Кендермор (ЛП) - Кирхофф Мари. Страница 20

Гизелла выхватила карту и изумленно уставилась на надпись.

— До Катаклизма, идиоты! Они означают "До Катаклизма"! Мы следовали карте, составленной еще перед Катаклизмом!

— В самом деле? — с сомнением переспросил Тас. — Я думал, что это сокращение означает "достоверное качество"…

Ошеломленная Гизелла только покачала головой.

— Так мне и надо, послушалась кендера. Ну конечно же, До Катаклизма!

— А он изменил мир, так ведь? — невинно спросил Вудроу.

— Немножко, — сглотнул Тас.

— Немножко? — вылупилась на кендера Гизелла. — Поднялись новые горы, а огромные участки суши опустились под землю, став морями!

Тассельхофф выглядел совсем подавленным.

— Но ведь многие города остались на своих местах! — простонал он.

— Угу, те, которые не затронули нахлынувшая вода, горы и вулканы! — Гизелла закатила глаза и испустила тяжелый, покорный вздох. — А теперь по сути — на повозке море нам не переплыть. Придется возвращаться, и теперь я ни за что не прибуду в Кендермор вовремя, до Осенней Ярмарки. Только теперь дорогу выбираю я!

— Поплывите на повозке по морю, — заметил Фонду.

Гизелла проигнорировала насмешку.

— Пойдем, Вудроу, — устало сказала она и направилась в лагерь. — Впереди длительное путешествие.

Но Фонду проковылял к ней и схватился за шаль.

— Поплывите на повозке по морю! — повторил он.

Гномиха остановилась и отпихнула его в сторону.

— Не думаю, что это будет приятное путешествие, Фонду, — заметила она свысока. — Пошли, Вудроу. Пойдем, Непоседа.

Но Фонду и не думал сдаваться.

— Повозка не плавает, но зато лодка плавает!

— И что ты нам хочешь предложить, Фонду? — спросил Вудроу.

Овражный гном криво усмехнулся юноше.

— Я разговариваю с симпатичной госпожой. У тебя странные волосы, как лапша. — Фонду снова схватил Гизеллу за руку и поволок ее к уступу скалы. Там он показал вниз. — Видишь? Лодка.

Гизелла пренебрежительно отбросила его руку.

— Ладно-ладно, я вижу! — закричала она, быстро взглянув вниз. — Маленький клопоед — то есть овражный гном — прав! Там, внизу — судно.

— Дай и мне взглянуть! — воскликнул Тас и вместе с Вудроу устремился к Гизелле. — Но зачем кому-то понадобилось оставлять здесь на якоре корабль?

— Понятия не имею, — ответила Гизелла. — а также не понимаю, что нам до того? Все, что у меня есть — эта повозка, потому я не намерена ее здесь оставлять, — решительно закончила она.

Фонду рванул Гизеллу за запястье.

— Забери и повозку в лодку.

— Вудроу, — сказала Гизелла. — будь добр, попытайся ему объяснить, что мы не в состоянии спустить загруженную под завязку повозку со стофутового обрыва…

— Э, да тут по крайней мере восемьсот футов, самое меньшее, — зазвенел голосок Таса, который, лежа на животе, свешивался со скалы вниз.

— … шестисотфутового обрыва и погрузить ее в раскачивающуюся лодку, — закончила Гизелла. — Что-то я слишком разнервничалась, дорогуша, — добавила она, обращаясь к человеку.

Вудроу, который осторожно заполз на выступающую за край утеса ветку кипариса, деликатно кашлянул.

— Простите, что говорю так, мисс Хорнслагер, но готов держать пари, что…

— … тот, кто был владельцем этой лодки, оставил блоки на дереве! — вместо него закончил Тас. — Они должны были как-то сюда забираться, и бьюсь об заклад, они использовали для этих целей подъемник. Мы можем воспользоваться их приспособлениями, чтобы спускаться со скалы и подниматься обратно.

— Точно, — подтвердил Вудроу.

— Подъемник! Подъемник! — завопил Фонду и подпрыгнул так высоко, что приземлился аж у кипариса.

— Погоди минутку, — сказала Гизелла, отказываясь так легко попадаться на чью-то удочку. — Разве у нас достаточно людей, чтобы опустить повозку на шесть сотен футов? А потом вы собираетесь просто погрузить ее на корабль и отчалить, даже не вспоминая о владельце?

— Возможно, — согласился Вудроу. — Но вряд ли мы так поступим. Это же воровство!

