Хуан Дьявол (ЛП) - Адамс Браво Каридад. Страница 4
- На чем мы остановились? Почему никак не договоришь до конца?
- Ты моя единственная надежда, Хуан. Довольно причин, чтобы сказать, что я в тупике. Иногда я не знаю, что говорю, ослепшая от ревности и отчаяния. Моника, эта святая, которой ты добиваешься, моя черная тень… Она положила глаз на Ренато, отравила сначала мою любовь к нему, затем мою любовь к тебе… а теперь… теперь… Клянусь тебе, она твоя худшая недоброжелательница! Она мягкий воск в руках Ренато. Они пытаются лишь навредить тебе, но не при свете дня… Произойдет то, что они тебе уготовили…
- Не верю ни единому твоему слову. Из твоего рта никогда не исходит правда! Не приближайся ко мне, или пожалеешь!
- Это ты пожалеешь о том, что… - пригрозила Айме; но ее прервала служанка-метиска, которая приблизилась и воскликнула:
- Ай, сеньора… наконец я вас нашла! Сеньора София приказала вас найти. Сказала, что вы должны быть в комнате, когда сеньор Ренато вернется…
- Замолчи, идиотка! – прервала ее Айме.
- Почему ты оскорбляешь такую полезную служанку? – спросил саркастично Хуан. – Думаю, ты несправедлива. Видно, она бежала, чтобы спасать тебя… Так платит дьявол тем, кто ему служит.
- На самом деле, так платит Хуан Дьявол тем, кто был достаточно глупым, чтобы вытащить его из тюрьмы, и эта дура во второй раз его ищет. – заметила исполненная гневом Айме. И повернувшись к Ане, приказала: - Идем уже! На чем ты добралась? Думаю, ты не искала меня пешком.
- Ай, нет, что вы! Мы уже три часа кружимся. Мы приехали на маленькой повозке, с моим другом Эстебаном, сеньора, и он будет молчать, будь что будет… ни он, ни я не скажем никому о сеньоре Хуане, потому что тогда Сан-Педро полыхнет в огне…
- Замолчи! – вышла из себя Айме. И садясь в повозку, приказала: - Поезжай медленно, Эстебан, как можно медленней…
- Откуда ты пришла?
- Для чего тебе знать об этом? Тебя Донья София поставила для охраны?
Айме сделала усилие, чтобы говорить капризно, с беззаботным выражением, пожав плечами на упрекающий скорбный взгляд, с каким смотрела на нее Каталина де Мольнар. Она тихо подошла к своей спальне на верхнем этаже… Никто ее не видел, она ни с кем не пересеклась в коридоре, на лестницах… На миг присутствие матери взволновало ее, но она сдержалась; затем поискала ключи и открыла спокойно дверь в спальню, сообщающуюся с залом...
- Это была правда! Все было правдой! Я должна была увидеть своими собственными глазами, чтобы удостовериться, - воскликнула Каталина тоном безутешной грусти.
- Тебе не кажется, что момент не для церемоний? – Айме теряла терпение. – Я достаточно наслушалась неблагодарных вещей этим вечером.
- Тебя видел Ренато? – встревожилась Каталина.
- Нет… Конечно же нет… Он не видел меня, и не думаю, что знает, что я выходила, если это ты имеешь в виду. Иными словами, нет риска. Донья София не скажет ничего, не думаю, что Янина осмелится не подчиниться ей… В конце концов, я не сделала ничего плохого. Я вышла подышать, посмотреть на карнавал, отвлечься… Никогда не думала, что замужество с Ренато Д`Отремон будет таким скучным и глупым… Сначала его ревность, теперь пренебрежение, презрение…
- Во всем этом твоя вина, Айме, хотя я признаю свою часть вины, что ты такая, какая есть… Я была слабой матерью, слишком хорошей для мятежной дочери… Тебе нужна была другая… Я знаю, что теперь мои упреки и советы бесполезны… Я не буду говорить за себя, а от имени Софии…
- Ты много тратишь времени, говоря о ней! Она превратила тебя в свою тень.
- На самом деле, я не более, чем тень… Этот грех теперь пытаюсь смыть: я была ничем, не существовала на самом деле в сердцах дочерей… Они были слишком далеки от меня, обе для меня такие странные… Одна великодушная, возвышенная; другая эгоистичная, порочная… Мои губы кровоточат, когда я должна так говорить, но это правда: ты живешь злом и обманом…
- Ты оставишь меня в покое? – отвергла Айме с раздражением.
