Легион смертников - Скэрроу Саймон. Страница 61

— Помогите им спешиться, — приказал Аякс ближайшим к нему воинам. — Отведите их в тень, вон в ту пещеру. Остальные — добейте раненых римлян.

Карим спустился с крутого склона, держась за камни руками, и спрыгнул на гальку у основания утеса.

— Они поплатились за свою погоню! — радостно улыбаясь, сказал он.

— Пока что, — ответил Аякс, убирая меч в ножны и вешая щит на седельный крюк, прежде чем спешиться. — Оставшиеся в живых не пойдут в атаку, не глядя. В этом можно быть уверенными. Нет, они станут следить за нами, пока не прибудет подкрепление.

— Тогда надо выбираться отсюда.

Аякс показал рукой на окружающие их горы.

— Как пожелаешь. Единственный выход — карабкаться в гору пешком. Придется бросить лошадей. А без них мы не сможем сбежать, когда выберемся, — сказал он и мрачно поглядел на пещеры. — Если умрем здесь, то умрем в окружении царей, друг мой. Подумай об этом.

Карим скривил губы:

— Слабое утешение, стратег. Честно говоря, я бы предпочел умереть в менее пустынном месте. Если вообще хотел бы.

Аякс не обратил внимания на его слова. Он глядел на входы в усыпальницы.

— Когда они придут, мы можем дать им хороший бой. Пошли, посмотрим поближе.

Он зашагал к входу в усыпальницу, на которую смотрел перед боем. Немного помедлив, Карим пошел следом. Ему не нравились эти темные провалы, уходящие в глубь скал. Зловещее предзнаменование — попасть в ловушку в долине мертвых.

Глава 29

— Они здорово сражались, — сказал Макрон, стоя в большем из двух дворов храма.

Катон, с левой рукой на перевязи, кивнул, оглядывая усыпанную телами землю. Утро давно наступило, и жара была удушающей. К ней добавлялся густой запах крови. Несколько легионеров ходили по двору, ища раненых товарищей, чтобы отнести их в окруженный колоннами зал, где главный хирург устроил лазарет. Вражеских раненых быстро добивали, прекращая их страдания.

— Здорово сражались, — повторил Макрон, уперев руки в бедра. — А теперь самое веселое: найти тело Аякса. Я его пока не видел нигде. Прикажу поискать получше.

— Если только он остался и сражался до конца.

— Ты все еще думаешь, что те всадники, которых видели перед боем, имеют к нему отношение?

— Это возможно.

Макрон покачал головой.

— Я думаю, мы бы заметили, если бы он ускакал отсюда прямо сквозь наши патрули. Это не в его стиле. Не таким я его помню… — Он помрачнел, вспомнив свое недолгое пребывание в плену. — Аякс скорее останется и будет биться, чем убежит, оставив своих людей умирать. Поверь мне, он здесь. Надо просто найти его. — Макрон толкнул носком калиги отрубленное предплечье. — Или то, что от него осталось.

Оглядев двор, он снова покачал головой.

— Надо отдать им должное, сражались они до конца. Никто не пытался сдаться. Если все в нубийской армии такие же, то нам предстоит очень серьезный бой, когда мы наконец встретимся.

Катон сжал губы. Несмотря на сказанное Макроном, легионеры без труда отбили вылазку, которую враги предприняли за час до рассвета. Отошли до пролома и держали строй, пока не прибыло подкрепление и врага не отбросили обратно в храм. Ни одну из баллист не повредили. На рассвете легат лично возглавил второй штурм. Стоял в проломе, в полном доспехе, прикрывшись щитом и выкрикивая приказы лучникам и легионерам у баллист. На этот раз машины били с близкого расстояния, и легионеры быстро расправлялись с любым из арабов, пытавшимся стрелять с пилонов и стен.

Не беспокоясь об обстреле, Макрон снова повел на штурм первую центурию. Вместе с ними выдвинулся отряд лучников-ауксилариев, которые стреляли в обороняющихся, если те пытались вылезти на завал и оттолкнуть штурмовые лестницы. Легионеры быстро забрались на завал и обрушились на защитников, прорубаясь сквозь их ряды во внутренний двор храма. После этого победа была лишь вопросом времени. Легионеры находили и рубили в куски последние группы оборонявшихся, стоявших до конца, но внутренние помещения храма было куда труднее оборонять. Последний отряд, возглавляемый могучим африканцем, одним из гладиаторов Аякса, продержался в главном пилоне больше часа, но их постепенно оттеснили на узкую лестницу, а затем и на верхнюю платформу. Смертельно раненный гладиатор спрыгнул вниз, чтобы его не взяли в плен.

— Жаль, что ты это пропустил, — сказал Макрон, пристально поглядев на друга.

Катон еще не достаточно пришел в себя, чтобы участвовать в штурме, и Макрон поручил Хамеду заботиться о префекте в его отсутствие. Жрец помог трибуну встать, опершись на ствол пальмы, и следить за штурмом. Как только прошла тошнота и помощник хирурга сделал ему повязку на руку, Катон отослал Хамеда и сам пошел в храм, чтобы найти Макрона.

— Понимаю, что ты хотел бы быть здесь, когда мы прикончим этого бешеного пса Аякса, — продолжил Макрон настолько мягко, насколько мог. — Смешно, я почему-то всегда представлял себе, что все это закончится поединком один на один, и биться с ним буду я или ты. Не думал, что его зарубят в такой свалке, как эта, где он станет лишь одним из множества погибших.

— Мы пока не нашли его тела, — тихо сказал Катон. — А пока не нашли, не искушай судьбу, говоря, что все закончилось.

— Ты всегда найдешь во всем дурную сторону, — фыркнул Макрон.

Их прервал рев трубы, эхом заметавшийся по внутреннему двору. Оба офицера повернулись и подняли головы, прищуриваясь и вглядываясь в то, что происходит на двух главных пилонах у входа. Снова затрубили три буцины. Над пилоном развевался штандарт Двадцать второго легиона с вышитой золотом головой шакала, а сбоку от него четверо легионеров сооружали памятный знак из захваченного у врага оружия и доспехов. Рядом стоял Аврелий, горделиво взирая на поле недавнего боя.

— Ну, по крайней мере, хоть он рад, — сказал Макрон, почесывая покрытую щетиной щеку. — К боевой ране у него теперь есть еще и великая победа. Ничто его не остановит. Он, наверное, мнит себя Александром Македонским наших дней.

Катон мгновение молча глядел на легата.

— Тогда остается лишь надеяться, что это настроение пройдет побыстрее. Взять штурмом храм — одно дело. Разгромить принца Талмиса — совсем другое. Последнее, что нам нужно, — командир, недооценивающий противника.

Макрон кивнул.

Снова заревели буцины, и легат подошел к краю платформы, поднимая руки, чтобы привлечь внимание стоящих внизу легионеров. Повисла вполне ожидаемая пауза. Легату надо было приготовиться, чтобы говорить громко, на весь храм.

— Солдаты Двадцать второго легиона! Собратья-«шакалы»! Боевые товарищи! Сегодня мы выиграли первую битву против сил нубийского принца, посмевшего ступить на земли римской провинции Египет! Его солдаты мертвы, у наших ног, их оружие стало нашим трофеем.

Аврелий сделал выразительный жест в сторону горы оружия и доспехов.

— Это лишь малая часть того богатства и славы, которые мы обретем, сокрушив главные силы врага. Пока в Египте есть римские легионеры, солдат Двадцать второго легиона и имя их командира будут вспоминать с честью и гордостью. Помните об этом, наполните этим свои сердца, когда мы пойдем отсюда на битву с захватчиком!

Он вскинул кулак вверх, и повисла тишина. Затем один из трибунов обнажил меч и взмахнул им.

— Аврелий!.. Аврелий!.. Аврелий!.. — выкрикнул он.

К нему присоединились другие офицеры, крик подхватили легионеры внизу, во дворах храма.

Макрон повернулся к Катону:

— Не самый лучший оратор из тех, кого мне доводилось слышать, но у него бесценный талант не затягивать свои речи надолго.

Катон улыбнулся.

— Жаль, что то же самое нельзя сказать про большинство политиков, виденных мною в Риме. — Улыбка исчезла с его лица. — Нам надо позаботиться о том, чтобы он не привык ставить зрелищность выше здравого смысла.

— Это уж по вашей части, командир, — ответил Макрон. — Лучше, если подобные советы будут исходить от старшего трибуна, а не от старшего центуриона.