Охота на тигра - Далекий Николай Александрович. Страница 58

Оставалось снять второй сапог... И вдруг Юрий заметь и чердачном окне домика, где помещалась главная канцелярия, какой-то темный силуэт, блеснувший на солнце металл, понял, что это такое, и, мгновенно припав к пулемету, послал туда две коротких очереди.

...Эрих Пельцер был еще жив. Истекая кровью, он лежал возле своего пулемета и, слегка приподняв голову, затуманенными глазами наблюдал за тем, что делалось в лагере. Он понимал, что скоро умрет — если даже его раны несмертельны, то кто-либо из взбунтовавшихся Иванов явится сюда за пулеметом и добьет его. Живыми они никого не оставят. Он ненавидел их, этих жалких, тощих, трусливых, по его мнению, людей, одетых в тряпье, загнанных за колючую проволоку, сбитых в одно грязное, голодное человеческое стадо. Что же случилось, как полуобезьяны могли вырваться из клетки? Почему комендант обстрелял его пост? Случайность или он рехнулся, этот самовлюбленный, щеголеватый унтерштурмфюрер? Пельцер взглянул на вышку № 1. Комендант Витцель был там, у пулемета, вот он снял фуражку. Короткая нулевая стрижка пленного... Это не Витцель! Это русский в мундире коменданта... Теперь все ясно. Вот он стреляет... Очевидно, в кого-то из спрятавшихся немцев.

Эрих Пельцер, сцепив зубы, подтянулся на руках поближе к пулемету, оперся грудью на стульчик и, поймав в прицел фигуру в мундире унтерштурмфюрера, нажал спусковой крючок.

...Пули ударили в грудь Юрия. В первое мгновение он не поверил, удивился и возмутился всем своим естеством — кто-то вмешался, делает поправки в его сценарии, бесцеремонно перечеркивает целые страницы. Что за произвол? Не смейте, уберите руки. Камера, стоп! Начинаем снова! Нет, нет... Он ведь знал, знает, что в этом фильме не может быть «дублей», каждый кадр разрешается снять только один раз. Жизнь — главный, гениальный сценарист, вносила поправки в последнюю минуту, и их нельзя было опротестовать.

Юрий упал рядом с убитым им часовым. Он еще мог мыслить и испытывал не только физическую боль, но и жалость к себе. Погибнуть таким молодым, не успев что-либо сделать, совершить... Уйти из жизни, не оставив следа... Обидно. Нет, какой-то след останется. Семя не мертво, оно таит в себе росток. Все, что сделал он сегодня, это семя, брошенное в душу кому-то, в чью-то память. Росток зеленый, нежный, но сильный. Чарли... Юрий, Юрка, Юрочка... Затемнение. Кадр — крупным планом его лицо, худое, с запавшими, полуприкрытыми ресницами глазами, искривленным страданием ртом — уходит в затемнение, и на угольно-черном экране появляются искрящиеся буквы — «Конец». И исчезают.

Чрезвычайно срочно. Особо секретно

Штандартенфюреру Фогелю

Рапорт

Нахожусь в Каменнолужске. Прибыл сюда на самолете, чтобы лично руководить операцией по преследованию и обезвреживанию бежавших из лагеря советских военнопленных. Подробный отчет о событиях будет прислан мною после того, как будут собраны более полные сведения о случившемся.

Предварительно могу сообщить следующее.

Бунт в лагере начался сегодня, в 15.10. В течение двух минут бунтовщикам удалось уничтожить всю охрану лагеря, несмотря на героическое сопротивление часовых на вышках. Остается загадкой, каким образом пленные смогли в считанные секунды овладеть караульным помещением и оружием. Есть основание считать, что некоторые из них использовали для этой цели немецкую военную форму, снятую с тайно убитых ими наших офицеров и солдат.

Следует предположить, что бунту предшествовала длительная подготовка, в которой участвовало несколько десятков человек, искусно владевших конспирацией. Они разработали план действий, не только относящийся непосредственно к восстанию, но и на последующее время. Они организованно ограбили склады, захватили с собой не только оружие и боеприпасы, но и продовольствие, медикаменты. У них имеется не менее десяти ручных пулеметов, около сорока винтовок и автоматов, несколько пистолетов, большое количество боеприпасов и гранат. Ими захвачены с собой также три грузовика, две пароконных подводы и даже несколько походных кухонь.

На территории лагеря осталось 86 трупов бунтовщиков, кроме того, нами подобрано для допросов 12 тяжелораненых. Гарнизон охраны лагеря, включая коменданта, состоял из 51 человека. Все погибли. Во время преследования на 20.00, по имеющимся у меня сведениям, убито 23 бунтовщика. Наши потери 13 человек.

Трудности преследования заключаются в том, что бунтовщики применили коварный прием: чтобы хотя на время запугать свои следы, они разбились не менее чем на четыре группы, и эти самостоятельные группы удаляются от Каменнолужска в различных направлениях, но, очевидно, по заранее намеченным маршрутам. Кроме того, бунтовщики оставляют позади себя небольшие засады, состоящие из двух-трех обессиленных раненых, добровольно взявших на себя роль смертников, вооруженных пистолетами и гранатами.

С завтрашнего дня в преследовании бунтовщиков примут участие два бомбардировщика. Смею Вас уверить, что я прилагаю все свои силы и умение к тому, чтобы ни один из этих мерзавцев не ушел от наказания.

Хайль Гитлер!

Искренне Ваш оберштурмбанфюрер Кремп.

Р.S. Мне только что доложили, что одна группа бунтовщиков, состоящая примерно из двухсот человек и пытавшаяся пересечь стратегическое шоссе, была окружена, но оказала отчаянное сопротивление, вырвалась из кольца. Чтобы не увеличивать потери и с нашей стороны, я приказал прекратить преследование этой группы до наступления утра.

Кремп

Письмо другу

Дорогой Иван Степанович!

Премного сожалею, что Вы из-за своей болезни не смогли приехать в Каменнолужск на встречу нашего праздника 9 мая — Дня победы. А я там побывал.

И хотя тяжело для моих нервов было вспоминать наше страшное прошлое, а все же эту поездку не жалею. Приехало согласно приглашению нас четверо, я лично, Петров Семен Гаврилович из первого барака, может помните, низенький такой, сейчас конечно седой старик, как и мы с Вами, но еще не на пенсии, уходить не хочет, бухгалтер, Лучко Василий Михайлович из того же первого барака и мать нашего Чарли — Юрия Николаевича Ключевского, симпатичная такая, очень культурная женщина, Юлия Петровна, но такая старенькая, что аж светится. Я за ней как за родной матерью ухаживал. Встретили нас хорошо, гостиница новая, хоть и на скорую нитку, но красивая, уютная. Машину «Волгу» за нами прикрепили, провожатых дали. В общем, все чин чином. На митинге нас всех народу показали, объяснили, кто мы такие, и так же нас попросили сказать с трибуны пару слов. Ну конечно, букеты, оркестр и прочее.

Потом поехали смотреть город — он очень изменился, много новых домов, даже районов выстроено. Вы бы его не узнали, пожалуй. Однако Дворец пионеров на том же месте, на ремонтной базе по старому «Заготскот» расположился. А вот от нашего проклятого лагеря даже следа не осталось, на том месте молодой сосновый лес шумит, и ребята, говорили, туда за маслятами ходят.

Побывали мы также на реке Сож, где Вы «тигра» утопили, там мост такой же деревянный, только новый стоит, а «тигра» еще в 60-м году автогеном порезали и по кускам на металлолом спровадили. Так что Вашего трофея там уже нет. Нет и могилы Ромки Полудневого и Петухова. Как Вы в своем письме предполагали, так оно и было, тела их сгорели, Петухова в танке, а Ромки на мосту. Ну, мы, конечно, почтили память дорогих товарищей, сняли головные уборы и постояли молча торжественно на мосту. Я стоял, глядел вниз на течение реки, в которую Вы прыгали с моста, и думал: бог ты мой, сколько же воды с тех пор утекло, вот помрем мы, и никто не будет знать, как все было, а узнают, то могут и не поверить.

После моста поехали мы к тому месту, где наша группа после восстания решила пробиваться на север к партизанам и должна была пересечь шоссе у деревни Заболотье. Нарвались мы тогда на колонну с немцами, и нас окружили. Был сильный бой до глубокой ночи, и не один гитлеряга от нашей пули на тот свет был отправлен, но наши потери, предполагаю, были больше, потому как у нас оружие было редко у кого и боеприпаса мало, а у них и пулеметы, и минометы. Вот тогда, когда думалось, что все погибнем, мы составили список, кто тут бился насмерть, вложили его в футляр немецкого противогаза и спрятали в дупло молодой сосенки. И что Вы думаете, Иван Степанович, нашел я ту сосну, и то дупло, и тот футляр с нашим списком. 182 фамилии. Тот список вместе с футляром передал в музей Дворца пионеров, где у нас после обеда встреча с пионерами была.