- Оставляю… Только это я и хотела сказать… Я ухожу, бедная тень исчезнет, и если ты еще способна слушать последнюю просьбу матери, прошу тебя уехать сегодня же в Кампо Реаль. Это желание Софии. Она хочет вернуться, и чтобы ты ее сопровождала…
- Я? А разве слуги не для этого?
- Она в отчаянии, и я ей пообещала убедить тебя. Она хочет забрать тебя в Кампо Реаль и позаботиться о наследнике – ее единственной надежде и мечте…
- Вот как! Уже обнаружилось!
- Это и желание Ренато. С ним ты спасешь то единственное, что можешь спасти: положение в доме, будущее ребенка, который родится…
- А если не родится? – повернулась Айме, превращаясь в фурию.
- Что ты говоришь, дочка? – встревожилась Каталина, теперь по-настоящему испугавшись. – Я не хочу думать, что ты лжешь, что способна… Айме, дочка…! Что ты пытаешься мне сказать?
- Ничего, мама, успокойся, - засмеялась горько Айме. – Я хотела пошутить, чтобы ответить на тарабарское нравоучение, которое в четыре утра не пойдет на пользу…
- Я знаю, что у тебя нет сердца, но не думаю, что ты сделаешь это. Тем не менее, ты сказала… Айме… Айме, будь хоть раз честна!
Айме поджала чувственные губы, прищурила веки, долго стояла неподвижно, словно глубоко раздумывала, словно придумывала новый план своим дьявольским умом… Затем почти насмешливо улыбнулась:
- Я буду делать наконец то, что тебе понравится…
- Правда? – понадеялась Каталина.
- Потому что ты просишь, мама. Вижу, свекровь боится за меня… И то хорошо… Я ожидала встретить ее вместо тебя, как ящик
Пандоры, с важным голосом и зловещим внешним видом. Если бы она пришла именно так, то приказала бы ехать. Но она послала тебя в качестве посланца, ты плачешь, и, хотя я порочная дочь, извращенная, дочь без сердца, я доставлю тебе удовольствие. Я не хочу быть меньше божественной дочери, которая, как я понимаю, примет обет. Нет?
- Да, это так, действительно. Моника сказала, что примет все и подпишет прошение, которое мы ей принесли. Когда ее брак аннулируют, она примет обет. Это грустно, но по крайней мере она спасется от скандала, злобы мира и этого человека…
- Ты можешь обещать, что ничего не вернется на прежние места?
- Конечно. Конечно же, могу пообещать. Моника не лжет.
- Ну тогда заручимся словом Святой Моники… Хуан и Ренато умрут за нее, не так ли?
- Поэтому она не выйдет из монастыря, словно она умерла.
- А еще ты можешь гарантировать, что донья София не будет лезть в мои дела в Кампо Реаль? Что отстанет от меня, и я буду ходить и делать, что мне хочется?
- Пока ты не нанесешь вред здоровью…
- Без ограничений. Я знаю, как позаботиться о себе. Если она оставит меня в покое, скажи ей, что этим же вечером я отправлюсь с ней в Кампо Реаль… А теперь, дай мне поспать, мне нужно выспаться…
Она повернулась спиной, вошла в спальню; на чувственных губах была вечная усмешка и сатанинский блеск в черных глазах…
2.
- Я не убираю ставку… ставлю… тридцать унций на бубновую даму!
На зеленой скатерти были четыре колоды карт и горка монет, которые Хуан Дьявол только что выиграл, в девятый раз блестяще выбрасывая карту победителя… Постепенно его соперники уходили прочь, и теперь два последних оставались в тишине. Почти никто уже не играл в этой дыре; те, кто еще не ушел, сгруппировались вокруг стола, с удивленными глазами наблюдая за человеком, который так печально улыбался своей удаче…
- Думаю, ты сорвал банк, Хуан, - заметил Ноэль. – Почему бы тебе не забрать свои унции, и нам не уйти?
Человек остановился в дверях хижины и медленно вошел туда. Головы повернулись, разглядывая одежду кабальеро, орлиный профиль, напряженное выражение, делавшее лицо жестким, металлический блеск ясных глаз, остановившихся на лице Хуана. Постепенно он приблизился к столу, Педро Ноэль первым разглядел его и встал, встревоженно схватив за руку капитана Люцифера, пытаясь расшевелить его, и заторопил: