Дом шепотов - Брюссоло Серж. Страница 21

– Да успокойся ты, истеричка несчастная! – пробурчала Сара. – Рекс умер двадцать пять лет назад, Мэрилин покончила с собой шесть месяцев назад. Подумай немного головой! У меня нет настроения шутить. Мне бы хотелось понять, на что я подписалась, пока типы из ФБР не заявились, чтобы надеть на меня наручники.

Для подстраховки она позвонила шерифу Каллагеру, чтобы узнать, как движется расследование. Толстяк ответил, что они склоняются к версии мотоциклистов, и повесил трубку. Очевидно, расследование смерти бывшего каскадера не являлось первостепенно важным.

По дороге в Венецию Сара заметила, что за ней следят. Зеленый «понтиак» намертво к ней приклеился. Сначала она испытала укол страха где-то в области затылка и чуть не расплющила педаль газа, но потом поняла, что этому человеку не составит труда разыскать ее. Проще было решить все сейчас, среди бела дня, в толпе народа. Она перестроилась и съехала на парковку, наполовину забитую разноцветными машинами с досками для серфинга на крышах. «Бич бойз» пели «Калифорния герлз», тут с ней не могло произойти ничего плохого. Выключив мотор, она вышла из машины и прислонилась спиной к дверце, наблюдая за приближением автомобиля своего преследователя. «Понтиак» нерешительно притормозил, собираясь было проехать мимо площадки, но все-таки свернул на парковку, остановившись в десяти метрах от Сары. Наконец у нее появилась возможность рассмотреть водителя – крупный, высокий, лысый, с перебитым носом профессионального боксера и огромными усами, скрывающими рот. На голом черепе сияли солнечные блики. Неловко улыбаясь, он преодолел несколько метров, отделявших его от Сары.

– Меня зовут Матиас Грегори Микофски, – представился он. – Я преподаю антропологию в Беркли. Точнее, преподавал, пока мне не пришлось бросить это занятие, чтобы посвятить себя более личным исследованиям. Мне очень жаль, что я напугал вас. Глупо было вас преследовать, но я просто не решался подойти к вам, боялся, что вы примете меня за сумасшедшего.

Сара не знала, что и думать об этом типе. На самом деле он не слишком был похож на университетского преподавателя – проще было представить себе, как эта горилла сидит за рулем грузовика в кабине, обклеенной фотографиями голых девиц, одной рукой держа руль, а второй одну за другой открывая банки с пивом.

– Один телефонный звонок, и вы сами сможете убедиться, – обиженно произнес он, догадавшись о ее сомнениях. – Посмотрите, вот мой пропуск в университет. – Он открыл бумажник, но Сара лишь рассеянно взглянула в его сторону – подделать такой документ ничего не стоит. – Я хорошо знал Джастина Делакура. Мы общались с ним до самого… до того дня, когда его убили. Гвеннола Маэль тоже меня знает. Именно Джастин рассказал мне о вас. Он позвонил мне сразу после того, как вы отказались купить шпагу.

– А, все понятно, – вздохнула Сара. – Вы член Общества жертв Рекса Фейниса.

Микофски горько улыбнулся.

– Я бы сказал, что я скорее президент Общества врагов Рекса Фейниса, – глухо поправил он. – Не стоит принимать меня за идиота, я приехал предупредить, что вы в опасности.

– Меня убьют, как Джастина?

– Нет, хуже. Вас будут использовать, манипулировать вами. И именно это уже происходит. Адриан Уэст – недоумок, который играет с огнем. Он не отдает себе отчета в том, что начнется, если открыть контейнеры.

– Гвен говорила мне что-то в этом духе, рассказывала о дьяволах, демонах, существах, явившихся из ада. Ее слова меня не слишком убедили.

– Гвен расстроена. За последние годы ее состояние ухудшилось. Кризисы случаются все чаще и чаще. В ее бреде есть доля истины, однако в том, что касается природы Рекса, она ошибается. Существо, которое мы упорно продолжаем называть Фейнисом, не имеет ничего общего с миром демонов. Он не приспешник Сатаны, не падший ангел, вышедший из геенны огненной. Это кое-что другое. Нечто вроде существа…

– Вы хотите сказать – душевнобольной, убийца?

Микофски провел правой рукой по голому черепу, покрасневшему на солнце. Казалось, ему не по себе.

