Русский Царь Батый - Пензев Константин Александрович. Страница 31

«Вообще они не охотники до ручных схваток, отмечает С. М. Соловьев, – но стараются сперва перебить и переранить как можно больше людей и лошадей стрелами, и потом уже схватываются с ослабленным таким образом неприятелем» (С. А. Нефёдов, «А было ли иго?»).

На что сразу обращаешь внимание, читая статью Нефёдова? А то, что сушка лука продолжалась несколько лет и секрет изготовления чудо-луков типа «саадак» хранился в тайне. Что это за массовое оружие (для 140 тысяч бойцов!), если для его изготовления требуется несколько лет? Кому такое надо? Требования к производству массового оружия следующие: выпуск оружия должен быть развернут в больших количествах и в малые сроки, оружие должно быть недорогим и надежным. Срок изготовления в несколько лет неприемлем. Что же касается каких-то тайн при изготовлении оружия, то это преимущество может существовать очень недолго. Как только государства-соседи узнают о существовании военной новинки, то тайна быстро становится секретом полишинеля. Найдите мастера, заплатите ему денег или пообещайте его зарезать, и вот уже совокупность этих двух факторов (страха и денег) дает вам доступ к новым технологиям. Поймите, секреты в оружейной сфере – это не секреты скрипичных дел мастеров, которые действительно можно уберечь от конкурентов. В оружейном деле вам голову отрежут в пять минут, если вы что – то вздумаете сохранить в тайне.

Что же касается преимуществ монгольских луков и лучников над русскими, то «из Ливонских хроник XIII в. известно, что на Руси существовали специальные отряды стрелков-лучников, которые не только охраняли войска в походе, но и мужественно выдерживали первые атаки врага. Генрих Латвийский отмечал высокое искусство русских лучников в борьбе с немецкими рыцарями-крестоносцами и постоянно противопоставлял их немецким арбалетчикам первой половины XIII в. Сила русских сложных луков была огромной. Русские стрелы (по-видимому, бронебойные) пробивали доспехи немецких рыцарей, о чем свидетельствует битва под Венденом в 1218 г. Византийский историк X в. Лев Диакон отмечал огромную роль лучников в русском войске киевского князя Святослава. Они умело пользовались луком и стрелами и в обороне, и в открытом бою, успешно применяли свою тактику стрельбы по коням вражеской конницы. Эту тактику русы выработали в постоянной борьбе с набегами конных кочевников южнорусских степей». «Сила средневековых луков была огромной – до 80 кг (у арабов, турок, русских и других народов). Оптимальным считался лук силой от 20 до 40 кг (современные спортивные луки для мужчин имеют силу 20 кг, т. е. самые слабые из средневековых). Каждый лучник выбирал лук по своим силам, как и определял длину стрелы по своему росту и длине рук» (А. Н. Кирпичников, А. Ф. Медведев, «Вооружение//Древняя Русь. Город. Замок. Село», http://a-nevskiy.narod.ru).

