Инопланетянин (сборник) - Тупицын Юрий Гаврилович. Страница 3

— Это в каком же случае? — с некоторой нервозностью поинтересовался Хойл.

Митчел выразительно поднял очи к небу:

— Все в руках Божьих! Вы же не на воскресный пикник поедете, Рене. А деловые люди даром денег не платят. — Он покосился на хмурое лицо журналиста и дружески положил свою красную лапу на его плечо. — Но не думаю, что дело чрезмерно рискованное, во всяком случае, вам оно по плечу. А потому торопитесь, Рене. Фортуна капризна, я знаю это. Она редко бывает щедрой дважды.

— Она редко бывает щедрой и однажды, — вздохнул Рене, подумал и вдруг задорно вскинул голову. — А впрочем, не боги горшки обжигают!

— Вот это правильно. — Митчел слегка сжал его плечо и требовательно проговорил: — О деле с отмычкой и наших приватных беседах — ни слова! Взамен вам добрый совет, старина. Если дадите согласие, не вздумайте потом вилять, давать задний ход, а тем более, — в голосе детектива послышались хмурые нотки, — вести двойную игру в пользу вашей газеты или кого-нибудь еще. Это кончится для вас очень плохо.

— Меня лишат премиальных?

Митчел не ответил, лишь дружески подтолкнул журналиста в спину. Рене понимающе кивнул ему в ответ и неторопливо выбрался из машины.

— Удачи, — сказал ему вслед Митчел. — Попутного ветра и три фута под килем.

«Понтиак» приглушенно-благородно рявкнул мотором, резко взял с места, а Хойл остался перед высоким забором. За ним скромно возвышался двухэтажный, очень аккуратный дом с типично британскими черными натеками сажи на фасаде, которые придавали ему древний утомленный вид. Сделав несколько шагов вдоль забора, Хойл оказался перед калиткой, словно циклоп, строго глянувшей на него единственным оком, через которое было удобно рассматривать визитера. На полтора фута ниже глазка располагалась длинная и широкая щель почтового ящика, отделанная сияющей надраенной медью. Это делало щель похожей на полногубый, хищно приоткрытый рот. Подмигнув суровому дверному оку, Хойл деликатно нажал кнопку звонка. Калитку открывать не торопились. Выждав, по его понятиям, довольно долго, Хойл позвонил еще раз, теперь уже без особой деликатности. И снова никакого результата. Рене собрался позвонить в третий раз, но в это время калитка с приличествующей такому дому солидностью отворилась, открывая за собой газон, ласкающий своей зеленью глаз, печальные оголенные кусты роз, ухоженную дорожку, тянущуюся к дому, и литого мужчину с неподвижной и плоской, как фотография, физиономией. Расплющенный нос сразу выдавал его былую принадлежность к славной когорте боксеров-профессионалов.

— Меня зовут Хойл, Жюльен Рене Хойл, журналист, — непринужденно проговорил Рене.

В оловянных глазах, которые, не мигая, равнодушно разглядывали Рене, промелькнуло нечто вроде ленивой усмешки. Но бычья шея почтительно, с натугой склонилась.

— Сэр Аттенборо ждет вас, — прозвучал бесцветный голос.

Пальто, шляпу и зонтик приняла у Хойла пожилая женщина, такая же молчаливая и невыразительная, как привратник-телохранитель. Попросив подождать, она скрылась за массивной резной дверью из красного дерева. Через несколько секунд она вновь появилась.

— Сэр Аттенборо ждет вас.

Не без некоторого волнения Рене вошел в большой кабинет, уставленный тяжеловесной, находящейся в идеальном порядке, старинной мебелью. Аттенборо сидел за массивным столом и любовно укладывал на специальную подставку в форме китайской пагоды курительную трубку, чашечка которой была сделана в виде баварской пивной кружки с крышкой. На подставке красовались и другие трубки, очевидно, Аттенборо коллекционировал их. Бросив взгляд на журналиста, Аттенборо бережно спрятал трубки в шкафчик, встал из-за стола и направился навстречу приостановившемуся Рене. Двигался он непринужденно, но со странной развинченностью во всех суставах, напоминая марионетку, управляемую не очень опытным кукловодом.

— Мистер Хойл? Рад вас видеть, — сказал он, протягивая вялую холеную руку.

— Я тоже рад, сэр, — склонил голову Рене.