– Сейчас я попробую вам объяснить, с чем Вы столкнетесь, – понизив голос, произнес он. – Причиной всему стало кино. Кинематограф производит фильмы, которые смотрят сотни миллионов зрителей. Персонажи, там фигурирующие, становятся объектами страстного поклонения. Ими восхищаются, им поклоняются, как богам. Толпы ломятся в темные залы, чтобы пасть ниц перед этими новомодными божествами так же, как древние египтяне ходили в храмы, чтобы пасть ниц перед изображениями Ра или Осириса. Сегодня мы поклоняемся не богу, а звездам. Карикатурам на божественное. Все это обожание в конце концов породило мощный напор энергии. Электростатический напор, который возможно измерить, – он такой же сильный, как молния.

Сара отступила на шаг. Она прекрасно понимала, что за этим последует. Микофски оказался гуру секты чокнутых, которые во множестве развелись в Калифорнии. Она искала способ закруглить разговор, не спровоцировав при этом взрыв ярости толстяка, чья грузная фигура внушала опасения и призывала к осторожности.

– Подумайте! – припечатал бывший преподаватель. – Чем публика восхищается больше всего? А?

– Ну… актерами, – промямлила Сара. – Вы сами только что это сказали.

– А вот и нет! – пророкотал ее собеседник. – Вы ошибаетесь. Зрители никогда не видели актеров из плоти и крови. Их благоговение относится прежде всего к образам этих актеров… Образам, отпечатанным на пленке. Образам из желатина. С течением времени персонажи, которые движутся на экранах всего мира, становятся более живыми, чем люди, которые их играют. Они превращаются в магические иконы, каждую минуту вбирают в себя любовь очарованной толпы, насыщаются ею, раздуваются от нее. Таким образом они подпитываются, словно электричеством.

– К чему вы клоните? – оборвала его Сара.

Микофски задыхался. Полбу его ползли крупные капли пота.

– А к тому! – прорычал он. – Раздувшись от энергии, некоторые образы, более любимые, чем другие, отделились от пленки. В конце концов они ожили. Энергия может все. Она разрушает, но она же дает жизнь, создает новые существа…

«Хватит уже, я достаточно наслушалась», – решила Сара и попыталась сесть в свою машину. В ту же секунду толстая рука Микофски схватила ее за запястье и остановила.

– Нет, – прошипел он. – Вы не свалите, это было бы слишком просто. Вы дослушаете меня до конца. Если вы будете продолжать разыгрывать из себя идиотку, то подвергнете опасности всех нас. Рекс Фейнис – жертва того процесса, который я вам только что описал. Сначала это был обыкновенный актер, как все прочие. Существо из плоти и крови. Звезда. Но женщины всего мира обожали его с такой силой, что спровоцировали возникновение двойника. Образ Рекса отделился от пленки и стал жить своей жизнью, превратился в существо. Нечеловеческое существо, порожденное любовью фанатов.

Сара билась, не в силах выскользнуть из его цепких рук. Теперь она уже была уверена, что имеет дело с помешанным. Ей стало страшно.

– Да успокойтесь же! – приказал ей собеседник. – Я ничего не придумываю. Я пытаюсь спасти вам жизнь. И тогда произошло то, что происходит всегда, когда желатиновый призрак отделяется от своей основы. Двойник Фейниса отыскал своего «родителя», настоящего актера, и убил, чтобы занять его место. Чтобы не быть всего лишь образом, копией. Понимаете? Целлулоидные призраки одержимы этой идеей: стать единственными, разрушить того, кто дал им жизнь, заменить его, занять его место.

– Понимаю, – пробормотала девушка, надеясь, что колосс наконец-то успокоится.

– Настоящий Фейнис умер, был убит своим двойником, который похоронил его в подвале виллы в Беверли-Хиллз, – продолжал Микофски. – Каждый раз все происходило одинаково. Двойник убивал своего прародителя и занимал его место. С этой минуты поведение актера полностью менялось. Когда изучаешь историю звезд кино, замечаешь, что часто существует «до» и «после». Именно это и произошло с Рексом, и тому есть немало свидетельств. Его близкие, агент, режиссеры, гримерша – все в один голос заявляют, что в один прекрасный день непонятно почему Рекс начал вести себя очень странно. Он стал другим – жестоким, холодным, бесчеловечным. Он тут же перестал интересоваться женщинами – это он-то, который до того был неисправимым ловеласом. В его биографии имеется трещина. То же самое произошло со многими другими звездами – они тоже стали жертвами своих целлулоидных двойников.