Некроманты (сборник) - Перумов Ник. Страница 62

– Иваныч, – Нестеренко сверился с гирокомпасом и подкорректировал курс.

Василь Васильевич досадливо поморщился. Старпом – единственный человек, кого он так и не смог приучиться называть по имени-отчеству. Сергей Иванович Волков приехал с телеграммой из пароходства на место списанного старпома. Обязанности свои выполнял безукоризненно, но ни с кем из экипажа так и не сошелся. Водку не пил, в карты не играл, а свободное время предпочитал проводить в своей каюте.

– Связь?

– Повторный сеанс связи через тридцать минут. Но, по расчетам, помехи мы пройдем через час-полтора.

– Хорошо, держите в курсе. – Василь Васильевич спустился вниз и заглянул в каюту. На столе ездила от края до края банка сайры и пакет галет – сухпай, выданный экипажу вместо завтрака. Вид еды вызвал тошноту. Капитан дотронулся до повязки на лбу и растер между пальцами запекшуюся кровь. Где-то там под повязкой скрывалась рана, несовместимая с жизнью, и он прекрасно это знал. Зачем некру спасать капитана? Какие планы у него? Впрочем, планы понятны – выжить любой ценой, ведь сразу по выходу из зоны помех о присутствии некра на судне будет доложено на берег. Часа через три-четыре сюда, скорее всего, пожалуют спецы на вертолете для зачистки. А значит, ему не уйти живым. Не проще ли было перерезать весь экипаж во время шторма, а потом спокойно вывести судно на авторулевом и высадиться на шлюпке в виду любого необитаемого берега?! Василь Васильевич резко обернулся на звук, но в коридоре по-прежнему никого не было.

Сеанс связи через полтора часа. А там все кончится. Капитан вытер выступивший на лбу пот и отправился к старпому… «К Сергею Ивановичу», – одернул он мысленно сам себя. Нужно проверить личные дела матросов. Все ВУЗы оснащены некрометрами, а значит, некром мог быть только кто-то из рядового состава. Но зачем ему нужно было спасать капитана, да еще так подставляясь? И куда исчез Юйков?

Сергея Ивановича в каюте не оказалось, видимо, не одному капитану не давала спать мысль о находящемся на судне некре. Снизу потянуло свежим воздухом, и Василь Васильевич торопливо спустился на второй дек. Выход на шлюп-палубу был открыт, дверь болталась в такт качке, не успевая ни грохнуть по переборке, ни захлопнуться окончательно. У Василь Васильевича пересохло во рту. Кто бы там ни был – это был враг. Или некр, приводящий в исполнение свой замысел, или Юйков, отправленный туда по воле его нового хозяина. Капитан нащупал на пожарном щите топорик и, сглотнув всухую, вышел на палубу.

Его тут же окатило водяной взвесью. Во рту появился соленый привкус, то ли от осевшей на губах соли, то ли от прикушенной до крови губы, но это было уже неважно. Потому что у аварийного бота в штормовой робе с накинутым на голову капюшоном стоял некр. В руках у него был пистолет. И дуло смотрело в грудь капитану.

Василь Васильевич осторожно двинулся вперед. Рифленая палуба скользила под ногами, над головой мотался какой-то оборванный провод, но капитан шел вперед, не сводя глаз с лица старпома, настороженно целящегося ему в грудь. Когда до некра оставалась пара шагов, Василь Васильевич остановился. Они так и стояли друг против друга на мокрой палубе, обильно заливаемой брызгами в багрово-красных лучах прорвавшегося сквозь плотную пелену туч солнца. Говорить было не о чем. Перед глазами капитана промчались все события последних часов: темная фигура, мелькнувшая в румпельном, расплывающийся силуэт и злобный шепот, каждым словом разбивающий жаркий летний полдень, тонкий порез на запястье старпома… Сергея Ивановича.

– Зачем ты заклинил баллер? – в шуме волн приходилось кричать, но так было даже лучше.

Губы старпома кривились то ли в улыбке, то ли в гримасе отчаяния.

– Мне нужно было пройти через волну-убийцу. Это был мой шанс.

– Зачем?!

Старпом косо дернул плечами. Капюшон упал на плечи, и капитан увидел, что тот действительно улыбается, горько и безнадежно, как висельник, обводящий взглядом толпу, прежде чем ступить на эшафот.