— Это не воровство! — возразил Тас. — Мы просто позаимствуем ее у владельцев. Сейчас они ею не пользуются, а мы не знаем, как скоро они вернутся. Когда они вернутся, Фонду?

— Два дня, — не задумываясь, ответил овражный гном и показал четыре пальца.

— А как давно они ушли? — поинтересовалась Гизелла.

— Два дня, — теперь он растопырил пальцы на обеих руках.

Гизелла, Тас и Вудроу переглянулись.

— А сколько вас здесь?

Фонду оглянулся на дюжину овражных гномов и широко ухмыльнулся:

— Два.

— Вот те на, — вздохнул Вудроу.

— Видимо, от них мы не получим никакой достоверной информации, — протянула Гизелла. — Вудроу, ты неплохо разбираешься в технике. Что нам нужно для этой "работы на подъемнике"?

Вудроу присел на корточки и принялся наобум вычерчивать на потрескавшейся глине линии. Через некоторое время все овражные гномы опустились на корточки и принялись машинально рисовать на земле в подражание юноше. Тас чрезвычайно заинтересовался этим и стал бродить среди задумчивых овражных гномов.

Гизелла нависала над юношей, выжидающе сложив руки на груди.

— Ну?

Спустя пару минут Вудроу откинул голову и посмотрел на Гизеллу.

— Мэм, я полагаю, нам нужны эти блоки на дереве, как минимум четыреста футов веревки и упряжь лошадей в качестве тягловой силы — плюс приблизительно дюжина крепких мужчин. Но это всего лишь мои предположения, — скромно добавил он.

Овражные гномы с унылыми физиономиями согласно закивали головами, указывая на рисунки своих соседей и бестолково тараторить друг с дружкой.

Гизелла воздела руки к небу.

— Вот все и стало на свои места. У нас нет дюжины силачей, а тем более четырехсот футов веревки. Если бы я не в бабахала столько стальных монет в эти переспелые арбузы, то самолично сбросила бы повозку со скалы и превратила бы это вшивое суденышко в обломки!

Она плюхнулась на край обрыва, где только что стояла, и уперлась подбородком в руки.

Тассельхофф поскакал обратно, к мрачной Гизелле.

— Что касается силы, — сказал он, — стоит только захотеть, мы соберем здесь всех местных овражных гномов.

— И сколько же их? — язвительно заметила Гизелла. — Два?

— Я понимаю, они не очень-то пристойно выглядят, и еще хуже пахнут, но думаю, захотят нам помочь, — подстрекал Тас. — Да и идея-то принадлежала изначально Фонду!

Фонду ослепительно улыбнулся.

— Нам нравилось разом тянуть за веревки. Это так весело! Мы поднимали много тяжестей для забавных человечков. Раз-два взяли! — передразнил он, дергая за воображаемый канат.

— Это все великолепно, Фонду, — равнодушно ответила Гизелла. — А может, ты расскажешь еще о том, где нам отыскать четыреста футов веревки, хотя я в этом сильно сомневаюсь.

Грудь овражного гнома гордо выпятилась наружу.

— У Фонду есть веревка. Длинная. Для подъемника. Я покажу госпоже с замечательными волосами.

Трое путешественников уставились на Фонду, а затем переглянулись.

— А вы не верили, — торжественно изрекла Гизелла.

— Забавные люди спрятали веревку от подъемника, — объяснял Фонду, — но Фонду ее находить. Моя ее унюхать, мой нос нюхать очень хорошо.

Гизелла изумленно хлопала глазами.

— И ты покажешь мне, где она?

Фонду схватил Гизеллу за руку и рывком поднял на ноги, чуть не споткнувшись от возбуждения.

— Пошли-пошли-пошли! — завопил он и поволок за собой предмет своей страсти. Тассельхофф и Вудроу едва успевали за спотыкающейся парочкой в сопровождении кувыркающейся, потеющей компании овражных гномов.

Фонду привел отряд к гигантскому, полому внутри дереву почти в пятистах футах от обрыва. Он быстро вскарабкался на самую нижнюю ветку и исчез в дупле размером с большую корзину. Курчавая голова появилась мгновение спустя. Гном сжимал в руках грубый пеньковый канат, один конец которого он высунул из отверстия.

— Видишь? — кричал он. — Веревка от подъемников! Твоя не волноваться, замечательная госпожа, — сказал Фонду и ласково погладил волосы Гизеллы. Та смахнула руку и передернулась.