мнения. По-видимому, Норланд гордился своим интеллектом. Как это ни странно, но превозносимый им ум не позволил ему избавиться от закоснелого и глупого предрассудка.

Сесили опять разозлилась, но теперь на себя. На свою глупость. Она сама все испортила, недооценив его высокомерие и решимость. Теперь приходилось за это расплачиваться.

Надеясь придать делу нужный ход, она жалобно произнесла:

– Пожалуйста, ваша светлость, дайте мне возможность доказать вам серьезность моего намерения.

– Нет! – отрезал Норланд. Ее глаза, светившиеся желанием и надеждой, постепенно погасли под его суровым взглядом.

Отвернувшись, он махнул рукой.

– Может быть, вы действительно интересуетесь нашим обществом, но вызванный им интерес далек от научного. Вы не испытывали бы столь острого желания присоединиться к нам, если бы вас не интересовала судьба брата. Сожалею о его кончине, искренне вам сочувствую. Но в «Прометеевом клубе» вы не обнаружите ничего из того, что ищете.

Но Сесили не хотела сдаваться:

– В таком случае не расскажете ли вы мне, что там у вас происходит? Мне бы хотелось узнать чуть-чуть побольше.

– Ничего не буду я вам рассказывать! – Норланд окончательно вышел из себя, хотя у Сесили возникло впечатление, что он злится не по-настоящему, а как бы сознательно подогревает свой гнев. Ткнув пальцем в ее сторону, он сказал: – Мы с вами, леди Сесили, помнится, заключили соглашение, что будем жить раздельно. Если не хотите, чтобы я совал свой нос в ваши дела, не суйте ваш в мои.

Норланд надул щеки и с шумом выдохнул:

– А теперь простите меня за некоторую горячность и давайте закончим на этом наш разговор. – Вынув карманные часы, он посмотрел на них. – Да, закончим, прежде чем наговорим друг другу такое, о чем потом будем сожалеть. – Он поклонился. – Итак, всего доброго, миледи.

Резко повернувшись, он стремительно вышел из оранжереи.

Потрясенная Сесили – таким она никогда не видела своего жениха – проводила его изумленным взглядом.

Прошло несколько минут, прежде чем она окончательно пришла в себя. Сколько же упрямства, просто поразительно! Отказ Норланда прозвучал настолько твердо и жестко, что у Сесили не осталось никаких сомнений: он ничего ей не расскажет. Раньше, если ей что-нибудь надо было от него, ей без труда удавалось выпросить или вымолить желаемое. Немного лести, обиженное умоляющее лицо обычно действовали безотказно. Но теперь явно коса нашла на камень.

Кто бы мог подумать? Ее будущий муж, считавшийся, и не без оснований, бесхарактерным, проявил невиданную для него твердость. В самый неподходящий момент – это удручало больше всего.

Похоже, у Сесили не оставалось иного выхода, как обратиться за помощью к герцогу Ашборну. Злая ирония судьбы.

Ощущение безысходности охватило ее. Ей было страшно и вместе с тем – хотя это было чудовищно, она понимала, – их встреча не будет лишена приятности. Она знала, что должна делать, если, конечно, хотела узнать о «Прометеевом клубе» и о судьбе того злосчастного письма, разумеется, не упоминая о нем. Вопреки инстинкту и здравому смыслу она решилась пойти на маскарад в дом Ашборна.

Глава 5

– Тибби? – окликнула Сесили свою бывшую гувернантку, повстречав ее на лестнице. – Мне надо кое о чем переговорить с тобой, а до обеда еще есть время.