Старец Горы - Шведов Сергей Владимирович. Страница 28

Глеб де Руси, изнывающий от безделья в роскошном дворце ассасинов и уже успевший по этому случаю проиграть в кости расторопному шевалье де Сен-Валье изрядную сумму денег, выслушал Венцелина с большим интересом. Барон не знал ни тюркского, ни арабского языков, а греческий в Багдаде не в ходу. Способностей к лицедейству у Глеба тоже не было. К тому же Руслан посчитал, что два немых нукера для свиты бека, это слишком много. Поэтому Лузаршу пришлось изображать пленного франка, ставшего рабом в силу тяжкой необходимости. Благородный Глеб поклялся самому себе, что выучит тюркский и арабский языки, и за неделю пребывания в Багдаде изрядно преуспел на выбранном поприще.

– Так ты считаешь, что Боэмунд здесь, в городе? – спросил Лузарш.

– Графа прячут либо в Багдаде, либо в его окрестностях, – кинул Венцелин. – Речь, судя по всему, идет об очень большой сумме. Со стороны Андроника было бы безумием везти деньги в Сивас, где его могли бы обобрать до нитки. С другой стороны Гази Гюлюштекин не настолько глуп, чтобы менять графа на золото в одном из приграничных городков, где вполне можно угодить в ловушку. Многолюдный Багдад идеальное место для такой сделки. Одинаково опасное как для эмира, так и для ассасина. Ибо в случае обмана оба они рискуют лишиться головы.

– Мы прибыли сюда не для того, чтобы освобождать Боэмунда, – напомнил франкам Ролан де Бове. – Тем более что граф Антиохийский не заслуживает нашего участия, и вы знаете почему.

– А ты уверен, что Алексей Комнин в качестве соседа устроит шейха Хасана больше, чем нурман? – насмешливо спросил Руслана Алдар.

– Не уверен, – холодно отозвался шевалье. – Зато я уверен в другом – обретя свободу, Боэмунд доведет до конца затеянную интригу и с помощью Леона де Менга лишит благородного Глеба всех его владений. Или у кого-то есть сомнения на этот счет?

– Решать тебе, Лузарш, – негромко произнес Венцелин. – Нурман всегда славился своим коварством. А чувство благодарности для сильных мира сего – пустой звук.

– Хорошо, – кивнул Глеб, – я подумаю.

Почтенный Андроник прекрасно отдавал себе отчет в том, какую ношу он взвалил себе на плечи. В случае провала его почти наверняка ждала смерть, причем смерть мучительная. Но уж слишком велик был куш, и в случае успеха бывший портной становился не просто богатым, а очень богатым человеком. Все-таки, положа руку на сердце, следовало признать, что басилевс Алексей Комнин в этот раз превзошел щедростью не только прижимистого шейха Гассана, но и щедрого не только на посулы, но и на подарки визиря аль-Афдаля. Ну и красноречие протовестиария Михаила тоже не следовало сбрасывать со счетов. Этот византийский краснобай умел разжечь в сердце даже сдержанного человека пожар алчности и сребролюбия. Пока для Андроника все складывалось более чем удачно. Его звезда сияла ныне столь ярко, что, казалось, в этом мире не найдется тучи, способной ее затмить. Участие Андроника в разгроме новых крестоносцев было по достоинству оценено, как шейхом Гассаном, так и атабеком Даншимендом, выказавшим бывшему портному лестное внимание. А с начальником гвардии атабека Андроник и вовсе завел очень тесное знакомство. Бек Омар мечтал если не о собственном городе, то хотя бы о замке, где-нибудь в Кападокии или Южной Сирии. Но в любом случае, подальше от завидущих глаз атабека Даншименда. Нельзя сказать, что Омар ненавидел своего хозяина, но долгая служба и относительная бедность тяготили родовитого араба, вынужденного пресмыкаться перед самодовольным сельджуком. Андроник беку сочувствовал, более того полагал, что сельджуки, в сущности, ничем не лучше франков, а их пребывание в Багдаде слишком затянулось. Да и арабам следовало бы куда более решительно отстаивать свои права на земли и привилегии, доставшиеся им от отцов и дедов.

– А деньги? А оружие? А укрепленные крепости? – вздыхал бек Омар, цедя из кубка вино, к слову, запрещенное пророком Мухаммедом для правоверных.

