Шелк и сталь (Техасская любовь) - Харт Кэтрин. Страница 24

– Проснись, красавица, полюбуйся, какое утро встает. Птицы не решаются петь – боятся тебя разбудить.

Лорел в нерешительности – плакать ей или смеяться – зевнула во весь рот.

– О Боже, Брендон, как тебе удается впасть в высокую поэзию в такую рань! Уму непостижимо!

– Ты всегда так ворчишь по утрам, дорогая? Если да, то я, пожалуй, передумаю жениться на тебе.

– А ты помоги мне подняться с камней, на которых я отлежала все бока, и обещай пристрелить костлявую клячу, гордо именуемую лошадью, – и я вмиг развеселюсь, – не осталась в долгу Лорел.

– О женщина! – рассмеялся Брендон. – Как смеешь ты нежиться в постели, в то время как я готовлю тебе завтрак! – Он подал ей руку, помогая подняться, а когда она твердо встала на ноги, прижал к груди и не спеша несколько раз поцеловал.

– А теперь живо мыться. – Он шлепнул ее по попе и ткнул пальцем в сторону искрящегося ручейка. – Пора проснуться – сегодня тебе очень долго ехать на этой костлявой кобыле, столь дорогой твоему сердцу.

– Слова твои – музыка для моих ушей! Кстати, уши, наверное, – единственная часть моего тела, где не осталось синяков и ссадин от езды. – И она заковыляла к ручью, сопровождаемая его теплым смехом.

Теперь их путь лежал на запад – через горы северо-восточной Мексики в город Чиуауа. Там жил друг Брендона, у которого он собирался прикупить скот. Два дня они ехали горными тропами через перевалы, долины, хребты и на третий спустились в равнину к маленькому мексиканскому городку.

Перед въездом в него Брендон попросил Лорел надеть пиджак.

– Я знаю, милая, тебе жарко, но этого требует осторожность. Кроме того, убери волосы под шляпу, опусти поля и не подымай глаз. Опусти плечи.

– К чему такой маскарад, Брендон? Вряд ли папе придет в голову искать нас в этом зачуханном городишке. Он, верно, и не подозревает о его существовании.

– Конечно, но здесь весьма грубые нравы. В подобные места, скрываясь от закона, стекаются бандиты и головорезы со всего континента. Спокойнее будет, если тебя примут за мальчика.

– Тогда здесь нам, скорее всего, не удастся обвенчаться, – с недовольной гримасой проговорила Лорел. – Будет как-то странно, если ты пойдешь под венец с мальчиком! – Тем не менее она покорно заправила волосы под шляпу.

– Мы обвенчаемся в Чиуауа, – обещал Брендон. – Здесь, верно, и забыли, когда у них был пастор.

– а о сдающихся комнатах здесь по крайней мере помнят? Готова продать душу дьяволу за ночь в настоящей кровати!

– Посмотрим, что тут есть, но, уж поверь моему опыту, если и есть, то далеко не шикарный отель. Постель придется делить с клопами и вшами.

Лорел скривилась, ее всю передернуло от отвращения.

Они вступили на главную улицу, пыльную и грязную, и остановились перед единственным большим магазином. Привязав лошадей у специальной стойки, они двинулись за покупками, но Брендон остановил Лорел, положив руку на ее плечо.

– Постой-ка. Послушай, дружище Лорел, – пробормотал он тихо, – никто ни на минуту не поверит, что ты мальчик, если при ходьбе ты будешь вилять задом. Делай, парень, шаги побольше, а если при этом тебя начнет шатать, прими вид поважнее.

– Вид поважнее? О! Это вот как у тебя?

Брендон вгляделся в глаза Лорел, стараясь понять, она поддразнивает его или говорит серьезно. Не в состоянии разобраться в выражении ее лица, он решил остаться при сомнениях.

– Вроде того, – буркнул он. – А потом, не болтай без нужды, а коли приспичит, старайся говорить басом. Голос у тебя больно уж нежный.

– Спасибо, мистер, – произнесла Лорел низким грубым голосом, но все испортила шаловливой улыбкой сорванца. – А как ты думаешь, мне надо научиться закручивать и курить сигареты, или моему стилю больше подойдет жевать и сплевывать табак?

Брендон поднял глаза к небу и тяжко вздохнул.

– Пошли, коротыш! – приказал он и толкнул Лорел вперед. – Купим что надо и унесем ноги отсюда, пока тебя не осенили новые замечательные идеи.

