Полмира (ЛП) - Аберкромби Джо. Страница 58

– Я знаю это, – прорычала Колючка, чувствуя, как опять накатывает свежая боль, острее чем когда-либо, потому что теперь с ней накатывала вина. – Он лучший из тех, кого я знаю. Черт возьми, это для меня не новость!

Рин уставилась на нее.

– Тогда как ты могла так к нему относиться? Если бы не он, я бы прошла через Последнюю Дверь, и ты тоже, и вот твоя благодарность…

Колючка могла в чем-то ошибаться, и могла не знать того, что должна была, и быть может была слишком погружена в себя, чтобы видеть то, что у нее под носом, но были пределы того, что она была готова принять.

– Погоди-ка, тайная сестра Бренда. Несомненно ты открыла мне глаза шире, чем когда-либо, на то, какая я самодовольная задница. Но я и он были напарниками по веслу. В команде ты стоишь за людей, которые с тобой. Да, он был за меня, но и я была за него, и…

– Не тогда! Раньше. Когда ты убила того парня. Эдвала.

– Чего? – Колючка почувствовала, что ее тошнит еще сильнее. – Я хорошо помню тот день, и все что сделал Бренд, это, черт возьми, просто стоял.

Рин раскрыла рот.

– Вы двое хоть говорили за этот год?

– Не об Эдвале, это уж точно!

– Конечно, не говорили. – Рин закрыла глаза и улыбнулась, словно она все поняла. – Он никогда не принимает благодарности, которых заслуживает, упрямый болван. Он тебе не сказал.

Колючка ничего не понимала.

– Не сказал мне что, черт тебя дери?

– Он пошел к Отцу Ярви. – Рин мягко, но уверенно взяла Колючку за плечи и стала отчетливо выговаривать слово за словом. – Он рассказал, что случилось на берегу. Даже не смотря на то, что знал, чего это будет ему стоить. Мастер Хуннан узнал об этом. Так что это стоило ему места в королевском набеге, и его места воина, и всего, на что он надеялся.

Тогда Колючка издала странный звук. Придушенное клохтание. Звук, который издает цыпленок, когда ему сворачивают шею.

– Бренд пошел к Отцу Ярви, – прохрипела она.

– Да.

– Бренд спас мою жизнь. И потерял за это свое место.

– Да.

– А я насмехалась над ним и относилась, как к дураку, всю дорогу по Священной и Запретной и обратно.

– Да.

– Почему, черт возьми, он просто не сказал… – И только тогда Колючка увидела что-то блестящее под воротником жилетки Рин. Она протянула руку, подцепила это дрожащим пальцем и вытащила на свет.

Бусы. Стеклянные бусы, голубые и зеленые.

Те, которые Бренд купил в тот день в Первом из Городов. Те, о которых она сначала думала, что они для нее, а потом для какой-то возлюбленной в Торлби. Те, которые, как она теперь видела, были для сестры, о которой она ни разу не озаботилась спросить.

Колючка снова издала тот пронзительный звук, только теперь громче.

Рин уставилась на нее, словно она обезумела.

– Что?

– Я такое тупое дерьмо.

– А?

– Где он?

– Бренд? В моем доме. В нашем доме…

– Прости. – Колючка уже пятилась назад. – О мече поговорю с тобой позже! – Она повернулась и побежала к воротам.

Он выглядел лучше, чем всегда. Или, быть может, она только сейчас по-другому на него взглянула, зная то, что узнала.

– Колючка. – Он выглядел удивленно, увидев ее, и она вряд ли могла его винить. Потом он стал выглядеть обеспокоенно. – Что стряслось?

Она поняла, что, должно быть, выглядит даже хуже, чем обычно, и пожелала, чтобы она не бежала всю дорогу, или хотя бы повременила стучать до того, как восстановит дыхание и вытрет пот со лба. Но она слишком долго ходила вокруг да около. Пора признать это, в поту или нет.

– Я говорила с твоей сестрой, – сказала она.

Он забеспокоился еще сильнее.

– О чем?

– Во-первых о том, что у тебя есть сестра.

– Это не тайна.

– Это – возможно.

Теперь он выглядел даже еще более обеспокоенно.

– Что она тебе сказала?

– Что ты спас мне жизнь, когда я убила Эдвала.

Он вздрогнул.

– Я же сказал ей ничего не говорить!

– Ну, это не сработало.

