Кендермор (ЛП) - Кирхофф Мари. Страница 21

В тот же миг Тассельхофф оказался уже на дереве и засунул в дупло сгорающую от любопытства голову. Когда он наконец высунулся наружу, на лице его сияла улыбка до ушей.

— Да там все дерево забито канатами! — выпалил он. — Бухта на бухте! Я за всю жизнь не видел столько, разве что в доках балифорского порта. Уф! Хотел бы я, чтобы дядюшка Транспрингер сейчас оказался здесь и посмотрел на это чудо собственными глазами!

Гизелла хлопнула в ладоши и нетерпеливо потерла руки.

— Отлично, бригада, похоже, что мы все же возьмемся за работу на подъемнике.

За полчаса три дюжины овражных гномов вытащили канаты из дупла и расстелили их по земле двумя ровными полосами, Тем временем Вудроу, тренируясь на обрезке веревки из повозки, изучал, как должны быть задействованы блоки. К тому времени, как был готов длинный канат, он успел накинуть на повозку две большие веревочные петли, прикрепив одну к передней оси, а другую — к задней. Но куда сложнее оказалось ввести в курс дела Гизеллу.

— С двумя одинарными блоками мы соединим петли, которыми обвязана повозка. Двойные блоки связаны с нависающими над обрывом ветвями дерева. Пока все ясно?

Гизелла кивнула.

— Конечно. Не совсем же я тупая!

Но, проклятье, если бы она хоть что-нибудь понимала!

— Быстренько соорудим из чего-нибудь подъемник, как это делала кузина на ферме, когда я был совсем малюткой, — говорил Вудроу.

Гномиха, одетая теперь в зеленую рабочую одежду без выкрутасов и кожаные перчатки, сидела на повозке рядом с Вудроу. Ее глаза метались то к повозке, то к подъемникам.

— Это все, что у меня есть, Вудроу. Ты уверен?

Вудроу поднял глаза.

— Более или менее, мисс Хорнслагер.

Гизелла снова взглянула на подъемник и принялась пристально разглядывать кучи веревок, связывающих подъемник с деревом, а вместе с ним — и повозку. Ее взгляд прошелся по веревке, протянутой к нескольким валунам, которые подпирали дерево. Затем она тихонько кашлянула.

— Видишь ли, я не привыкла слепо доверять людям, — сказала она Вудроу. — Несколько раз я пыталась это делать, но у меня не слишком получалось — и в личной жизни, и в делах. Но сейчас у меня нет другого выхода. Если мы поедем по южной дороге, я однозначно разорюсь из-за задержки в пути. А если мы спустимся со скалы… может, и не разорюсь. Такое впечатление, будто все мои действия заранее предопределены. Фонду! Где Фонду?

Овражный гном вывалился из клубка соплеменников, которые ожесточенно дрались за чью-то грязную кепку.

— Фонду здесь, — провозгласил он. — Ты готова запускать подъемник?

Из свалки протянулась пара рук и втащила Фонду обратно в переплетенный клубок тел еще до того, как Гизелла успела ответить. Осторожно, чтобы не оказаться слишком близко, Гизелла подошла к копошащейся куче овражных гномов и, сложив рупором ладошки, заорала:

— Фонду! Построй их в шеренгу!

Фонду принялся отчаянно выбираться из свалки, прокладывая себе путь локтями и затрещинами, а несколькими секундами спустя стал вытаскивать с поля боя остальных овражных гномов. В считанные минуты те оказались построенными в шеренги вдоль двух канатов, протянувшихся от скалы почти на четверть мили. Гизелла придирчиво оглядела команду, изобиловавшую расквашенными носами, подбитыми глазами и распухшими губами. Но стоило ей только отвернуться, как кто-то кого-то толкнул, и драка возобновилась. Но Вудроу нашел зачинщиков и, схватив их за шиворот, приподнял над землей.

— Все в порядке, Вудроу, — распорядилась Гизелла. — Ты приглядываешь за веревками. Имея в распоряжении три коня и по шестеро овражных гномов на каждого, ты можешь опустить повозку осторожно и легонько. Пусть эти слова станут нашим сегодняшним девизом. "Осторожно и легонько". Могут это повторить все?

Нестройный хор "осторожно и легонько" (или похожих слов) прокатился над головами овражных гномов в шеренгах.

— Хорошо, — удовлетворенно сказала Гизелла. — Ты, Тас, со своими шестью здоровяками управляешься с оттяжками. Ты будешь следить за тем, как повозка перевалит через край скалы… — голос Гизеллы слегка дрогнул, — а потом выровнять его, насколько это возможно, пока он будет опускаться вниз.