– Есть легенда о том, что некр, пройдя через волну-убийцу, станет обычным человеком.

Капитан покачнулся, обретая равновесие после очередной волны, и только сейчас сообразил, что губы Сергея Ивановича не шевелятся. Голос некра звучал в его голове.

– Получилось? – безнадежно спросил он, уже зная ответ.

– Легенда оказалась ложью, капитан. Рассчитанной на глупых некров вроде меня. А ведь я всю жизнь шел к этому.

Старпом опустил руку, и пистолет загремел по палубе, тут же укатившись к краю и без брызг канув в море. У мотобота стоял безоружный некр. А перед глазами капитана снова горели саманные домики.

– Да бросай же ты, сука, броса…

Граната жгла руку, а он, оцепенев, наблюдал, как исчезает под телами зомбаков сержант. Его оборвавшийся крик еще долго звенел в ушах, заглушая остальные звуки. Но Василий уже не смотрел на жуткую мешанину тел. Слепо глядя затянутыми бельмами глазницами, на него наступал сын.

– Я дал себе клятву, – глухо сказал Василь Васильевич, – и я тоже шел к ней всю жизнь.

Шторм заворочался, обдав непрошеных гостей тучей брызг. Шлюп-палуба норовила выскользнуть из-под ног, так что пришлось сразу схватиться за леер.

Где-то там за тысячи миль, недалеко от приморского поселка, остался безымянный холмик. Могила сержанта – памятник его нерешительности. Капитан мотнул головой, оттягивая момент развязки.

– Что случилось с Юйковым?

Старпом удивленно покосился на капитана.

– Полез крепить аварийный плот. Я нашел его слишком поздно, чтобы успеть что-то сделать.

Вопросов больше не оставалось. Палуба угрожающе накренилась. Волна плотоядно потянулась к людям и отступила. Шторм заканчивался.

После печально известной Новосибирской аномалии, возникшей на месте Института молекулярной и клеточной биологии, некромутация довольно быстро распространилась по региону. Но правительство не стало выводить проблему на государственный уровень, ограничившись оцеплением района аварии. Новоявленные некры довольно долго были предоставлены сами себе. Сначала к ним обращались в надежде вернуть родственников и родных, чтобы вскорости обратиться уже об обратном упокоении. Зомбаки представляли из себя безвольных кукол, способных выполнять простые поручения хозяина – некроманта. Потом вышел закон, запрещающий некрообряды, и о некромантах забыли на долгие двадцать лет. Пока не стало слишком поздно. Потому что «вспомнили» о них «заклятые друзья» страны. И предложили то, в чем отказали остальные: признание, деньги, власть…

Новосибирск пал первым. Его жители так и не поняли, что произошло. Холодным утром пятнадцадцатого февраля две тысячи девяносто девятого года первая Новосибирская некроармия выдвинулась в сторону Кемерова.

После войны маятник качнулся в другую сторону. Некроамулеты висели на каждом углу. Спецы приезжали по вызову в течение десяти минут и увозили подозреваемого. Никто из задержанных больше не возвращался. Шептались, что некроамулеты ненадежны, дают погрешность в восемь-девять процентов. Шептались, что аппаратура спецов иногда сбоит. Шептались, но протестовать не пытались. Слишком свежими были воспоминания об ужасах недавней войны.

Холодный ветер ударил в лицо, заставляя зло сощуриться. Волны воинственно обрастали гребешками. Капитан с усилием потер лицо и недоуменно посмотрел на мокрые ладони.

– Не беда не дойти до цели. Беда – когда, дойдя к цели, ты обнаруживаешь, что она уже не нужна.

Топорик грохнул о палубу, расклинившись между водяными пазами шлюп-палубы, но капитан даже не посмотрел вниз. Он развернулся и, не оглядываясь, пошел в надстройку.

Солнце заливало рубку, заставляя щуриться и прижимать руку козырьком ко лбу. Тучи разошлись, оставшись клубиться где-то позади, а прямо по курсу желтела полоска берега, тщательно вылизываемого волнами. До порта назначения было еще около трех суток ходу, но вдоль берега волнения не будет, а значит, можно рассчитывать, что даже потрепанное судно дойдет без проблем.