Покорение Южного полюса. Гонка лидеров - Хантфорд Роланд. Страница 71

В этот момент Скотт получил письмо от лейтенанта Эванса, служившего на «Морнинге»:

Я очень разочарован тем, что не буду штурманом [у Барна], но, может, Вы возьмёте меня в свою команду?.. Позвольте мне плыть с Вами — обещаю, что у Вас не будет офицера лучше… Я очень увлечён исследованиями Антарктики.

Это была первая заявка на участие в следующей экспедиции Скотта, и поэтому она представляет исторический интерес. Но Скотту ещё предстоял долгий мучительный путь, прежде чем он смог приступить к набору добровольцев.

В каком-то смысле он ясно понимал основную причину неудач «Дискавери». И потому, имея цель заинтересовать потенциальных меценатов новой экспедиции, он написал меморандум с гипнотическим названием «Проблема транспортировки грузов в Антарктике: люди или механизмы?».

Чтобы достичь Южного полюса и вернуться к месту зимовки «Дискавери»… требуется совершить путешествие в 1466 миль. Возможно ли это?

Ответ был недвусмысленным: «Если посмотреть внимательно на эффективность использования… людей в качестве тягловой силы, становится понятно, что таким способом это сделать нельзя». Собаки тоже не могут быть решением, а следовательно, говорит Скотт, «с практической точки зрения рассматривать эту задачу можно только при условии использования автомобиля». Таким образом, Скотт во всеуслышание заявляет о концепции своей следующей экспедиции:

По моему мнению, можно достичь очень высоких южных широт, возможно, даже дойти до самого Южного полюса при помощи специальных транспортных средств, способных к механическому передвижению по поверхности Великого южного барьера.

Это практически парафраз изначального предложения Скелтона, высказанного им на «Дискавери» в 1902 году. Это в очередной раз показало непоследовательность Скотта и раскрыло его представления о полярных условиях.

В результате своей антарктической экспедиции Скотт заметно охладел к использованию людей в качестве тягловой силы. Кроме того, он перестал упорствовать в своём заблуждении относительно того, что собаки в экспедиции полностью бесполезны. Причиной такого пересмотра позиций стали многочисленные свидетельства, появившиеся после его возвращения. С одной стороны, это были долгие походы Свердрупа на «Фраме» и большое путешествие Годфреда Хансена к Земле Виктории во время экспедиции Амундсена к Северо-Западному проходу. С другой стороны, в самой Антарктиде Отто Норденшёльд в ходе своего удивительно эффективного перехода ледника Ларсена, который был Барьером Росса в миниатюре, показал миру дорогу на юг как раз с помощью собак [53].

Однако Скотт всё равно игнорировал уроки своих успешных соперников и уверовал в технологическую панацею. Он оставался пленником своего образования и своего времени. Королевский военно-морской флот был в руках материалистов (которые видели в большей и лучшей технической оснащённости гарантию превосходства и успеха, иными словами, ценили машины превыше людей).

Конечно, Скотт мог заблуждаться. Но ориентированный на технический прогресс автор «Проблемы транспортировки грузов в Антарктике» — это уже не тот романтический идеалист, который был автором «Путешествия на „Дискавери“». Человек, утверждающий, что только возможность «механического движения» позволяет «с практической точки зрения» рассматривать задачу достижения полюса, — это уже не автор, который пишет, что «благороднее всего результат, полученный… с помощью тяжёлого физического труда». Похоже, Скотт усвоил этот важный урок.

Теперь для него ключом к Южному полюсу стали моторные сани. Но они пока что существовали лишь в виде нескольких экспериментальных образцов, разработанных в Канаде и Швеции. Нужную модель только предстояло создать, и первой задачей Барна стал поиск мецената, которым в конце концов оказался лорд Ховард де Вальден, один из пионеров автомобилестроения.

