Штрафбат. Миссия невыполнима - Кротков Антон Павлович. Страница 44

Кого местная контрразведка ловила при попытке дезертировать, казнили с особой жестокостью на глазах у всего персонала авиабазы. Поэтому желающих сбежать было мало. Да и куда бежать? К мятежникам? Но ведь не было никакой гарантии, что партизаны отпустят дезертира домой или хотя бы предложат ему поработать на себя. У повстанцев имелись особые счёты к лётчикам центрального режима, которые безжалостно бомбили их, поливали напалмом, расстреливали почти в упор с бреющего полёта…

Нет, бежать к хозяевам джунглей означало подвергнуть себя слишком высокому риску быть убитым на месте.

Да и по ту сторону границы к крылатым ландскнехтам президента Моргана Арройи отношение было как к опасным преступникам. По слухам, члены нескольких перелетевших в соседние государства экипажей теперь заживо гнили на адской тропической каторге.

Понимая всё это, каждый старался доработать до окончания контракта. Не всем это удавалось. Несколько дней назад один лётчик погиб, заснув в полёте прямо за штурвалом. Самолёт ещё одного пилота совсем недавно по загадочной причине не вышел из крутого пике при штурмовке вражеской колонны…

А в прошлом месяце произошёл и вовсе дикий случай. Молодой канадец вдруг начал ни с того ни с сего палить из пистолета в бармена – чернокожего парня из местных. Свихнувшийся пилот уверял всех, что хотел пристрелить тайного агента партизан, так как якобы только что своими глазами видел, как бармен что-то подмешивал в коктейли посетителей и шептал над ними колдовские заклинания. Негра заставили выпить приготовленные им напитки, чтобы убедиться, что в них нет яда. Бармен спокойно выпил коктейли и остался жив. Зато на канадца вскоре пришлось надеть смирительную рубашку и отправить в местный дом для умалишенных, ибо после инцидента в аэродромном баре он заподозрил в измене нескольких сослуживцев. В местном «жёлтом доме» его сразу посадили на цепь, ибо квалифицированных врачей-психиатров, которые умели бы грамотно лечить душевные недуги, в стране давно не осталось. Потом многие вспоминали, что бедняга не раз жаловался, что дикая работа и проклятый климат вымотали его до крайности….

Каждый пытался бороться с усталостью и страхами своим способом. Кто-то заливал собственные фобии алкоголем. Кому-то помогал расслабиться секс…

После одного из вылетов Борис вернулся на базу особенно измотанный и морально опустошённый тем, что под его бомбы, кажется, случайно попала группа заложников, которыми вооружённые до зубов ублюдки прикрывались, как живым щитом. По пути от самолёта к раздевалке Борис встретил знакомого пилота-англичанина. Нефёдову надо было выговориться, и он рассказал коллеге о случившемся. В ответ британец равнодушно пожал плечами:

– Не понимаю вашего беспокойства, сэр. Таковы правила игры на этой войне: нам запрещено привозить бомбы обратно на базу, а значит, кто-то должен умереть… Советую отнестись к этому так, будто случайно задавили бросившуюся под колёса вашего автомобиля кошку. Жалко, досадно. Но вряд ли из-за этого вы станете долго переживать…

Многие профессионалы давно привыкли к тому, что любая воздушная война ведётся по бесчеловечным циничным законам, чтобы там не декламировали политики. После Второй мировой войны, например, стало известно, что британские пилоты, отстаивающие форпост демократии в битве со страшной гитлеровской диктатурой, тем не менее, не колеблясь, сбивали итальянские поисково-спасательные и санитарные гидросамолёты CAN 506 AIRONE и немецкие Henkel 59 у побережья Северной Африки. Большие красные кресты на их фюзеляжах только облегчали перехватчикам-англосаксам прицеливание…

После разговора с англичанином Борис встретил знакомого лётчика-венгра по прозвищу Серфер-Кураж. Он сам подошёл к Нефёдову, видя, в каком подавленном состоянии он находится, и предложил помощь в виде целлофанового пакетика с двумя разноцветными пилюлями всего за пятьдесят долларов за таблетку.

