Полмира (ЛП) - Аберкромби Джо. Страница 57

– Я знаю кто ты, Колючка Бату.

– А. Конечно. – Колючка решила, что ее слава бежала впереди нее. Только сейчас она начала понимать, что это не всегда хорошо.

Девчонка взяла молоток, и Колючка смотрела, как она стучит по болванке, превращая ее в клинок, смотрела, как она выстукивает музыку наковальни, как говорили кузнецы, и это был поучительный урок. Короткие быстрые удары, ни одного потраченного впустую усилия, все точно, все под контролем, каждый удар столь же идеален, как удар мастера меча. Раскаленная пыль разлеталась с заготовки. Колючка намного больше знала о том, как использовать мечи, чем о том, как их делать, но даже идиот заметил бы, что эта девчонка знала свое дело.

– Говорят, ты делаешь лучшие мечи в Торлби, – сказала Колючка.

– Я делаю лучшие мечи по всему Расшатанному морю, – сказала девчонка, держа сталь так, что свечение от нее падало на блестящее от пота лицо.

– Мой отец всегда говорил, что не стоит гордиться.

– Это не вопрос гордыни. Это просто факт.

– Сделаешь мне один?

– Нет. Не думаю.

Лучшие в своем деле люди иногда пренебрегают манерами, но это уже становилось странным.

– У меня есть деньги.

– Мне не нужны твои деньги.

– Почему?

– Ты мне не нравишься.

Обычно Колючке не нужно было много времени, чтобы вскинуться на оскорбление, но тут это было столь неожиданно, что застало ее врасплох.

– Ну… наверное можно найти и другие мечи.

– Несомненно.

– Пойду, тогда, поищу.

– Надеюсь, найдешь подлиннее. – Мастер клинков с Шестой улицы наклонилась, чтобы мягким выдохом сдуть пепел с металла. – Сможешь тогда засунуть его себе в задницу.

Колючка подхватила свой старый меч, серьезно подумала о том, чтобы врезать им плашмя девчонке по башке, но решила, что не стоит и повернулась к двери. Впрочем, прежде чем она дотянулась до ручки, девчонка снова заговорила.

– Почему ты так вела себя с моим братом?

Она спятила. Наверняка.

– Кто твой чертов брат?

Девчонка хмуро посмотрела на нее.

– Бренд.

Имя потрясло Колючку так же верно, как удар ногой в голову.

– Тот Бренд, который был со мной на…

– А какой еще Бренд? – Она ткнула себя в грудь большим пальцем. – Я Рин.

Теперь Колючка определенно видела сходство, и оно потрясло ее даже больше, так что, когда она заговорила, у нее получился виноватый писк.

– Не знала, что у Бренда есть сестра…

Рин презрительно хихикнула.

– А с чего бы? Ты ведь всего лишь год провела с ним в одной лодке.

– Он мне никогда не говорил!

– А ты спрашивала?

– Конечно! Ну, вроде того. – Колючка сглотнула. – Нет.

– Год пролетел. – Рин сердито вогнала клинок обратно в угли. – И в тот миг, как он видит меня, знаешь, о чем он начинает говорить?

– Эээ…

Она принялась колотить по мехам, как Колючка колотила по голове Бренда на тренировочной площадке. – Колючка Бату пробежала по веслам посреди эльфийских развалин. Колючка Бату спасла ему жизнь в стене щитов. Колючка Бату заключила союз, который весь мир приведет в порядок. И когда я уже хотела врезать ему по морде, если снова услышу твое имя, знаешь, что он сказал?

– Эээ…

– Колючка Бату едва обмолвилась с ним словом на всем пути назад. Колючка Бату вырезала его, как вырезают мозоль. Знаешь, что я тебе скажу, «Колючка Бату» звучит теперь для меня очень похоже на «чертова сука», после всего, что он для нее сделал. И нет, мне не очень-то хочется делать меч для…

– Постой-ка, – бросила Колючка. – Ты и понятия не имеешь, что произошло между мной и твоим братом.

Рин отпустила меха и сердито уставилась на нее.

– Просвети меня.

– Ну… – последнее, что было нужно Колючке, это снова расковыривать болячку как раз тогда, когда появилась возможность ее залечить. Она не собиралась признавать, что совершила дурацкую ошибку, сама сожгла себя изнутри, и поэтому ей пришлось заставить себя не смотреть на Бренда и не говорить с Брендом, и не делать ничего с Брендом каждый миг каждого дня, чтобы не сжечь себя снова.

