Потрошитель душ - Леонтьев Антон Валерьевич. Страница 6

– А, твоя жена! Да, она пока что в обмороке! Но учти – она скоро умрет! Я возвращаюсь из ада на землю! И открываю новую серию убийств! И твоя глупая гусыня станет новой жертвой! А хотите знать, кого я буду убивать в этот раз?

– Это переходит все границы… – начал полковник Цицер, а голос заявил:

– Я убью всех вас – одного за другим! Вас, кто осмелился поднять занавес, разделяющий мир живых и мертвых! Одного за другим, вы это поняли? Никому не избежать расправы! Я вырежу у каждого из вас сердце!

– Ах! Прошу вас, заставьте его замолчать! – закричали сразу несколько женских голосов.

– Одного за другим! И моей второй жертвой после возвращения из ада будешь именно ты, баронесса! Вы ведь заметили, что я сказал – второй? Это значит, что уже имеется первая! Потому что пока вы тут все выли и канючили, я успел совершить убийство! Убийство в твоем доме, прелестная графиня! А ведь рано или поздно я доберусь и до тебя!

Он захохотал, а после этого послышался звук отодвигаемого и падающего стула. И грохот чего-то весомого, кажется, человеческого тела. Несколько гостей вскочили, требуя зажечь свет. Графиня была в восторге, хотя ее била нервная дрожь. В ее доме появился дух легендарного лондонского убийцы, Джека-потрошителя, объявившего о своем возвращении на грешную землю и о продолжении серии жесточайших убийств! О, это так пикантно и так захватывающе! Лучше, чем в самом увлекательном романе Державина-Клеопатрова!

Наконец зажгли свечи, и глазам гостей предстала ужасная картина – распростертое тело мэтра Гийома, неподвижно лежавшее на полу.

– Сеанс общения с говорливыми призраками окончен! – пробормотал поручик Юркевич, склоняясь над мэтром. – Черт побери, кажется, он мертв!

– Неужели удар? – ахнул кто-то. А другой голос испуганно заметил:

– Это и есть первая жертва вернувшегося из преисподней Джека-потрошителя! Господи, он вспорол ему брюхо!

Раздались вопли, и сразу несколько гостей покинули салон. Графиня почувствовала секундную слабость и с благодарностью оперлась на руку поручика, которую тот галантно ей подставил.

– Что за чушь! – воскликнул князь Бобруйский, склоняясь над медиумом. – Он жив, только в глубоком обмороке, если, конечно, не придуривается. Прикажите принести воды! И давайте перенесем его на кушетку в зале!

Вместе с поручиком они подхватили мэтра под мышки и за ноги и отнесли в смежный салон, где горел яркий электрический свет. Графиня вздохнула полной грудью, машинально погладила висящий на шее бриллиант и в который раз подумала, что суаре удалось.

Перевоплотившись в заботливую хозяйку, она вышла в переднюю, где госпожа Чернозвонова с дочерью и барон с баронессой спешно собирались покинуть ее дом. Захар и младший лакей услужливо подавали им шубы.

– Милая Зинаида Евсеевна, у меня ужасно разболелась голова! – прошептала, прикладывая к глазам крошечный кружевной платочек, госпожа Чернозвонова. – Все эти голоса, все эти кошмарные обвинения…

Графиня подумала, что обвинения прозвучали в адрес только одного человека – самой госпожи Чернозвоновой. Выходит, дух оказался прав и эта особа действительно отравила своего ужасно богатого и, по слухам, крайне жестокого мужа мышьяком?

– Лидия, пошевеливайтесь! – прикрикнула Чернозвонова на дочь и, попрощавшись с графиней, вышла прочь.

– Не думаю, милая моя, что граф Антон Антоныч одобрил бы подобное представление в своем доме! – заявила, поджимая губы, баронесса. Она уже пришла в себя после обморока, который, по мнению графини, был всего лишь дешевой комедией. Нервы у баронессы были толще судовых канатов. И графиня не сомневалась, что эта особа тотчас отошлет графу письмо с обстоятельным описанием всего, что произошло на суаре. Не забыв, конечно же, упомянуть и появление поручика Юркевича…

– А вот я думаю, что граф был бы в восторге! – возразила графиня и мстительно добавила: – И душа моя, берегите себя! Ведь этот ужасный голос предсказал вам скорую смерть от его руки!

Баронесса дернулась и, натягивая на руки перчатки, прошипела:

– О! Духам верить нельзя! Они вечно лгут, наводят тень на плетень, пытаются повлиять на нас, живых, запугивают, стращают. Это наверняка дух какого-нибудь безумца или шутника, который даже там, в мире теней, не может обуздать свою гордыню и темперамент. Он прикинулся этим кошмарным Джеком-потрошителем, но говорил-то по-русски!

– Дорогая, но я тогда, помнится, с большим интересом штудировал прессу, как нашу, так и международную, и в ней выдвигались теории относительно того, что Джеком, потрошившим девиц легкого поведения, был иностранец – например, студент-медик из России! – выдал вдруг ее муж-барон, и графиня отметила, что то была самая долгая речь, которую она слышала от него за все годы знакомства.

Баронесса снова дернулась, уронила вторую перчатку и произнесла:

– Генрих, не пугай меня! Даже если этим Джеком был и русский, он ведь давно мертв! Иначе бы вряд ли сделал паузу длиной в четверть века!

– Да, он мертв, попал в ад, но теперь, в двадцать пятую годовщину своих злодейств, решил вернуться на землю! – присоединяясь к ним, проговорил замогильным голосом поручик Юркевич. – Его душа войдет в другое тело и продолжит смертоубийство!

Ему явно нравилось стращать баронессу, отплачивая ей тем самым за доносы графу.

Младший лакей подал баронессе перчатку, и она, надев ее, заявила:

– Тогда этот ирод лишал жизни дам легкого поведения…

И самым бесстыдным образом взглянула на графиню! Та покраснела – да как она смеет намекать на такое!

– Но в этот раз он решил убить всех нас, тех, кто присутствовал на спиритическом сеансе! – напомнил поручик. – И вы, баронесса, станете первой жертвой!

– Второй! – высокомерно возразила та – прежнее самообладание уже вернулось к ней. – Этот Джек обещал еще одну жертву до меня, причем в вашем доме, графинюшка! Вам стоит запирать свой будуар на все имеющиеся замки!

Графиня испуганно захлопала ресницами – а что, если Джек убьет сначала ее саму и только потом баронессу?

– Но нам нечего бояться! – успокоила ее баронесса. – Ибо это не Джек-потрошитель, а Джек-лгунишка. И вообще, этот французишка наверняка шарлатан. На вашем месте я бы гнала его из дома в три шеи! Au revoir, милая моя!

Сопровождаемая молчаливым супругом, баронесса выплыла в ноябрьскую тьму. Пользуясь тем, что в передней они оказались одни, поручик привлек графиню к себе и поцеловал. Она сопротивлялась, но не очень сильно.

Как всегда, бесшумно появился дворецкий Захар. Его осторожное покашливание привело графиню в чувства. Отпрянув от поручика, она сердито спросила:

– Как там мэтр? Пришел в себя? Ты принес льда?

– Месье гораздо лучше, ваше сиятельство. Не будет ли иных распоряжений? – спросил Захар, и графине почудилось, что на его постном лице блуждает странная ухмылка. Нет, не хватало еще, чтобы слуги ей косточки перемывали!

Графиня вернулась в залу, где застала месье Гийома, полулежащего на кушетке и прижимающего к лысому черепу брикет льда.

– Мадам, я безутешен! – произнес он, порываясь встать, что у него, впрочем, не получилось. – Как я понял со слов княгини и князя, в мое тело вошел какой-то злобный дух, который всех вас напугал, пророча несчастья и кошмары. Но причин для беспокойства нет – мне знакомы подобные мятежные призраки, которые испытывают поистине дьявольское наслаждение от того, что пугают живых!

Графиня уверила мэтра, что никто не испугался и не поверил самозваному Джеку. И правда, теперь, при ярком свете электрических ламп, весь ужас, который обуял ее в темном салоне, без следа улетучился.

Полковник Цицер с супругой тоже засобирались, а потом ретировался и князь Бобруйский с княгиней. Зато томный Лавруша все еще оставался в салоне, мэтр приходил в себя, отпивая крошечными глоточками поданный ему цейлонский чай, да поручик все стремился снова поцеловать ее. Оставшись одна в передней, графиня подошла к большому зеркалу и убедилась, что выглядит сногсшибательно. Она поправила прическу – и вдруг заметила на пальце каплю крови. Графиня нахмурилась – откуда взялась кровь? Она что, порезалась, но когда и как? Она решительно не помнила ничего такого…