– Возьми. Выпьешь перед следующим вылетом и на целые сутки забудешь про усталость.

Таблетки назывались «скорость». Серфер рассказал, что когда долго не мог найти работу по специальности, перебивался тем, что копал могилы на кладбище. И благодаря этим пилюлям в одиночку успевал всего за два часа выкопать яму. Потом приезжали довольные клиенты, платили ему сто долларов, и он насыпал могильный холм.

– Я уже месяц только на них и держусь, – пояснил венгр, который был гораздо моложе Нефёдова, но скверно выглядел в последнее время. От мужественной красоты бывшего пылкого женского обольстителя осталось одно воспоминание. Лицо его страшно похудело, скулы выпирали острыми краями, а большие глаза сделались просто огромными и лихорадочно блестели.

Вскоре Кураж стал совершать неадекватные поступки. Однажды в нарушение всех правил при посадке венгр слил лишнее топливо, выпустив в небе за собой гигантский факел, отсалютовав таким образом, как он сам пояснил, «летящим вслед за мной неопознанным летающим объёктам». Только чудом самолёт венгра не сгорел. Не надо было быть провидцем, чтобы понять, что парень сам является таким факелом, и скоро от него останется лишь обугленный огарок.

При каждой встрече с Серфером Борис неоднократно делал попытки выяснить судьбу своего сына, ведь венгр лично знал спецназовца, который брал в плен русского лётчика из экипажа сбитого советского самолёта-разведчика. Серфер даже пообещал познакомить Бориса с этим рейнджером. Но однажды в баре у венгра вдруг пошла носом кровь, и он потерял сознание. Армейский доктор констатировал кровоизлияние в мозг. Беднягу отправили в госпиталь. Но когда Борис пришёл навестить его на следующий день, санитар показал ему пустую застеленную койку и пояснил, что пациент скончался ночью. Похоже, несчастного сгубила бешеная скорость злополучных таблеток, от которых Борис всё-таки отказался.

Благодаря высокому лётному мастерству и выносливости Нефёдову как-то удавалось выживать в здешних условиях. Смелость и порядочность обеспечили ему авторитет среди наёмников. Так что принадлежность к эскадрилье «скунсов» никак не отразилась на положении Нефёдова в местном обществе. Он по-прежнему мог спокойно посещать основной бар авиабазы, не рискуя нарваться на грубость со стороны его посетителей. У местных завсегдатаев заведение носило неофициальное название «Пиццерия». Это был один из немногих и желанных для каждого оазисов в местном пекле. Внутри пивной успокаивающе фурчали вентиляторы, между столиками сновали официанты в длинных, не очень чистых фартуках. И не было более желанного и уютного места для тех, кому приходилось ежедневно играть в азартную игру с костлявой старухой, имеющей дурную привычку передёргивать карту, чтобы в качестве выигрыша снести чью-то непутёвую голову остро заточенной косой…

С начала службы в легионе Борис успел неплохо изучить местное общество. К его плюсам можно было отнести отсутствие какой-либо кастовости. Имело значение лишь то, что? ты представляешь собой на сегодняшний боевой день. Прошлые заслуги, чины, связи, благородное происхождение – всё было не в счёт. Это была довольно честная система. Ведь что такое, по своей сути, так почитаемый в обычном обществе статус? То же общее количество перьев на голове, как у индейских вождей, и не более того…

Здесь было много людей, которых жизненные обстоятельства и долги вынудили покинуть чинную Европу. Кто-то и дня не мог нормально прожить, не получив свою дозу адреналина от ощущения смертельного риска. Попадались и такие, кто руководствовался железным правилом: «Война войной, а обед по расписанию». Подобные дальновидные прагматики рассчитывали неплохо заработать на своём ремесле, чтобы при первой же возможности «завязать» и заняться чем-нибудь ещё более прибыльным и менее рискованным. Такие лётчики соглашались воевать только при условии, что им будет гарантирована медицинская страховка на случай получения тяжёлого ранения или увечья.