– Думаю, тебе лучше войти. Если хочешь. – Он отошел от двери и она последовала за ним в темный коридор. Ее сердце стучало сильнее чем когда-либо. – Тебе не обязательно благодарить меня.

– Нет, – сказала она. – Обязательно.

– Я не пытался сделать что-то благородное. Просто… что-то хорошее. И я не был уверен, а потом прошло слишком много времени, и я все испортил…

Она шагнула к нему.

– Ты пошел к Отцу Ярви?

– Да.

– Отец Ярви спас мою жизнь?

– Да.

– Ты потерял свое место из-за этого?

Он пошевелил губами, словно пытался подобрать слова, чтобы отрицать это, но не смог.

– Я собирался сказать тебе, но…

– Мне не легко что-то говорить.

– А я не из тех, кто хорошо говорит. – Он откинул волосы и почесал голову, словно та болела. – Не хотел, чтобы ты чувствовала, будто что-то мне должна. Это было бы нечестно.

Она удивленно моргнула.

– Так… ты не только рисковал всем ради меня, но еще и держал при себе, чтобы я не чувствовала себя из-за этого плохо.

– В каком-то смысле… может быть. – Он посмотрел на нее исподлобья, его глаза блестели в темноте. Тем взглядом, словно не было ничего, на что бы он предпочел смотреть. И как бы она ни пыталась вырвать те надежды, они буйно разрослись, и желание нахлынуло сильнее чем прежде.

Она сделала еще один маленький шаг к нему.

– Мне так жаль.

– Тебе не нужно жалеть.

– Но я жалею. О том, как относилась к тебе. На пути назад. На пути туда, если уж на то пошло. Мне жаль, Бренд. Я никогда не сожалела сильнее, Бренд. Я вообще никогда не сожалела, правда. Надо поработать над этим. Просто… Я неправильно думала… кое о чем.

Он тихо стоял. Ждал. Смотрел. Никакой чертовой помощи.

Просто скажи. Насколько это может быть трудно? Она убивала людей. Просто скажи.

– Я перестала разговаривать с тобой… потому что… – Это было, словно она встала на замерзшее озеро, не зная, не отправит ли следующий шаг ее прямо в ледяную пучину. – Мне всегда… нравился…. – Она не могла выдавить «ты». Она не смогла бы выговорить «ты», даже если бы нужно было сказать это или умереть. Она крепко сжала глаза. – Что я пытаюсь сказать, это… Эй!

Она резко раскрыла глаза. Он дотронулся до ее щеки, кончики пальцев касались шрама.

– Твоя рука меня коснулась. – Самое глупое, что она когда-либо говорила, и это с учетом яростной конкуренции. Они оба видели, что его рука ее коснулась. Вряд ли она попала туда случайно.

Он отдернул ее.

– Я думал…

– Нет! – Она схватила его руку и вернула ее обратно. – Я имела в виду… Да. – Его пальцы на ее лице были теплыми, ее пальцы скользили по обратной стороне его ладони, прижимая, и это было… Боги. – Это происходит, да?

Он шагнул чуть ближе, и кадык на его шее подскочил, когда он сглотнул.

– Думаю да. – Он смотрел на ее рот. Смотрел так, словно там было что-то по-настоящему интересное, а она точно знала, что никогда не была напугана сильнее.

– Что мы делаем? – Оказалось, что это пищит она, голос становился все выше и выше. – Я имею в виду, я знаю, что мы делаем… наверное. – Боги, это была ложь, она и понятия не имела. Теперь она хотела, чтобы Скифр поменьше учила ее мечам, и чуть больше искусству любви, или чего бы там ни было. – Я имею в виду, мы знаем, что мы сейчас делаем, знаешь…

Он мягко положил большой палец ей на губы.

– Колючка, заткнись.

– Точно, – выдохнула она, осознав, что ее рука между ними, словно она собирается его оттолкнуть. Она так привыкла отталкивать людей, и его в частности. Она заставила себя положить ее тихонько ему на грудь, надеясь, что он не почувствует, как она дрожит.

Он придвинулся ближе, и внезапно на нее нахлынуло желание сбежать, потом желание захихикать, и она издала глупое бульканье, пытаясь сглотнуть смешок, а потом его губы коснулись ее. Нежно, лишь слегка коснулись, с одной стороны, потом с другой. Она поняла, что ее глаза открыты и захлопнула их. Не знала, что делать с руками. На миг она затвердела, словно деревянная статуя, но потом все стало смягчаться.