– Ты все понимаешь не так, вот и все!

– Удивительно, как люди всегда думают о тебе неправильно. Как часто это должно повторяться, прежде чем ты начнешь задумываться, что может быть они все думают правильно? – И Рин вытащила железо из горна и положила обратно на наковальню.

– Ты не знаешь меня, – прорычала Колючка, тоже раздувая жар своей ярости. – Ты не знаешь, через что я прошла.

– Конечно, у всех нас есть свои трудности, – сказала Рин, поднимая молот. – Но некоторые из нас рыдают над ними в большом доме, за который заплатил наш папочка.

Колючка раскинула руки, указывая на прекрасную новую кузницу позади прекрасного дома возле цитадели.

– О, я вижу, вы с Брендом еле сводите концы с концами!

Тогда Рин замерла, на ее плечах бугрились мышцы, ее глаза метались, и она выглядела сердито. Так сердито, что Колючка сделала маленький шаг назад, осторожно глядя на качающийся молот.

Наконец Рин со стуком отбросила его, стащила рукавицы и швырнула их на стол.

– Пойдем со мной.

– Моя мать умерла, когда я была маленькой.

Рин вела Колючку за стены. Вниз, откуда вонь мусора Торлби не потревожит добрых людей города.

– Бренд ее немного помнит. Я – нет.

Некоторые из мусорных куч были завалены уже многие годы назад, и превратились в травянистые холмы. Некоторые были открыты и воняли, в них были разбросаны кости и раковины, тряпки и навоз людей и животных.

– Она всегда говорила ему делать хорошее.

Паршивая собака подозрительно глянула на Колючку, словно раздумывала, не станет ли она с ней соперничать, и вернулась к разнюхиванию гнилья.

– Мой отец умер, сражаясь с Гром-гил-Гормом, – пробормотала Колючка, пытаясь сопоставить неудачу с неудачей. Если честно, ее слегка тошнило. От одного взгляда на это место, и от его вони, и от того факта, что она почти не знала о его существовании, поскольку рабы матери всегда увозили их мусор. – Его положили в Зале Богов.

– И у тебя его меч.

– За исключением навершия, – проворчала Колючка, стараясь не дышать носом. – Горм забрал его.

– Тебе повезло, что у тебя хоть что-то от отца осталось. – Казалось, Рин зловоние совсем не беспокоит. – Нам от нашего досталось немного. Он любил пропустить стаканчик. Ну... Я сказала стаканчик. Он любил все стаканчики. Он бросил нас, когда Бренду было девять. Ушел однажды утром, и быть может нам было лучше без него.

– Кто вас приютил? – тихо спросила Колючка, начиная понимать, что в соревновании неудач ее намного превзошли.

– Никто. – Рин подождала, чтобы до Колючки дошло. – Здесь в то время жило довольно много таких, как мы.

– Здесь?

– Копаешься здесь. Иногда находишь, чего поесть. Иногда находишь что-нибудь, что можно продать. Зимы… – Рин сгорбилась и передернулась. – Зимой было тяжело.

Колючка могла лишь стоять и удивленно моргать, чувствуя себя насквозь замерзшей, несмотря на то, что лето было в разгаре. Она всегда полагала, что ее детство было нелегким. Теперь она узнала, что в то время как она бесилась в своем прекрасном доме из-за того, что мать не звала ее по имени, которое ей нравилось, были дети, которым приходилось копаться в навозе, чтобы найти косточку поглодать.

– Почему ты рассказываешь мне это?

– Потому что Бренд не говорил, а ты не спрашивала. Мы попрошайничали. Я воровала. – Рин чуть горько улыбнулась. – Но Бренд сказал, что он должен делать хорошее. Так что он работал. Он работал в доках и в кузницах. Он работал везде, где ему давали работу. Он работал, как пес, и не раз его били, как пса. Я заболела, и он меня вы?ходил, я снова заболела, и он снова меня выходил. Он продолжал мечтать о том, чтобы стать воином, получить место в команде, чтобы вокруг него всегда была команда. Так что он пошел на тренировочную площадку. Ему пришлось выпрашивать и брать взаймы снаряжение, но он пошел. Он работал до тренировки и после, и даже после этого, если кому-то была нужна помощь, он оставался и помогал. Делай хорошее, как всегда говорил Бренд, и люди будут делать хорошее тебе. Он был хорошим парнем. И стал хорошим мужчиной.