Страна чудес - Принцев Юзеф Янушевич. Страница 2

Обгоняя ветер и клубящиеся облака, оставляя далеко за собой быстрых ласточек, летели на ковре-самолете волшебник и Дима. Под ними проплывали большие новые города с высокими-превысокими домами, расстилались необъятные золотые колхозные поля. Под ними шумели вершинами деревьев бесконечные полосы новых лесов, дымили трубы огромных заводов. Как печи сказочных великанов, пылали сверхмощные домны, бесчисленные нефтяные вышки тянулись своими остриями к небу. Будто множество стальных нитей, блестели бегущие по всей стране железнодорожные магистрали; по ним мчались тысячи поездов. На морских просторах, рассекая гребни седых воли, шли, покачиваясь, как лебеди, белоснежные теплоходы.

Светилась и празднично сияла под солнцем советская земля. Сверкали необозримые, как море, водохранилища, серебрились могучие реки, соединенные между собой сотнями каналов. Пышным цветистым ковром цвели зеленые долины и фруктовые гигантские сады, окруженные остатками побежденных пустынь. Картины невиданной красоты, полные торжества человеческого разума и свободного труда, одна за другой проплывали под ними.

И старый волшебник воскликнул:

— Много лет я летал над этой землей. Никогда здесь не было ни лесов, ни озер, ни каналов, ни зеленых садов, ни дымящихся больших труб!

— Советские люди построили все это за тридцать лет! — сказал в ответ Дима. И старый волшебник прошептал:

— О, чудо из чудес! Мы, волшебники, не сделали бы этого и за тридцать столетий!

Из розовой дымки утреннего тумана навстречу летящему ковру-самолету плыли высокие, поросшие густыми лесами, Уральские горы. Как опадающий лист, покружился над их вершинами ковер-самолет и плавно опустился на дно глубокого ущелья. И едва успел Дима оглядеться по сторонам, как услышал приближающиеся голоса, поющие знакомую песню:

— Это экспедиция, Факраш! — испуганно сказал Дима. — Они идут сюда! Люся и профессор увидят меня. Вот мне попадет-то! Куда бы от них спрятаться?

— Не волнуйся, о заря моего сердца! — улыбнулся волшебник. — Видишь у меня на пальце это волшебное кольцо? Стоит мне произнести заклинание и трижды повернуть кольцо, как ты станешь невидим и неслышим. Хочешь?

— Ну, еще бы. Ведь это так интересно! — воскликнул Дима. — А только как же потом? Ты сумеешь снова сделать меня видимым и слышимым?

— Конечно, о соловей моего сада! Для этого достаточно трижды повернуть кольцо в обратную сторону. Ты готов?

— Да, — ответил Дима. — Скорей!

Волшебник произнес заклинание. Трижды повернул он на пальце кольцо, и Дима стал невидимкой. А волшебник сказал:

— Теперь только один я могу видеть и слышать тебя. Жди меня здесь, я пойду искать твой ясенец.

И не успел Дима опомниться, как Факраш эль Амаш исчез, а в ущелье вошла экспедиция и стала разбивать палатки.

Вот тут-то Дима и позабавился. Он вытащил из-под самого носа профессора Осокина толстую книгу и долго хохотал, глядя, как ничего не понимающий профессор растерянно осматривался по сторонам. Потом Дима сел рядом с Асаном и съел полбанки компота, который тот держал в руке. Потом он разложил Люсин рюкзак и покатывался со смеху, глядя, как сестра благодарит профессора за помощь.

Но вдруг Дима насторожился. Чернобородый человек, только что нагнавший экспедицию, отдал профессору Осокину телеграмму, и профессор, распечатав ее, быстро взглянул на Люсю. Дима подошел и заглянул в телеграфный бланк. Это была телеграмма от тети Даши: «Срочно подтвердите присутствие Димы в экспедиции. Мальчик исчез три дня назад…»

Профессор спрятал телеграмму в карман, покачав головой и ничего не сказав Люсе. И Диме вдруг стало очень стыдно, что он заставил людей так беспокоиться о нем.

Экспедиция разбилась на группы и пошла на поиски ясенца, а Дима остался ждать своего волшебника и внезапно с тревогой подумал: «А что, если Факраш эль Амаш не вернется, и я навсегда останусь невидимкой?» И Диме сразу стало очень невесело.

Вдруг в горах раздался грохот обвала. Дима страшно испугался. Он знал, как опасен обвал в горах, когда огромные камни и обломки скал с оглушительным свистом и гулом стремительно летят вниз, сметая все на своем пути. Но Димины страхи оказались напрасными: все вернулись невредимыми, один лишь Асан шел в изорванной и окровавленной одежде. Одна его рука безжизненно повисла, другой рукой он прижимал к груди найденный ясенец.

— Я нашел его, — тихо сказал Асан, — скорее делайте опыт — ясенец начинает вянуть.

И он устало лег у костра.

Молча ждали участники экспедиции, что скажет склонившийся над микроскопом профессор Осокин. Долго ждали они. Наконец, профессор оторвался от микроскопа и посмотрел на своих учеников.

— Я ошибся, — тихо произнес он, — ясенец не может убить микробы Черной пыли.

Но беда не приходит в одиночку. С места обвала вернулся один из ассистентов и, хмуро поглядев на притихших людей, сказал невесело:

— Плохо дело. Выход из ущелья завален. Мы в ловушке.

День прошел, и ночь наступила, но помощи все еще не было. Где-то далеко работали спасательные команды, а экспедиция коротала ночь, собравшись у лагерного костра.

— Ну что ж, друзья, сказал профессор Осокин, — расскажите что-нибудь. Вы люди бывалые, много видели. Глядишь, ночь и пройдет быстрее.

И один из учеников профессора рассказал в эту ночь сказку о диковинной огонь-траве, о том, как пышно расцветают вокруг нее растения, как ярко светится эта трава в ночном мраке, указывая заблудившимся охотникам дорогу, как жжется она, не даваясь в руки.

Но Дима так устал за день, что уснул, не дослушав сказки. Вскоре и все уснули, только профессор Осокин долго еще сидел у костра, смотрел на угасающий огонь, задумчиво повторяя одну и ту же фразу:

— Огонь-трава… Светится и обжигает… Так, так… То же самое, что в дневнике корабельного врача. Интересно, очень интересно, очень…

Наступил рассвет, и спасательные команды разыскали экспедицию. В ущелье опустили длинные лестницы, сбросили канаты, и скоро в ущелье не осталось никого кроме спящего Димы. Его не заметили — ведь очень трудно заметить невидимку.

Растерянный и пораженный, бродил по улицам Каменогорска волшебник Факраш эль Амаш. Изумление и страх с каждым шагом все больше охватывали старика. Он шарахался от пробегающих мимо автомобилей, прижимался к стене, услышав низкий гудок троллейбуса, и совсем обмирал от страха при виде грохочущего и звенящего трамвая. А мчащаяся пожарная команда и пролетевшая молнией карета скорой помощи чуть не довели его до обморока.

Не раз он терял чалму, разглядывая многоэтажные дома и дивясь, как это не развалятся поставленные друг на друга пять, шесть и даже больше домов. И бедный волшебник шептал про себя, теребя пушистую бороду, гордость всех волшебников: