Князь Кий - Малик Владимир Кириллович. Страница 62

Из всего этого можно сделать вывод вполне определённый: сообщение Нестора в «Повести временных лет» о том, что князь Кий срубил город и что город этот назван его именем, основывается на достоверных исторических фактах.

Однако, уже во времена Нестора кое-кто сомневался в реальности князя Кия. Такие скептики говорили, что Кий и вправду некогда жил, но был не князем, а перевозчиком через Днепр. Именем этого перевозчика и назван город - Киевом.

Чтобы опровергнуть такие «не исторические» утверждения, Нестор дополняет своё сообщение очень интересными и важными фактами из биографии князя полян. «Если бы Кий был перевозчиком, - утверждает летописец, - то не ходил бы в Цареград. Этот же Кий княжил в роде своём и ходил к царю и, как рассказывают, большие почести воздал ему царь, к которому он ходил. Когда же возвращался назад, то пришёл он на Дунай, облюбовал место и срубил городок невеликий. И хотел сесть в нём с родом своим. Но не дозволили ему сделать это те, что жили окрест. Так и ныне прозывают дунайцы то городище - Киевец. Кий же вернулся в свой город Киев, тут и жизнь свою окончил, и браты его Щек да Хорив и сестра их Лыбедь тут померли. И с этих братов начал их род держать княжение в полянах».

Как видим, это дополнение Нестора очень существенно. Кий, видимо, был выдающейся исторической личностью. Неспроста за полтысячелетия, что прошло от Кия до Нестора, народ в памяти, в устных пересказах («рассказывают») сберёг важнейшие факты его политической биографии - построил столицу на Днепре, ходил в Константинополь, поставил городок на Дунае и хотел перевести туда своё племя, но встретив отпор местных племён, вернулся в Киев, где и «жизнь свою окончил». Совсем не мало! О многих князьях Х-ХIII в. мы иногда знаем значительно меньше.

Значит, с полным на то правом мы можем теперь утверждать, что Кий был реальной исторической личностью, выдающимся князем полян, основателем Киева.

Автор не ставил себе цель написать про Кия роман-хронику, где можно было бы использовать материал из «Повести временных лет». Замысел его был значительно скромнее - в сюжетной форме реконструировать лишь небольшой оттенок Киевой жизни, но оттенок важный. Здесь - нападение одной из орд гуннов, которая после распада державы Аттилы кочевала в причерноморских степях; смена династии в союзе Полянских племён; основание Киева. И, конечно, политическое устройство, быт, военная организация восточных славян того времени, о чём немало материала дают хроники Прокопия, Менандра, Псевдо-Маврикия, Йордана и других средневековых хронистов, а также многочисленные публикации советских учёных.

Киев, старейший (ему более 1500 лет) восточнославянский город, сыграл значительную роль в истории трёх братских народов - русского, украинского и белорусского.

Князь Кий не оставил нам камня с точной датой основания своей столицы. Дата эта установлена учёными приближённо на основании изучения археологических материалов. Более-менее точно мы можем говорить только лишь о периоде основания Киева, и 482 год - это, пожалуй, наиболее нижний рубеж того периода, а верхний теряется где-то в VI столетии.

Но, полностью сознавая условность этой даты, мы с радостью и гордостью отмечаем этот славный юбилей и прежде всего обращаем свои взгляды в седую старину, к нашим далёким предкам, к князю Кию, его братьям и сподвижникам, которые заложили фундамент восточнославянской державности, «срубили» этот солнечный город над Днепром и в братском единении отстаивали его от многочисленных завоевателей.

Велика история Киева. Вырастал он, строился, был одним из лучших городов средневековой Европы, не раз испытывал вражеские нашествия, разрушения и снова возрождался. Но никогда не был он таким юным красавцем, как в свой полуторатысячный юбилей.

Перевёл с украинского Е. Цветков

Дорога на Тмутаракань

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. РУСЬ И ХАЗАРИЯ.

1

Не велика речка Тетерев, что течёт через Древлянскую землю, не тягаться ей с могучими витязями Днепром-Славутичем и Дунаем, но краше её не найдёшь во всех русских краях. Среди высоких гранитных берегов пробила себе дорогу эта своенравная красавица. То звенит она весело и задорно чистыми струями по белым камням, то прильнёт ласково к солнечному песчаному берегу, а потом, будто притомившись, разольётся тихими заводями среди тёмных вековых лесов и дубрав.