Какое-то мгновение все молча переглядывались. Потом Гизелла подмигнула Тасу, и тот выбил из под колес блокировавшие их камни. Под неусыпным контролем Таса шестеро молодцев-агаров в упряжи медленно покатили повозку к краю утеса. Вудроу, в подчинении у которого оказалось в три раза больше овражных гномов, а следовательно, и проблем они создавали в три раза больше, со всех сил удерживал веревки в блоках туго натянутыми.

Когда передние колеса повозки зависли над пропастью, Гизелла затаила дыхание. Веревки на передних блоках в одночасье натянулись, и дерево запружинило вверх-вниз. Невзирая на то, что передние колеса раскачиваются над шестисотфутовой пропастью, овражные гномы продолжали подталкивать повозку вперед.

Сердце Гизеллы упало. Повозка, дерево, овражные гномы — все поплыло у нее перед глазами. Тем временем по краю чиркнули задние колеса, и повозка провалилась вниз на шесть дюймов, раскачиваясь на веревках туда-сюда. Овражные гномы на растяжке завизжали и по щиколотки зарылись в мягкую землю под деревом, ибо тяжелая повозка, раскачивающая на пропущенных через блоки веревках, неустанно влекла их к краю скалы. Гизелла ухватилась за ближайший валун, только б не упасть; ее колени дрожали в такт зубам.

— Держите, держите! — закричал Тас, вцепившись в одну из веревок. Только тут до него дошло, что овражные гномы визжат от восхищения, как дети при виде привидения. Стоило повозке уравновеситься, как гномы прекратили соскальзывать к обрыву и шуметь. Гизелла легонько пошатывалась, но утешала себя, что все еще может держаться на ногах. Повозка, несильно раскачиваясь на веревках, легонько вздрагивала при каждом дуновении морского бриза.

— Хорошо, — сказала Гизелла, проглотив комок в горле. — Все не так плохо.

Сложив руки рупором, она закричала:

— А теперь, Вудроу, начинай спускать его вниз. Осторожно и легонько, помнишь?

— С дрожью и бойко, — почти в унисон заворчали овражные гномы. Держа всех лошадей за уздечки, Вудроу, пятясь, повел их к скале. Через двадцать пять футов он больше не видел повозки и понадеялся на Таса, который лежал на свисающей над пропастью ветке, что тот поправит его в случае чего и проследит, чтобы веревки в блоках скользили плавно.

— Нормально… нормально… она медленно опускается немножечко… задок чуть выше… опс, теперь задняя часть немного ниже… еще ниже… да нет же, задок опустился… задок, задняя часть!

Гизелла подскочила к обрыву.

— Что случилось? — завопила она и тут заметила в сотне футов ниже края повозку. Одна шеренга овражных гномов чуть опережала другую. Передняя часть повозки возвышалась над задней, по крайней мере на четыре фута и продолжала задираться. — Она ползет вверх! — взвизгнула гномиха, заломив руки. — Я даже слышу звон разбивающихся склянок! Выравняйте ее! Слышите?!

Но овражные гномы, совершенно не подозревающие, что творится внизу, продолжали беспорядочно шагать к морю. Вудроу, отчаявшись, опустил уздечку самого медленного коня и налег на быстрого, пытаясь замедлить спуск повозки. К несчастью, второй конь, лишившись поводыря, вдруг остановился.

Повозка резко накренилась; что-то внутри, по-видимому, незакрепленное, разбилось и с грохотом врезалось в заднюю стену. Гизелла зажала уши, когда верхушки утеса достигло эхо второго удара. Когда же дверь повозки распахнулась и оттуда посыпались арбузы, подушки и личные вещи Гизеллы, она в ужасе заслонила ладонями глаза. Все ее имущество быстро опускалось вниз по спирали, в вечность длиной несколько сот футов, как показалось Гизелле.

Теперь повозка болталась почти вертикально. На дверной щеколде зацепилась развевающаяся на ветру ночная сорочка Гизеллы, напоминая белый флаг перемирия. Вудроу мгновенно остановил запряженных коней и овражных гномов и помчался к закрепленной веревке, нагрузив ее так, чтобы длины веревок сравнялись. Это сопровождалось громким шумом и лязганьем внизу. Каждый удар заставлял Вудроу вздрагивать, а при звоне разбивающегося стекла Гизелла все глубже прикусывала губу.