Судьбе было угодно, чтобы гостиницы в городе не существовало, а комнаты сдавались только над закусочной. Окинув взглядом ее посетителей, не внушающих доверия, Брендон решил, что лучше здесь не задерживаться, и даже Лорел на сей раз с готовностью его поддержала. Они довольно плотно поели, тем более что пища была горячая, и поспешно вскочили на лошадей.

Лишь проехав пару миль, Лорел вздохнула полной грудью.

– Ты нисколько не преувеличивал, Брендон! – произнесла она покаянным тоном. – Никогда прежде мне не приходилось видеть целый город, где мыло и бритва находились бы под запретом.

– Я не стану твердить: «Я ж тебе говорил», – великодушно откликнулся Брендон.

– А я охотно склоняю голову перед твоими превосходными познаниями о подобных отвратительных злачных местах. И даже не затрудняю тебя вопросом, откуда ты так хорошо знаешь сию мрачную сторону жизни. Мало того, меня это просто не интересует.

Брендон кивнул и благосклонно улыбнулся.

– Конечно, незнание – благо, – согласился он, давая понять, что вопрос исчерпан.

В сумерках они пересекли маленькую речушку, и Брендон решил здесь переночевать.

– Если хочешь помыться, здесь последняя возможность. С утра мы несколько дней будем ехать по пустыне. Поэтому и нам, и лошадям требуется отдохнуть как следует.

Лорел последовала его совету, но, намыливая тело и старательно промывая волосы, подумала, что это лишено смысла: через несколько часов в пустыне все ее усилия сведутся на нет. Правда, этой – и только этой – ночью она будет чувствовать себя свежей, чистой, женственной, а с этим ощущением не сравнится ничто!

Из-за предстоящего раннего подъема они улеглись спать чуть ли не засветло, но в предрассветные часы их разбудило жалобное ржание кобылы. Едва они раскрыли глаза, как на узкую просеку выскочили три человека.

В ярком свете луны Лорел увидела три массивные мужские фигуры со сверкающими ружьями в руках. Она испуганно вскрикнула, Брендон рванулся к ружью, но не успел его схватить.

Один из бандитов спустил курок. Из ствола ружья вылетел огонь, раздался гром выстрела, и Брендон отпрянул назад. Прошло несколько секунд, прежде чем Лорел поняла, что он не ранен.

Бандиты сделали несколько шагов вперед, их вожак, улыбаясь и укоризненно качая головой, сказал на ломаном английском, выдающем его мексиканское происхождение:

– Будьте много любезны, сеньор, ведет себе поспокойнее, если не желает умирать, – и мерзко захихикал, обнажая под вислыми усами ярко-белые зубы. Он что-то тихо сострил, его спутники расхохотались, и Лорел поняла – бандиты все равно их прикончат.

Они взглянули в ее сторону, и Лорел чуть не скончалась от страха. Сердце бешено стучало где-то у самого ее горла, с дрожащих губ срывались возгласы ужаса. Ее как бы разбил паралич. Не в силах пошевельнуть ни ногой, ни рукой, она лишь дрожала под одеялом, не отрывая широко раскрытых лиловых глаз от подступающих бандитов, чьи смуглые лица выражали откровенную похоть.

Тут вожак сделал еще один шаг вперед, и неожиданно охвативший Лорел паралич так же неожиданно прошел. Не отдавая себе отчета в своих действиях, она вскочила на четвереньки и в этом положении, на руках и ногах, пробежала несколько футов, отделявших ее от кобуры Брендона. С быстротой молнии она выхватила непослушными трясущимися руками револьвер и разогнула спину.

Оказавшись лицом к лицу с грабителями, она заметила, что они над нею потешаются. И было отчего: насмерь перепуганная хрупкая девушка, одетая только в рубашку Брендона, служившую ей ночной сорочкой, стояла против трех вооруженных мужчин, продолжавших целиться в нее и Брендона. Тем не менее, не распрямив окончательно спину, полусогнутая, она пристально смотрела на бандитов, сжимая пистолет в дрожащих руках.

– Что это ты собираешься делать с этим пушка, сеньорита? – издевательским тоном поинтересовался вожак. – Попробуй, шевелись, и твоя мужик станет помирать.

Он сделал еще один шаг к Лорел, но она диким голосом завизжала: