Князь Кий - Малик Владимир Кириллович. Страница 69

Скуластое лицо Мечника дочерна опалено солнцем и ветрами дальних походов, изрезано глубокими морщинами. Жидкая бородка, похожая на клок сухого ковыля, напоминала о том, что в жилах бывалого воина текла кровь берендеев или других степняков, каких немало осело на окраинах Руси.

- Вот оно что! - приподнялся на локте Чеглок, ровесник Богдана, повернулся к рассказчику. - А откуда тебе всё это ведомо, дядя Мечник?

Смуглый, горбоносый, резкий в движениях, этот гридень и впрямь походил на быстрого сокола чеглока, оправдывая своё прозвище. На поле брани дрался он отчаянно, ловко уклоняясь от вражеского меча или сабли и успевая нанести решающий удар неожиданно для своего противника. И копь у Чеглока был под стать своему хозяину - поджарый, быстрый, с разбойным взглядом прикрытых лохматой чёлкой глаз.

Чеглок, как и Богдан, покинул родные, места в поисках лучшей доли. Как попал в гридни, он не любил рассказывать. Да кому до этого дело в дружине? Главное, что он добрый рубака и надёжней товарищ.

Мечник усмехнулся в ответ на вопрос Чеглока:

- Ногами своими я всё Дикое поле измерил. За Диким полем бывал - под Итилем и в Тмутаракани. С воеводой Свенельдом в походы ходил и сам бродил по белу свету. У ясов в полоне побывал, с хазарами рубился, на лютого зверя барба (31) с сулицей ходил, один на один. Многое повидать довелось…

- А русских людей за Диким полем встречал? - поинтересовался Богдан.

- Верно - видал там наших? - поддержал Богдана молчаливый гридень Улеб.

- Есть русичи и в Тмутаракани, и в Итиле, во всех хазарских землях. Немало Полянских смердов пошло туда искать лучшей доли. Кто в полон попал, да там и осел. Говорят, что живут русичи и в Корсуне, где греки-ромеи правят, но мне там бывать не доводилось.

Мечник умолк и, сняв шелом, откинулся на спину, заложив руки под голову. Лёгкий ветер шевелил его редкие усы и бороду, озарённые отсветом костра. Богдан тоже посмотрел вверх, на широкий Перунов Путь, раскинувшийся по всему небу, от одного края его до другого.

Звезды… Это души предков глазами звёзд глядят на землю. Где-то там и его, Богдановы, предки. Отец, мать… А с ними и Рослава.

Костер догорал. Звезды подёрнулись дымкой, от Дона потянуло сыростью и прохладой. Близился рассвет.

- Э-эх, - закряхтел Мечник, поднимаясь и надевая шелом. Он, как-никак, десятник, забот у него больше, чем у простых дружинников. - Пойду, стражу проверю. Ворог-то близко! А вы спите, гридни. Сил набирайтесь, день нелёгкий для всех нас будет.

3

Ярило, Даждь-бог поднялся над землёй, алым заревом залил восток, бросил кровавые блики на башни Саркела. И стало видно, как за излучиной Дона, южнее крепости, на берегу шевелится что-то серое, будто густой туман, заливая низину. Ещё выше поднялось солнце - заблестели железные наконечники копий, золотыми блёстками вспыхнули боевые шеломы.

- Хазары, хазары!… - многоголосый вздох пронёсся по лагерю Святослава.

Русские полки строились подковой, правым краем подступавшей к Дону. Впереди щитоносцы, за ними копейщики, а далее лучники, пращники и ратники из смердов, вооружённые шестопёрами, топорами, рогатинами. Конница держалась позади этой огромной подковы, за холмами, поросшими кустарником, и в небольшой роще, готовая в любой час поддержать чело или крылья пешей рати. Там же остались и кони многих дружинников, привыкших по русскому обычаю биться в пешем строю. С конниками ждал своей очереди воевода Борислав. Сам князь и Свенельд в окружении части старшей дружины направились к челу, где командовал Вуефаст. Гридень, что ехал за Святославом, держал на древке княжеское знамя.

Святослав издали увидел, как распахнулись ворота на северной стороне крепости, опустился на ров широкий мост и по нему из Саркела хлынула хазарская конница, с гиканьем и воем обрушилась на чело киевского войска. Замелькали кривые сабли, вспыхивая золотыми молниями в лучах утреннего солнца.

- Эх, догадается ли Вуефаст, что надобно сделать? - насторожился Святослав.

Свенельд молча вглядывался туда, где закипала жаркая схватка. Вуефаст не сплоховал, не зря ему доверили чело. Передние ряды щитоносцев расступились, открыв широкий коридор для вражеской конницы. Хазары устремились в него - и тут же их встретила туча стрел. Степняки заметались, натыкаясь на щетину копий. А ряды русских воинов, тесня их, начали смыкаться. Замелькали мечи и шестопёры. Людские кринки и стоны, конское ржание слились в один сплошной гул.

Хазары, что стояли за излучиной Дона, ринулись вперёд, на выручку защитникам крепости.

Хазарская дружина, оборонявшая Саркел, с нетерпением ожидала подмоги из Итиля. Теперь, завидев приближавшуюся конницу, присланную каган-беком, темник (32) Джабгу, опытный и смелый полководец, сделал дерзкую вылазку, чтобы притянуть к крепости возможно больше сил киевского войска.

Бой у северных ворот затягивался. Уже солнце поднялось над степью, вглядываясь сквозь пыль, поднятую сражающимися, в то, что происходило под стенами крепости, когда к югу от Саркела в степи затрубили боевые рога. Это подоспела подмога окружённому гарнизону. Вёл её бек Аймур, правая рука каган-бека Иосифа.

Будто тёмная туча упала на берег Дона, затопила степь, охватывая русичей. Грозным валом катилась конница, не однажды рубившая ясов и касогов (33), иранцев и арабов, не раз топтавшая русские нивы. Под тысячами копыт гудела земля, злобно ржали полудикие степные кони, пронзительно выли и взвизгивали воины разных племён, служивших Хазарии, а над всем этим гулом и стоном безмолвно кружили орлы и коршуны, почуявшие близкую добычу.

- Сила какая идёт на нас… - тревожно вздохнул Богдан, оглядываясь на примолкших гридней.

- Сила великая, - спокойно согласился с ним Мечник. - Только и у нас воев немало. И за нами - Русская земля.

Самые нетерпеливые из хазарских всадников, вырвавшись из конной лавы далеко вперёд, пыталась пробиться к воротам Саркела. Но для них, как и для русичей, стал преградой наполненный водой ров. Несколько степняков сорвались в него, и на воде зачернели хазарские лохматые шапки, шеломы и конские головы.

Хазар становилось всё больше и больше.

- Пошто князь нашу рать не двинет на ворога?

- заволновался Богдан. - Доколе будем стоять, на месте топтаться? В самый раз бы сейчас ударить по хазарину!

- А ты погляди, что с другого боку делается, - подтолкнул его Мечник, теребя пальцами свою сивую бородёнку.

Богдан глянул - и едва не вскрикнул. Севернее Саркела, выше по течению реки, многие сотни хазар заходили в тыл киевскому войску. Два крыла хазарской орды огромными полукружьями охватывали стан русичей. Богдан начал считать бунчуки, мотавшиеся над массой вражеской конницы, - значки сотен и тысяч хазарских - и со счета сбился.

Чуть поодаль от гридней на кургане стоял князь Святослав с воеводами, рядом рынды держали осёдланных коней и оружие. Все они без видимого беспокойства наблюдали за приближавшимися хазарами. Только чаще замелькали гонцы, подъезжавшие к Святославу, сказав ему что-то и получив приказ княжий, они торопились к своим полкам.

Вроде бы всё спокойно было в русском стане - ни спешки, ни переполоха, но Богдан стал замечать, как меняются его очертания: лучники, копейщики, щитоносцы перемещались, уступая друг другу место, в центре появилась русская конница - та часть её, что не ушла в засаду. Казалось, огромная длань в железной перчатке сжимает пальцы в кулак, готовясь отразить вражеский удар.

Богдан оглянулся назад. Там, далеко в тылу, за русской конницей, тесно сгрудились обозные возы, поднявшие в небо оглобли, словно пики. И молодой воин подумал, что и там нелегко будет пробиться врагу.