Усадив журналиста, Аттенборо пододвинул курительный столик:

— Сигару, сигарету, трубку?

— Не курю.

— О-о! Похвально! Я юрисконсульт, представляю интересы фирмы Невилла. Пригласил я вас сюда по одному весьма важному и конфиденциальному делу.

У Аттенборо был безукоризненный оксфордский выговор. Поколебавшись, он выбрал длинную египетскую сигарету.

— С вашего разрешения я закурю, мистер Хойл.

Аттенборо щелкнул зажигалкой и с наслаждением затянулся.

— Чарльз ввел вас в курс событий?

— Он меня заинтриговал.

— Да?

— Он сказал, что я могу бесплатно попутешествовать чуть ли не по всему земному шару. А нелюбовь к курению у меня, по-видимому, компенсируется любовью к путешествиям.

— И это все, что он вам сказал?

— Нет, он добавил, что за это путешествие я вдобавок получу кругленькую сумму.

Аттенборо тихонько засмеялся:

— И вы ему поверили?

Журналист пожал плечами:

— Отчасти. Мало ли какие странные фантазии приходят в голову богатым людям.

— Например?

— Н-ну, некоторые из них коллекционируют трубки, а курят сигареты.

Аттенборо снова негромко рассмеялся, благосклонно и вместе с тем очень внимательно разглядывая собеседника.

— Вы говорите по-английски с легким, но все-таки уловимым акцентом, мистер Хойл.

— Естественно, я вырос в Канаде, и моя мать была француженкой.

— Стало быть, вы говорите по-французски?

— Так же превосходно, как по-английски.

Аттенборо оценил шутку, благосклонно кивнул головой.

— А как обстоит дело с немецким?

— Я владею им свободно, но, — Хойл засмеялся, — немцы сразу догадаются, что имеют дело с британцем.

— Пусть себе догадываются. — Аттенборо неторопливо погасил сигарету, размял ее в пепельнице и поднял на журналиста острые черные глаза. Митчел вас не обманул. У вас есть возможность совершить увлекательное путешествие и заработать кругленькую сумму.

— Чем я заслужил такую честь?

— Н-ну, — в раздумье проговорил Аттенборо, — главным образом, своим журналистским, лучше сказать, репортерским талантом, умением сходиться с людьми, заставить их разговориться и так далее. И достаточной образованностью, которая, в противовес общественному мнению, вовсе не характерна для людей вашего круга.

— Никогда бы не подумал, что меня могут оценить так высоко.

— Разумеется, мы потребуем от вас определенного рода услуг.

Рене сокрушенно покачал головой:

— Как жаль, что невозвратно канули в вечность времена Гарун-аль-Рашидов и графов Монте-Кристо! Как скучен наш рационалистический мир, в котором все продается и за все нужно платить. Какого же рода услуги вам требуются? — уже деловито закончил он.

— Весьма деликатные и квалифицированные, — все с той же тонкой улыбкой ответил Аттенборо.

— Надеюсь, речь идет не о шпионаже? — с некоторым беспокойством спросил Рене. — Уверяю вас, в рыцари плаща и кинжала я не гожусь.

— А что вы называете шпионажем?

Хойл удивленно взглянул на него:

— Достаточно неделю посидеть у телевизора, чтобы получить об этом некоторое представление.

Аттенборо вежливо улыбнулся в ответ:

— Вы хотите сказать, что это слежка, стрельба, погони, мгновенно действующие яды, обольстительные женщины и супермужчины?

— Антураж, во всяком случае, именно таков. Но дело не в этом, дело в том, что за шпионаж сажают на электрический стул, вешают или расстреливают, в зависимости от национальных традиций. В лучшем случае, надолго сажают в тюрьму.

— Да, когда речь идет о государственном шпионаже, и решительное нет, когда одна частная фирма интересуется делами другой. Именно такого рода поручение мы и хотим вам дать.

— Какой же фирмой придется интересоваться мне?

— О подробностях вы узнаете, когда дадите согласие сотрудничать с нами, мистер Хойл.

Хойл задумался. Аттенборо предлагал ему не совсем то, о чем говорил Митчел. Но, возможно, Митчел знал лишь о первом этапе задания — найти Вильяма Грейвса. Может быть, даже он сам пытался решить эту задачу, но безуспешно. А после того, как Грейвс будет найден, встанет и задача сбора сведений.