Препятствия были серьёзные. Автомобильная эпоха только начиналась, бензиновые двигатели были ненадёжны. Спустя некоторое время Скотт понял, что его технических знаний недостаточно. Требовалась помощь профессионала. Он обратился к Скелтону, создававшему, по словам сэра Клементса Маркхэма, впечатление «чрезвычайно способного человека», выводы которого военно-морской флот обязательно должен был признать. Скотт связался с ним через Барна, который доложил, что Скелтон, кажется, «немного обижен тем, что его совета не спросили раньше». Барн смог растопить этот лёд, и Скотт написал Скелтону.

Его письмо — интересный документ, демонстрирующий умение хитрить и очаровывать. Скелтону было неуютно на «Дискавери», да и Скотта он не особенно любил. Но он имел изобретательный ум, и проект в таком виде был для него привлекательным. На этом и сыграл Скотт.

После длинного описания ситуации и фраз-приманок наподобие той, что он «в контакте с королём — и, по сведениям Уилсона, Его Величество снова почтит нас визитом», Скотт становится обезоруживающе откровенным и ссылается на «сложность… моего положения на флоте, [которая] указывает на оправданность хранить пока мысли при себе». И только потом Скотт переходит непосредственно к делу:

Транспорт — это самое главное, а транспортные средства становятся механическими. Неважно, кто первым подумает об этом, поскольку такая естественная мысль может прийти в голову любому.

В значительной степени это была правда. Известно, что Арктовски с «Бельжики» и доктор Шарко, возглавлявший французскую экспедицию к побережью Земли Грэма в 1903–1905 годах, тоже экспериментировали с моторными санями. Возможно, именно это привлекло внимание Скотта к проекту. В любом случае Скелтон высказывал такое предложение ещё на «Дискавери» в 1902 году, что подтверждают его собственные дневники.

Кроме того, Барна, как объяснял Скотт в своём письме, можно было бы

с пользой привлечь к поиску людей, связанных с автомобилестроением, [но это] не тот вид деятельности, в котором от Майкла можно ожидать прекрасных результатов.

Вряд ли это было справедливо, поскольку именно Барн познакомил Скотта с лордом Ховардом де Вальденом. Но Барн выполнил свою функцию, и теперь пришла очередь Скелтона:

Я не сказал Вам о своей схеме раньше, поскольку мне казалось, что время ещё не пришло… Теперь нужный момент наступил: есть только один человек в целом мире, сочетающий знания условий на юге и инженерный талант, и этот человек — Вы.

Я тёшу себя надеждой, что, если снова отправлюсь на юг, Вы непременно присоединитесь ко мне. Но сейчас мне важно не обещание отправиться вместе со мной в случае благоприятного развития событий — сегодня я остро нуждаюсь в Ваших специальных инженерных навыках и знаниях для разработки и воплощения в жизнь проекта… автомобиля, который соберёт лорд Ховард… Я отправлюсь на юг только в случае достаточно высокой уверенности в успехе и убеждён, что его могут обеспечить лишь совместные настойчивые усилия по созданию необходимой нам машины.

Но далее следовало недвусмысленно серьёзное предупреждение о недопустимости огласки:

Вы видите, каково моё положение и насколько безнадёжно сейчас пытаться делать всё самостоятельно — поэтому я в основном полагаюсь в этом вопросе на Вас.

Скелтон ответил на призыв Скотта телеграммой и уже через неделю приступил к проектированию мотосаней.

Тем временем Шеклтон (без сомнения, вдохновлённый Скоттом) тоже работал над созданием моторного транспорта для покорения Антарктики. Готовя «Нимрод» к отплытию, он погрузил на корабль модифицированные мотосани, изготовленные компанией «Эррол-Джонстон и Ко», которая к тому времени уже находилась на этапе тестирования горюче-смазочных материалов. Узнав об этом, Скотт сказал: «Мы должны как-то получить результаты их испытаний». Шеклтон продолжал играть двойственную роль врага и лидера гонки.