– Так ведь золото не дождь, оно не падает с неба, – наставительно заметил Андроник. – Зато смелый человек всегда обретет то, что ищет.

– Ты сомневаешься в моей смелости, армянин? – надменно вскинул голову Омар.

– Если бы сомневался, то не предлагал бы куш, которого тебе хватит не только на меч, достойный султана, но и на замок, где ты сможешь, наконец, найти приют.

– Что я должен сделать? – насторожился Омар.

– Сущие пустяки, помочь мне и моему другу добраться до Синопа.

– Твой друг – крестоносец, попавший к нам в плен, – догадался бек.

– Твоей сообразительности, почтенный Омар, позавидовал бы сам халиф, узнай он о нашем договоре. Добрые люди готовы заплатить за франка большие деньги, и было бы глупо упускать такой шанс.

В общем-то, Омар догадывался, что хитрый армянин, принявший ислам, скорее всего, из выгоды, неспроста приехал в Багдад. Во всяком случае, не только для того, чтобы смущать умы эмиров сладкими посулами и подарками от византийского императора. Однако осуждать Андроника он не торопился. Наоборот считал его деятельность полезной. Война должна приносить прибыль. И если есть люди, готовые заплатить за своих близких хорошие деньги, то почему бы не воспользоваться их добротой.

– Речь идет о женщине или мужчине? – спросил Омар.

– О мужчине, – с готовностью отозвался Андроник. – Богатые родственники мечтают выкупить благородного шевалье на свободу.

– Тем лучше, – с облегчением вздохнул бек. – Мне не хотелось бы раньше времени ссориться с атабеком. Даншименд запретил возвращать знатных женщин франкам даже за выкуп, дабы они не рожали нам новых врагов. Он собирается раздать пленниц эмирам и бекам для поднятия боевого духа.

– Атабек готовиться к войне? – насторожился Андроник.

– Было бы глупо останавливаться на полдороге, и оставлять в руках франков Эдессу, Антиохию и Иерусалим, – пожал широкими плечами Омар. – Крестоносцев следует добить, пока они не оправились от поражения. Так думает халиф аль-Мустазхирь, так думает султан Мухаммад, так думает эмир Мосула, так думаю я.

– Разумное решение, – поддакнул Андроник. – Так я могу на тебя рассчитывать, почтенный Омар?

Бек бросил алчный взгляд на груду золотых монет, вываленных щедрым армянином на стол, икнул от удивления и качнул захмелевшей головой:

– Можешь, купец. Слово бека тверже стали.

Андроник всерьез опасался коварства эмира Гази. И хотя лохаг Талчи, которого рафик использовал в качестве посредника, заверил своего старого знакомого в честности Гюлюштекина, Андроник решил подстраховаться. Участие в сделке бека Омара являлось надежной гарантией того, что она пройдет без сучка, без задоринки. Эмир Гази человек разумный и осторожный, хорошо понимающий, что убийство убийству рознь. И если о скромном торговце Андронике никто даже не вспомнит, то исчезновение бека Омара, правой руки атабека Мосульского, вызовет в Багдаде большой переполох.

Омар слегка удивился, что ему и десяти гвардейцам предстоит сопровождать обоз с мылом, но Андроник его заверил, что товар, это всего лишь прикрытие, дабы отвести глаза городским стражникам, а мыло он прихватил с собой исключительно по причине его дешевизны. Ибо за дорогой товар с него и отступные сорвут соответствующие. Омара скупость армянина позабавила. Этот человек, еще вчера швырявший в бека пригоршни золота, ныне проявил вдруг скупость, обездолив тех самым стражников славного города Багдада. А ведь этим ребятам приходиться делиться не только с султаном, но и с халифом, не говоря уже о мелких начальниках, каждый день шарящих у них в мошне.

– Зачем же привлекать к себе внимание? – обиделся на бека Андроник. – Нам ведь придется выезжать за городские ворота да еще в вечернюю пору.

Бек Омар разбойников не боялся, десять гвардейцев, облаченных в кольчуги и панцири, способны напугать кого угодно. И вряд ли среди багдадских воров найдется хоть один отчаянный головорез, готовый померяться с ними силой. Что же касается стражников, то они не рискнут приблизиться к обозу, который сопровождает бек Омар, хорошо известный всему Багдаду.