Власов против Сталина. Трагедия Русской освободительной армии, 1944–1945 - Гофман Иоахим. Страница 55

В то время когда 6 мая положение при Рузине становилось критическим, разведывательный батальон во главе с майором Костенко еще находился в районе Радотин– Збраслав, обратив фронт к югу. В штабе дивизии в Йинонице в это утро как раз проходило совещание командиров, когда в 10.00 по радио поступило сообщение командира разведывательного батальона, что его теснят части войск СС с шестью танками «Тигр», под натиском которых он затем отошел вниз по Влтаве, в направлении пражского предместья Смихов [489]. Генерал-майор Буняченко тотчас отдал командиру подходившего из Корно 1-го полка подполковнику Архипову такой приказ: «Архипов, возьми свой полк и иди выручать Костенко». В результате неожиданной атаки 1-го полка немецкая боевая группа «Молдауталь» (части дивизии СС «Валленштейн»), которая тем временем заняла берег реки между Збраславом и Хухле, в послеобеденные часы была вновь отброшена к югу или за Влтаву [490]. Подполковник Архипов, чей полк через Смихов пробился в район мостов Йирасека и Палацкого, приказал до вечера охранять мост через Влтаву южнее Браника силами роты с противотанковой пушкой. К 23.00 6 мая основные силы 1-й дивизии РОА сосредоточились в районе, примерно ограниченном линией Рузине – Бржевнов – Смихов – берег Влтавы – Хухле.

1-й полк находился в районе между Смиховом и мостами через Влтаву, 2-й полк – у Хухле – Сливенца, 3-й полк – у Рузине – Бржевнова, 4-й полк и разведывательный батальон – в Смихове и к северу от него. Артиллерийский полк занял огневые позиции на высотах Злихова и оборудовал выдвинутые наблюдательные пункты.

Как же развивались в эти дни отношения между русскими и чехами? Для оценки Пражской операции этот вопрос имеет решающее значение. Основанием для вмешательства 1-й дивизии РОА в Пражское восстание было русско-чешское военное соглашение, заключенное в Сухомастах 5 мая 1945 г. Так, даже просоветская литература отчасти не может не признать, что власовские войска, как доказано, пришли в столицу «на основе инициативы и требования чехословацких офицеров и офицерских групп из Праги и провинции» и что при них находились и полномочные чехословацкие офицеры связи из района наступления или из Праги [491]. Тем временем, после занятия Праги советскими войсками, военное командование Большой Праги «Бартош», заключившее соглашение с генерал-майором Буняченко, попыталось ослабить впечатление от этого однозначно установленного обстоятельства. Так, генерал Кутльвашр 11 мая 1945 г. сообщил в письме «командованию Советской армии в Праге», что вмешательство РОА последовало по ее «собственному почину» и по инициативе чешских офицеров, как раз находившихся в той местности, т. е. не на основе решения военного командования «Бартош». Однако имеются неопровержимые доказательства тесного сотрудничества чешского военного командования с командованием русской дивизии [492]. Так, «Бартош» в настоятельной форме просил чешского генерала Фишера в Кладно 6 мая в 5.30 «вместе с власовцами» как можно быстрее пробиться к Праге с запада и прежде всего срочно занять район вокруг Рузине с аэродромом. Несколько минут спустя, в 5.50, и Пражское радио, находившееся под влиянием военного командования, впервые – а затем повторно – обратилось к «офицерам и солдатам Власовской армии» и попросило их помощи при обороне города. Капитан Рендл, комендант Лани – летней резиденции президента страны, попросивший генерал-майора Буняченко об оказании поддержки повстанцам, получил 6 мая в 13.00 от генерального инспектората правительственных войск полномочия присоединиться к русскому дивизионному штабу в качестве офицера связи. А в послеобеденные часы того же дня, в 17.30, подполковник Скленарж из военного командования доложил о приближении «наших помощников с заметными силами»: тремя колоннами по шоссе

1) Радотин – Хухле – Смихов,

2) Душники – Мотоль – Коширже,

3) Йинонице – Бржевнов – Дейвице.

Навстречу русским войскам для их направления в Прагу, по распоряжению военного командования был направлен знакомый с местностью офицер – видимо, лейтенант Хорват. 6 мая в 17.35 была издана директива об использовании власовских солдат для укрепления участков обороны [493]. К военному командованию на Бартоломейскую улицу в это же время явились несколько офицеров РОА, которые получили карту с указанием основных центров сопротивления и с которыми было детально обсуждено намеченное на 7 мая наступление 1-й дивизии на Прагу. Кроме того, военное командование предоставило русским частям ряд знакомых с местностью проводников.