Вот что представляли из себя русские луки: «В Новгороде в 1953 г. в слое второй половины XII в. впервые был найден большой обломок древнерусского сложного лука. Обломок представляет собой половину целого лука – его вибрирующее плечо. Лук был склеен из двух прекрасно оструганных длинных планок различных пород дерева I (можжевельника и березы) и винтообразно оклеен тонкими полосками бересты для предохранения от сырости. Лук обуглен в месте рукояти, а концы его не сохранились. Пролежав 800 лет в земле, лук сохранил способность вибрировать. Длина сохранившейся части лука 79,5 см, ширина рога в середине 3,4 см, а у конца 2,7 см, толщина 1,8 см. В разрезе лук имеет вид уплощенного овала. Планка из можжевельника располагалась с внутренней стороны лука, обращенной во время стрельбы к стрелку. Она отлично сохранилась. Длина ее 79,5 см, ширина от 2,7 до 3,4 см, толщина от 5 мм у конца лука до 9,5 мм в середине плеча. В разрезе имеет вид сегмента. Внутренняя поверхность планки плоская, на ней имеются три продольные желобка (1,5 мм шириной и около 1 мм глубиной) для более прочной склейки с подобной же по форме березовой планкой. Внешняя поверхность планки округлая. Около рукояти лука она обгорела, а у несохранившегося конца лука имеет слегка скошенный поперечный срез (торец), к которому примыкал деревянный конец лука. Подобную же форму имела и березовая планка, но она сохранилась хуже, в двух обломках, один из которых, ближе к рукояти лука, до сих пор очень прочно склеен с можжевеловой планкой. Березовая планка располагалась по спинке лука. Длина двух ее обломков 58 см, ширина от 2,3 см а у рукояти до 2,7 см у конца, толщина 6–7 мм. На внутренней плоской поверхности березовой планки желобков для склейки нет. Внешняя поверхность планки шероховатая, ней сохранились следы клея. В разрезе плана также сегментовидная. Берестяная оклейка лука хорошо сохранилась. Длина полосок бересты около 30 см, ширина 3,5 см, толщина около 0,5мм. Во время винтообразной оклейки лука край берестяной ленты шириной 8 мм нахлестывался и перекрывался следующим витком. Березовая планка уже и тоньше можжевеловой, имеет более шероховатую выпуклую (внешнюю) поверхность, от которой как будто отклеилась берестяная оклейка. На самом деле этот лук был усилен сухожилиями, которые наклеивались на спинку лука. Но они не сохранились, и поэтому берестяная оклейка не соприкасается с березовой планкой. Сухожилия не могли сохраниться даже в почвенных условиях Новгорода. Концы сухожильных нитей закреплялись у рукояти и у концов лука. Эластичный и очень прочный рыбий клей не препятствовал сокращению сухожилий при снятой тетиве. Без тетивы концы сложного лука загибались во внешнюю сторону. Судя по зазору между березовой планкой и берестяной оклейкой, слой сухожилий на этом луке имел толщину от 2 до З мм» (А. И. Кирпичников, А. Ф. Медведев «Вооружение//Древняя Русь. Город. Замок. Село»).

Не напоминает ли вам русский лук, тот самый, упомянутый Нефедовым, монгольский лук «саадак»? Ну конечно – это та самая пресловутая «машина убийства»! Но изготавливалась она на Руси уже в XII веке, и даже в XI, и в IX!

«В 1975 г. к югу от кремля на Троицком раскопе был найден третий сложный лук той же конструкции, что и первый. Этот лук сохранился в двух обломках длиною 119 и 16 см. Он был найден в слоях начала XI в. У народов Восточной Европы и на Руси с IX по XIV в. имели широкое распространение и более сложные по конструкции луки. Об этом свидетельствуют и находки комплектов костяных накладок от рукояти сложного лука конца XII в. в Новгороде, и многочисленные находки костяных накладок от рукоятей и концов луков IX–XIII ее. в Тмутаракани, Чернигове, Старой Ладоге, Старой Рязани, Вщиже, Турове, Екимауцах, Воине, Колодяжине и многих других памятниках. Судя по многочисленным находкам готовых изделий, заготовок и отходов производства костяных деталей сложных луков, налучий, колчанов и защитных приспособлений, употреблявшихся при стрельбе из лука, можно сказать, что луки делались во многих древнерусских городах. На Руси были специальные мастера лучники и тульники, которые упоминаются в летописи в XIII в. Были они и гораздо раньше. Изготовление луков и стрел требовало больших знаний специфики этого оружия, свойств материалов и длительного производственного опыта» (А. Н. Кирпичников, А. Ф. Медведев «Вооружение//Древняя Русь. Город. Замок. Село»).

Если сложные луки производились на Руси уже в IX веке, за четыреста лет до Батыева «нашествия», то соответственно существовал и термин, обозначавший их. Вряд ли этот термин изменился в эпоху Ордынской Руси, поскольку не существовало никакого заимствования. Если старорусское слово «сагайдак», обозначавшее колчан со стрелами, было в ходу в XVI–XVII ее., то почему бы ему и не существовать во времена века, тем более что это слово явно хуннское, т. е., очень древнее. «Лигети оставляет вопрос о хуннском языке открытым, ссылаясь на то, что хуннское слово, обозначающее „сапоги“, известное нам в китайской транскрипции, звучит „сагдак“ и не имеет аналогий ни в тюркских, ни в монгольском языках. Приведенное им сопоставление с кетским словом „сегди“ не удовлетворяет самого автора.

Однако это слово имеет прямое отношение к старорусскому слову «сагайдак», т. е. колчан со стрелами и луком. Оно тюрко-монгольского происхождения и было в употреблении в XVI–XVII ее. Связь его с хуннским словом «сагдак» совершенно очевидна, так как хунны затыкали за голенища стрелы, которые не помещались в колчане, как впоследствии делали русские, затыкая туда ножи» (Л. Н. Гумилев, «В поисках вымышленного царства»).