Своенравны, горды и люди, что селятся над Тетеревом. Земля их бедна - песок да суглинок лежат на каменных взгорьях, в низинах - топи болотные. Ратаю с сохою разгуляться негде, зато ловы здесь богатые, птицы и зверя в лесах видимо-невидимо, бортникам тоже раздолье - на каждой лесной поляне гнезда диких пчёл. Благодаря лесу-кормильцу древлянские роды издавна жили зажиточно, ставили добрые городища над Тетеревом и соседними реками, окружали их крепкими дубовыми стенами, чтобы ни дикий зверь, ни лихой человек не пробрался к ним. Впрочем, зверя они и сами искали в дремучих чащах, вооружившись луком и рогатиной, а враги редко сюда пробивались сквозь лесную глухомань. Слухи ходили о диких степняках, о том, что хазары дань с полян и северян берут, но здесь их никто не видывал.

В роду каждый крепко держался друг друга, люди всем миром могли за себя постоять и даже с князем древлянским потягаться. Князь на столе в Искоростене, ему туда дань отвозили. Князю подчинялись на случай какой беды, если надобно родам объединиться, отбить чужеземных пришельцев. Княжеская дружина да ратное ополчение - большая сила.

Городище, где родился и вырос Богдан, сын кузнеца Ратши, приткнулось к самому обрыву над Тетеревом. Здесь, на небольшой ровной площадке, стояли вырезанные из стволов вековых дубов фигуры Перуна (1), Волоса и других русских богов. Им хорошо видна была с высокого берега неоглядная ширь за рекой, лесистые холмы и на одном из них бородище соседнего дружественного рода. Богам на требище (2) приносили жертвы, вымаливали удачу на охоте, добрый урожай, победу в войне. Поодаль от обрыва, за крепкой бревенчатой стеной со сторожевыми башнями, прочно стояли на земле деревянные избы, хозяйственные постройки, ещё дальше, среди леса, теснились возделанные поля. Кузница Ратши стояла на околице, у самой дороги, что вела к Искоростеню. Возле неё - изба кузнеца.

Двадцать лет прожил на свете Богдан, единственный Ратшин сын, немного прожил, но что-то за это время изменилось в городище. Может, виною тому были события, нарушившие покой Древлянской земли. Киевский князь Игорь, владыка всей Руси, решил второй раз взять дань с древлян в одном году. Озлобленные неслыханными поборами, древляне порешили старого князя.

Игорева вдова Ольга в отместку сожгла древлянский стольный город Искоростень. Прошло немного времени - появились в древлянских городах и сёлах посадники, воеводы киевские. Люди качнулись в разные стороны - кто к ним, кто против. Богатые за твёрдую власть встали, начали тянуться за воеводами, у простого люда забот прибавилось, а добра в амбарах меньше стало.

Многое переменилось за последние годы. Посадником теперь в селении старый Клунь, поднявшийся над родом как воевода. Он и суд вершит, и дань собирает, неугодных да непокорных в дугу гнёт, друзьям своим и приспешникам помогает. Власть! Разбитной сын Клуня Борислав подался служить в дружину молодого киевского князя Святослава, говорят - выбился там в большие люди. Клуню от того ещё большая выгода.

А хозяйство Ратши совсем захирело после того, как его в лесу подмял медведь. Мать Богдана умерла. Из трёх молодых Ратшиных помощников только сын остался. Двое других ушли - один семьёй обзавёлся, на земле осел, а второй ушёл в Искоростень. Жизнь всё круче стягивала узел вокруг Ратши. Раньше за свою работу он всё имел, дом был полная чаша. Теперь же на другом конце городища поднялась кузница Войта, брата посадникова, день-деньской гудят там горны, куются рала, мечи, ножи, всё, что смерду (3) и воину надобно. И берет Войт за работу дороже, зато пойдёшь к нему - посадник добрее, завернёшь к Ратше - посадник недоволен. Туго стало с припасами у Ратши, иной раз в избе ни одной просинки. Куда податься? Ударил челом Клуню. Один раз да другой взял купу (4), в долгах завяз по самые уши. И не заметил, как хозяином его собственной кузницы стал уже не он, а Клунь. Тяжко было доживать век чьим-то челядином, недолго протянул Ратша, помер.