Ведьма на зелёной фишке - Громова Ирина Петровна. Страница 19

Лариска налегла на филе овцы, та под напором сделала несколько шагов, больше похожих на прыжки лягушки

– Бе-е, скотина, ты меня слышишь? Мы ползём к папе и маме

– Бе-е, – жалостно отвечала овца, подпрыгивая под Ларискиным напором.

Я продолжала ползти и злиться. Лариска от хохота сползла с овцы и ползла за нами:

– Ты неправильно с ней разговариваешь, – почти рыдая, говорила сестра, – ты её ругаешь скотиной, она может обидеться.

Когда преодолев на четвереньках метров пятьдесят, я с трудом поднялась с колен. Чтобы оценить ситуацию. Я увидела катавшегося по земле от хохота Володьку. Уже лежавшую на земле Лариску, которая тоже хохотала навзрыд. Овца сидела как собака на заднице и тоже, как мне показалось, хохотала. Вторая овца смотрела на это всё в диком ужасе, и двигаться за нами не собиралась.

За час мы преодолели не более семидесяти метров.

И завалились в траву в изнеможении.

– Ну, вы даете, девки, – раздался сзади Вовкин голос. —

Все четверо хороши. Говорю, вожак нужен. Вот женщины…

На плечах у Вовки лежал связанный козел. Мой муж обошел меня на пять шагов. Остановился и поставил на землю козла. Развязал его, оставив только одну верёвку на шее, взял хворостину и сказал:

– Так, все девчонки за нами. Не отставайте, гоп-гоп. – И двинулся с козлом домой. – Кстати, рекомендую на земле не валяться. В траве могут быть змеи.

– А ты сразу сказать не мог? – заорали мы подпрыгивая. – Нам еще не хватало умереть от укуса змеи.

– Я беспокоюсь не за вас. Змея никогда не нападет на то, что она не может съесть. Здесь маленькие змеи. Но вы их можете напугать или раздавить…

Овцы послушно и безоговорочно потрусили за козлом. А то, что может раздавить змею, то есть мы с сестрой, побрело за овцами.

Мне еще долго с тех пор хотелось убить Вовку, когда я вспоминала свой вояж на четвереньках с отчаянным криком «бе-е»

Мог бы сразу объяснить нам, городским дурам, что мы можем блеять до посинения, но овцы пойдут только за козлом

Но он потом божился, что сам этого не знал и козла вперед повёл чисто интуитивно. А так как по голосу моего мужа никогда не определишь, шутит он, или серьёзен, прямых обвинений я впоследствии выдвинуть так и не смогла.

Нахохотавшись, мы оставили Настю в хорошем расположении духа. Показали, где еда. Наказали собаке охранять гостей. Собрали документы и двинулись в район, к полковнику Грачёву.

– Нет, а всё-таки, ты меня опозорила, – не унимался Вовка, – неужели из-за этих овец?

Я понимала что перегнула с Платошей, теперь предстояло выкрутиться:

– Да брось, ты. Я сделала тебе положительный имидж, – я старалась говорить убедительным тоном.

– Да неужели? – не очень поверил мне Вовка.

– Ну, сам посуди, – я давила логикой. – Половина населения нашего посёлка уверена, что ты у меня под каблуком. А тут вдруг вскрывается страшная тайна и оказывается, что всё наоборот. И на самом деле, это ты держишь меня в ежовых рукавицах. Настоящий мужик.

И потом. Когда тут у нас кто-то переживал по поводу того, что женщина делает тяжелую работу наравне с мужиком? Что, девчонки на комбинате доски с утра до ночи не кидают? Машины не грузят? На огородах как мужики не работают?

Мне вон баба Паня недавно рассказывала, как в молодости, после осенних работ в колхозе, зимой их гнали лес валить, зимники прокладывать. Она говорит: «Мы тогда чёрной завистью жёнам партийных руководителей завидовали, которые в свинарнике работали. Они принимали поросят, и у них было тепло и сытно».

Так что не бери в голову.

– Да мне просто стыдно стало, что я тебя нагрузил, – смутился Вовка.

Тут мне тоже стало стыдно:

– Эти дорожки не ты придумал. Я сама хотела попробовать. И очень рада, что у меня получилось. На самом деле, это я с Платошей, видимо, перегнула. Думала, что он как все и реагировать не будет, ну ковыряется баба и ковыряется. А он смотри – пошёл меня защищать. А я ему стакан водки не налила. Теперь придётся думать, как скомпенсировать. – тут я решила переключить Вовкино внимание на новую, слегла провокационную тему. – Правда Настя очень красивая девочка?

Но Вовку так просто не спровоцируешь:

– И умная, – просто сказал он. И человек хороший.

Мы скакали по дороге с выбоинами от ямочного ремонта. Каждую весну и лето государство выделяет несметные суммы, которые дорожники как-то исхитряются затолкнуть в наши деревенские ямы. Но это не решает вопроса, потому что ямы имеют свойство множиться и плодиться, а те, что уже были заделаны – увеличиваться в размерах. И уже к осени отдельные выбоины доходят до того, что могут поглотить колесо вашего автомобиля целиком. И ситуация значительно усложняется, когда идёт дождь и ямки залиты водой.

Местные водители, как толковые лоцманы хорошо знают, где выбоины реально опасны, а где их ещё можно проскочить на скорости. Но всё равно, это не продлевает жизнь наших авто без ремонта.

Сегодня нам везло. Вовка виртуозно лавировал между известными ему ямами, и мы без приключений уже проехали половину пути.

Мне было важно знать его мнение по ряду вопросов:

– А как насчет того, что Настя могла родить от своего отчима?

– Настя – серьёзная девчонка, – уверенно ответил Вовка. – Даже если и сделала ошибку, рано или поздно разберётся с этим. Но я думаю, что ребёнок от Остапа.

Вовка всегда был в курсе всех деревенских сплетен, но всегда выбирал версию в пользу порядочности людей.

– Да, сегодня я видела документ, подтверждающий это. Но ты откуда всё знаешь?

– Я же мудрый. И потом я знаю и Остапа, и Настю. И Валентину. И Терентия. Там если и есть проблемка, то какая-то другая. А то, что народ у нас любит языками почесать – не мне тебе рассказывать. Тема, согласись, такая скользкая. Человека можно оговорить легко, и он всю жизнь не отмоется и будет вынужден оправдываться, даже если ничего не делал.

Наконец, наш «козёл» допрыгал до районного центра. Спустя ещё пару минут, Вовка притормозил около отделения полиции, помпезного розового дома с белыми колоннами. Я схватила папку и побежала в помещение.

Часы показали 17—30. Дежурный, секунд за сорок, успел посмотреть мои документы, сделать запись в журнале и сказать, что начальник принимает население в одиннадцатом кабинете на втором этаже.

Я взлетела с такой скоростью, что видела, как развеваются мои кудряшки от встречного сквозняка. В коридоре посетителей не было, поэтому постучавшись, сразу толкнула дверь:

– Разрешите?

Я увидела за рабочим столом Грачёва и склонившегося над ним офицера. Оба изучали какую-то бумагу.

– Приём окончен! – вдруг рявкнул полковник. – Вы, что себе думаете, я буду сидеть до утра? Я работаю до 18—30.

Получив в лицо ледяной душ, я нуждалась в нескольких секундах, чтобы прийти в себя.

– Хорошо, – я поговорю с полковником Кузьминым, – сказала я тихим и очень спокойным голосом. – И вам здравствуйте.

– С каким Кузьминым? – не поверил Грачёв.

– С вашим непосредственным начальником, Александр Николаевич. С тем самым, который в прошлом году привозил к нам, к общественности, московского генерала после обращения к министру МВД нашей страны. Мы тогда боролись за то, чтобы не сокращать вам штат. Всего доброго. – Я быстро вышла из кабинета, спустилась по лестнице, пожелала дежурному офицеру здравствовать, вышла из отделения, перешла дорогу и взялась за ручку Вовкиного «козла». Осталось справиться с досадой за потерянные время, бензин и амортизацию машины.

– Дамочка! Извините.

Я повернулась и увидела того самого офицера, который склонился над Грачёвым, читая бумагу. – Извините. Александр Николаевич ждал вас, но не понял, что это вы. Он готов с вами переговорить.

– Хорошо.

Я вернулась в кабинет Грачёва.

Полковник был младше меня лет на десять. Значит, боевой. Я знала, что полицейским, выезжающим в горячие точки, очередное звание не задерживают, часто присваивают раньше срока. Невысокий, плотный, светловолосый, слегка вспотевший человек в форме, выглядел устало.