Чешские военные круги, руководящая сила на первой стадии Пражского восстания, как отсюда вытекает, не видели в сотрудничестве с армией генерала Власова ничего предосудительного. Это подтверждает и бывший полковник из Главного политического управления Министерства обороны (Чехословацкой народной армии) д-р Степанек-Штемр [494], который в ночь с 9 на 10 мая 1945 г., будучи начальником отдела связи сформированного в Советском Союзе 1-го Чехословацкого армейского корпуса, достиг Праги со стороны Колина. Степанек-Штемр сообщает, что от офицеров штаба корпуса, в т. ч. от политработников, в подавляющем большинстве состоявших в партии коммунистов, он в то время не слышал «ни единого отрицательного слова» «о приглашении и вмешательстве “власовцев” против немцев в Праге!» Возражения против идеи русско-чешского сотрудничества раздавались не со стороны вооруженных сил, а из Чешского национального совета (ЧНС), который, хотя и постепенно, сумел взять в свои руки политическое руководство восстанием и подчинить себе военное командование Большой Праги. Ведь в ЧНС, который временно представлял государственную власть в Чехии до прибытия функционировавшего в Кошице (Кашау) правительства Бенеша и в котором весомое слово принадлежало и коммунистам, имелись сильные течения, с самого начала нацеленные на достижение доброго согласия с державой-победительницей – Советским Союзом. Вследствие этого в ЧНС могла завоевать признание лишь противоречивая позиция в отношении Русской освободительной армии, столь неожиданно появившейся на арене. С одной стороны, имелось стремление использовать русские силы, обладавшие «бронемашинами, артиллерией и тяжелым оружием», для облегчения положения чешских повстанцев, местами сильно теснимых немецкими войсками и плохо вооруженных, с другой стороны – старание политически дистанцироваться от помощников в тяжелейшей нужде. Эта двойственная позиция проявилась утром 7 мая, когда офицер связи Хорват, направленный навстречу частям РОА, в сопровождении капитана РОА Антонова появился в 7.45 на Бартоломейской улице в резиденции ЧНС, и тот был впервые вынужден занять определенную позицию в отношении 1-й дивизии.

Капитан Антонов, сын царского морского офицера, будучи сиротой, когда-то ставший беспризорником, попал в немецкий плен под Сталинградом в качестве командира батареи реактивных установок («сталинский орга?н») и с 1943 г. был личным адъютантом Власова. Говорят, что он был послан Власовым [495], который, как упоминалось, хотя и не вмешивался сам в пражские события, но, видимо, счел своим долгом прояснить позицию новой политической организации в отношении РОА. Во всяком случае, Антонов утром 7 мая намеревался передать ультиматум, в котором генерал-майор Буняченко требовал от германского государственного министра по Богемии и Моравии Франка капитулировать до 10.00; в противном случае он, Буняченко, угрожал «начать наступление на Прагу» [496], которое, однако, в действительности уже началось. Требование столь принципиального и политически далеко идущего характера, выдвинутое самовольно, должно было вызвать энергичное сопротивление ЧНС, который стремился сохранить и реализовать свой авторитет. Заместитель председателя этого органа Смрковский, радикальный коммунист, тотчас вступил с капитаном Антоновым в резкую перепалку [497]. Он возразил против требования о капитуляции и попытки самостоятельно вступить в переговоры с Франком с мотивировкой, что это внутреннее чешское дело. Дескать, лишь «чешский народ, который провел восстание», что означало иными словами – ЧНС, к которому он принадлежал, уполномочен и вправе вести переговоры о капитуляции с немцами. Однако Смрковский и другие коммунисты, как Давид и Кубат, которые особенно резко высказывались против сделки ЧНС с Власовской армией, примечательным образом согласились с требованием буржуазных политиков о принятии помощи РОА, если при этом удастся избежать политического признания и ЧНС тем самым не будет скомпрометирован [498]. Во всяком случае нужно было ясно дать понять, что один Чешский национальный совет правомочен во всех политических вопросах. Необходимые договоренности с Власовской армией были тем самым переданы на уровень военного командования, которое оставалось привязанным к указаниям ЧНС.