Кобзарь - Шевченко Тарас Григорьевич. Страница 21
Кобзарь (играет и припевает)
«От села до села
Праздник, пир великий.
Я курицу продала,
Ношу черевики.
От села до села
Танцевать пойду я.
Ни коровы, ни вола, —
В хате ветер дует.
Я отдам, я продам
Куму свою хатку.
На виду, на ходу
Поставлю палатку.
Стану я торговать
Горилкою горькой
Да гулять, танцевать
С молодыми только!
Ох вы, детки мои,
Я вас пожалею.
Поглядите, как танцую, —
Станет веселее.
Я в батрачки пойду,
Деток в школу отдам,
Своим новым черевичкам
Таки дам, таки дам!»
«Славно! Славно! Плясовую!
Поддай жару в ноги!»
Заиграл кобзарь, пустились
Посреди дороги.
Ходит площадь.
«Ну-ка, Гонта,
Тряхнем стариною,
Пока живы — погуляем,
Притопнем ногою!»
«Не смотрите вы, дивчата,
Что я обтрепался…
Родной батько делал гладко, —
Я в него удался».
«Добре, братец! Ей-же-богу!»
«Дорогу Максиму!»
«Погодите ж!»
«Даром, что ли, так поется:
Люблю дочку, чью придется, —
Хоть попову, хоть дьячкову,
Хоть и просто мужикову».
Все танцуют, а Галайда
На гулянье плачет.
У стола сидит печальный,
Слез своих не прячет.
А с чего бы ему плакать?
Сидит себе паном:
Есть и деньги, есть и слава,
Да нету Оксаны;
Не с кем долей поделиться,
Не с кем веселиться,
Сиротою довелося
На свете томиться.
И не знает, не гадает,
Что его Оксана
За рекой, в плену у ляхов,
У панов тех самых,
Что отца ее убили.
Над нею глумились,
Хвост поджали — убежали,
В страхе притаились.
Только слушаете, сидя
За стеной надежной,
Стоны братьев! А Оксана
В окошко тревожно
Смотрит, смотрит на пожары.
«Где-то ты, мой сокол?»
А того она не знает,
Что он недалеко,
Здесь, в Лысянке, да не в прежней
Старой свитке рваной.
В жупане сидит, горюет:
«Где моя Оксана?
Где она, моя голубка,
Томится да плачет?…»
А в потемках вдоль заборов,
В кирее казачьей
Идет кто-то…
«Что за люди?» —
Казак окликает.
«Я посыльный пана Гонты,
Пускай он гуляет,
Подожду я».
«Ловок, Лейба,
Ловок, жид, однако!»
«Спаси, боже, — не был жидом.
Видишь — гайдамака.
Вот копейка — знак имею».
«Да напрасно ищешь…»
И свяченый вынимает
Из-за голенища.
«Признавайся, пес лукавый,
Ты привел в Ольшану
В дом ктитора ляхов пьяных?
Я шутить не стану.
Я батрак твой. Я Ярема.
Узнаешь, поганый?
Говори же, признавайся:
Где моя Оксана?»
Замахнулся.
«Спаси, боже…
За рекой… у пана…»
«Выручай же, а иначе —
Протянешь ты ноги».
«Добре, добре…
Ах, какой вы,
Пан Ярема, строгий!..
Тотчас все исполню. Деньги
И стену ломают.
Скажу ляхам: вместо Паца…»
«Ладно. Понимаю.
Лети духом».
«Добре, пане,
Вы себе гуляйте,
Да часок-другой… покамест
Гонту забавляйте.
А куда везти Оксану?»
«В Лебедин… {17} к монашкам».
С Гонтой весело танцует.
Жупан нараспашку.
Зализняк же берет кобзу:
«Потанцуй-ка, старый!
Я сыграю!»
И вприсядку
Слепец средь базара
Чешет рваными лаптями,
Говорит словами:
«В огороде пастернак, пастернак;
Чем я тебе не казак, не казак?
Иль я тебя не люблю, не люблю?
Иль я тебе черевичков не куплю?
Куплю, куплю, черноброва,
Куплю, куплю пару новых.
Буду часто ходить,
Буду крепко любить».
Ой, гоп-гопака!
Полюбила казака,
Некрасивого, рябого
Да седого старика.
Иди, доля, за бедою,
А ты, старый, за водою,
А я сбегаю в шинок.
Выпью чарку да другую,
Выпью пятую, шестую,
Да и хватит мне, ей-ей!
Пляшет баба, а за ней
Выбегает воробей,
Так и чешет — людей тешит.
Веселей, воробей!
Рябой, старый бабу кличет,
А та ему дулю тычет:
«Оженился, сатана,
Нет ни хлеба, ни пшена!
Надо деток воспитать,
Обувать, одевать.
А я буду добывать,
А ты, старый, не греши,
А ты зыбку колыши,
Да замри — не дыши!»
«Как была я молодою, жила весело я,
По-над ставней новый фартучек
повесила я.
Кто идет — не минет,
То кивнет, то моргнет,
А я шелком вышиваю
И в окошечко киваю.
Надевайте, хлопцы, свитки,
Ожидаю у калитки.
Погуляем, хлопцы, вместе,
Заиграем, хлопцы, песни».
«Загоняйте квочку в бочку,
А цыпляток в вершу!..
И… Гу!..
Взялся батька за дугу,
А старая — за гужи.
Дочка, повод подвяжи!»
«Хватит, что ли?»
«Еще! Еще! Сами ноги носят!»
«В миску хлеба накроши
Да побольше квасу.
Дед да баба — оба рады, —
Тюрька задалася!
Квасу, квасу подливай
Да кроши петрушку…
Квасу, квасу подливай,
Кроши больше хрену.
А дед бабе…
Ой, лей воду, воду,
Поищи-ка броду, броду!..»
«Будет, будет! — крикнул Гонта. —
Хватит! Погуляли!
Поздно, хлопцы. А где Лейба,
Лейбу не видали?
Найти Лейбу и повесить!
Где он, сын собачий?
Гайда, хлопцы! Погасает
Каганец казачий!»
А Галайда атаману:
«Погуляем, батько!
При пожаре на базаре
И светло и гладко!
Потанцуем! Играй, старый!»
«Нет, конец пирушке!
Огня, хлопцы! Дегтю! Пакли!
Волоките пушки!
Наведите на тот берег.
Думают — шучу я!»
Заревели гайдамаки:
«Добре, батько, чуем!»
Через греблю повалили,
Орут, запевают.
А Галайда: «Батько, батько,
Стойте, погибаю!
Погодите, не палите, —
Там моя Оксана!
Хоть немного погодите,
Я ее достану!»
«Ладно, ладно!
Максим, братик,
Приступаем, друже!
Что возиться! А ты, хлопец,
Другую, не хуже
Облюбуешь…»
Оглянулся:
Где он? Был иль не был?…
Взрыв гремучий. Стены вражьи
Взметнулись под небо
Вместе с ляхами. Что было —
Пеклом запылало.
«Где ж Галайда?» — Максим кличет.
Следа не осталось…
Покамест хлопцы снаряжались,
Ярема с Лейбою пробрались
В подвалы к ляхам, и казак
Оксану вынес, чуть живую,
И поскакал напропалую
На Лебедин…
вернуться