Дикое Сердце (ЛП) - Адамс Браво Каридад. Страница 20

- Какая глупость! – прервала Айме. – Конечно ничего не произошло. Это просто ее религиозное призвания и состояние ее нервов. Моника стала такой странной… Ее здоровье стало плохо. Слабая, нервная, вспыльчивая… Из-за каждой глупости она делает трагедию. В самом монастыре не знают, что с ней делать. Поэтому настояли, чтобы она уехала из монастыря домой на пару месяцев. Иногда я спрашиваю себя, не сошла ли она немного с ума.

- Что ты говоришь? Какая мысль! Моника – создание исключительно умное, уравновешенное, цельное… Она женщина замечательная во всех смыслах.

- Тебе она кажется замечательной? – сказала Айме насмешливо. – А почему ты не влюбился в нее?

- В Монику? – весело изумился Ренато. – Не знаю… Бесспорно, любой мог бы влюбиться в такое очаровательное создание, как она, но я влюбился в тебя, и только тебя я обожаю, тебя буду любить всегда… окончательно… до дня моей смерти!

- Скажи мне это еще раз, Ренато. Скажи мне это много раз. Ты будешь любить меня всегда, что бы ни случилось? Ты любишь меня?

- Я люблю тебя, Айме! – подтвердил Ренато в восторге страсти. – Я люблю тебя так сильно, так глубоко, что если однажды… сумасшествие, конечно, так думать, это понятно… что если однажды ты будешь недостойна…!

- Ты бы простил меня?

- Нет, Айме! Я не смог бы простить тебе предательства, но также не смог бы оставить тебя живой и принадлежащей другому. Я бы убил тебя, да! Убил бы тебя своими собственными руками, которые тебя обожают, которые дрожат, сжимая твои руки! Я убил бы тебя, хотя и с болью твоего убийства закончилась бы моя жизнь тоже!

Айме резко встала, вырвав руки из рук Ренато. Рядом с ними, очень близко, пришедшая как раз вовремя, чтобы услышать последние слова, стояла Моника, молчаливая и спокойная, но не только ее внезапное появление испугало красивую сестру.

Испугало жестокое выражение и горящий взгляд Ренато Д`Отремона, лицо, превратившееся в гримасу почти свирепую, растянувшую его губы. Но присутствие Моники совершенно преобразило его. Он церемонно встал, чтобы поприветствовать ее, тщетно надеясь, что она протянет руку, и перед неподвижностью послушницы приветственно наклонил голову скорее вежливо, чем сердечно.

- Я у ваших ног, Моника. Какое удовольствие вас видеть! Как вы поживаете?

- Хорошо. А вы, Ренато? – ответила Моника любезно, но холодно.

- Лучше всех на свете, естественно, - жизнерадостно воскликнул Ренато. – Настолько хорошо, что признаю, меня это иногда пугает.

- Пугает что? если кто-то заслуживает счастья на этой земле, так это вы.

- Благодарю вас за утверждение. Я часто думаю, что жизнь мне дала всего в достатке, и меня мучает нетерпение осуществить благие дела, что я и обязываю себя сделать, чтобы не быть неблагодарным моей счастливой судьбе.

- Вы всегда поступаете благородно и делаете счастливыми тех, кто зависит от вас. Не думаю, что у вас есть долг, как утверждаете…

- Но я так думаю, Моника, и вы не представляете, как меня радует эта возможность рассчитывать на вас, есть некоторые неотложные вещи, которые я должен сделать.

- Рассчитывать на меня? Не понимаю…

- Конечно. Я не избавился от плохой привычки начинать с конца, вы меня много раз упрекали в этом. Вам трудно понять, поскольку не знаете начала. Идет сеньора Мольнар… Пожалуйста, донья Каталина… подойдите. У меня есть приглашение для всей семьи, я хочу, чтобы вы меня послушали. Я приехал за вами…

- Что? Для чего? – спросила сеньора Мольнар.

- Для поездки в рай. Простите мне мое хвастовство называть так земли Кампо Реаль. Мне нужно, чтобы вы приготовили вещи, чтобы поехать туда прямо сейчас.

- Мы в Кампо Реаль? – изумилась Каталина Мольнар.

- Я знаю, что правильнее было бы моей матери приехать первой, и чтобы приглашение было сделано лично ей; но полагаю вы простите ее, узнав, что она более десяти лет не покидала имение. Ее здоровье достаточно хрупкое, чтобы не делать этого. Она меня просила попросить у вас прощения, за то, что не приехала, за то, что прислала только письмо со своим лучшим посланником, кем являюсь я. Это для вас, донья Каталина. Вы не сделаете мне одолжение прочитать его?

- Да, сынок, но… - начала протестовать Каталина.

- Думаю, что нет трудности в том, чтобы ты поехала с Айме в Кампо Реаль, мама, - вмешалась Моника. – Я, естественно, вернусь в монастырь, и по возвращении…

- Ни в коем случае, дочка. Ты уехала из монастыря из-за слабого здоровья. Именно так мне сказали твой духовник и настоятельница, что тебе пошло бы на пользу некоторое время пожить в деревне, а поскольку мама Ренато приглашает нас троих…

- Сеньора Д`Отремон не рассчитывала на меня, - прервала Моника.

- На вас всегда и все полагаются, Моника, - уверил Ренато. – И для того, чтобы вы удостоверились, нужно, чтобы моя мать совершила это путешествие и приехала лично просить вас, чтобы вы нас сопровождали на пару недель в Кампо Реаль, именно это она и сделала бы. Я уверен в этом. Кроме того, позвольте мне договорить то, что я начал уже ранее. Я рассчитываю на вашу помощь и ваши советы, чтобы исправить некоторые дела, которые мне не нравятся на моих землях.

- На меня? Но если я… - начала протестовать Моника.

- Вы были когда-то моей лучшей подругой, Моника. Я пренебрегу вашим облачением, преградой холодности, которую вы возвели между нами двумя, чтобы сказать вам… чтобы сказать тебе, Моника, как в былые времена, когда мы были братом и сестрой, как два мечтателя, придумывавших новый мир, лучший и более благородный… Как мечтали когда-то быть королями мира счастья, добра, где никто бы не страдал, где был бы мир и справедливость… И поэтому, Моника, этот мир у меня есть, он мой… Но это не мир добра, теплоты, и даже справедливости. В красотах моего рая есть и темные и горькие углы; люди, с которыми плохо обращаются; дети, которые нуждаются в лучшем будущем. Я хочу исправить это, и ты нужна мне рядом… как ты была нужна в годы моего юношества: моя помощница, моя подруга, моя учительница множество раз…

Моника де Мольнар молчала, наклонив голову, с дрожащими губами и еле сдерживаемыми слезами на глазах. Лицом к лицу она не осмеливалась отвергнуть слова Ренато; они слишком сильно ее зацепили, ей было радостно и больно слышать то, как он говорил. Она ни в чем не могла ему отказать, что бы он ни попросил. Знала, что не сможет отказать ему в этом и… тем не менее пробормотала слабо сопротивляясь:

- Мне нужно разрешение моих настоятельниц…

- Сегодня же оно у нас будет, - решительно подтвердил Ренато. – я пойду в монастырь, сделаю так, чтобы мама написала настоятельнице…

Моника успокоилась окончательно, как будто нашла в себе нужные силы, и взглянула на Ренато своим чистым смелым взором, соглашаясь:

- Я поеду, Ренато. Поеду с вами…

- Это превосходный десерт, это ты его сделала, Айме?

- Да, конечно… по рецепту Моники, которая научилась творить чудеса в монастырской трапезной, и с небольшой маминой помощью.

- Разумеется, твои руки кладут в него что-то ангельское…

Ренато улыбался, глядя на Айме, и она ответила ему с усилием, ее нервы были напряжены, она устремила все свое внимание не на семейный стол, где на белейшей скатерти сияли последние остатки серебряной посуды Мольнар, а на старинные часы, на неумолимо двигающиеся стрелки, звонкий колокол которых оповещал час свидания, и не знала, как туда вырваться. Восемь часов, а внутри у нее разрывалось пылающее сердце … Восемь часов и воображение уже рисовало крепкую мужскую фигуру, которая спрыгивала в этот момент на берег и, разыскивая ее, проникала в глубину грота… Бушующее море, крепкие сжимающие ее руки, белый шероховатый песок, пахнущий водорослями, а рядом с ней Хуан Дьявол, со своим бездонными глазами, обжигающими поцелуями, с массивным телом, как тело медведя, но ловким, как тело тигра… со всей своей неотразимой привлекательностью зверя…

- Этот десерт – единственное, что мы могли для тебя сделать, сынок, - объясняла Каталина, словно извиняясь. – Поскольку мы тебя не ждали, и ты не дал нам времени…