Траян. Золотой рассвет - Ишков Михаил Никитич. Страница 28

Лициний Сура заявил послам – поскольку царь даков не ставит вопрос о возвращении долгов по субсидиям, значит, он добровольно согласился на исключения этого условия из мирного договора. Поэтому об уменьшении субсидий и речи быть не может. Рим призывает Децебала быть добрым соседом и не строить козни на границах империи. Пусть он откажет в помощи гетам, роксоланам, агафирсам, карпам и другим племенам, и не подбивает их на вторжение в пределы римских территорий.

Переговоры зашли в тупик. Другой тон был взят с сарматами. Этим Сура обещал все, что мог позволить Траян без ущерба для римской чести. Выбрав момент, посол римского народа вызвал на переговоры Ларция. Как только тот, подтверждая неодолимую римскую мощь, продемонстрировал свою железную руку, варвары с испуга бросились вон из зала. На следующий день сарматы пошли на мировую.

После подписания договора с сарматами Траян вызвал Ларция в Виминаций, сообщил, что решил назначить его префектом конницы и передать ему под начало конную гвардию, что было значительным повышением по службе, затем приказал немедленно возвращаться в Рим.

— Передашь послание поддерживающим меня сенаторам. Сам в беседах обязательно ссылайся на то, что собственными ушами слышал, как я не раз упоминал, что буду править по воле сената. Первое условие – ни один из его членов не может быть казнен иначе, как только по приговору самого сената.

Ларций не удержался от усмешки.

Траян неожиданно резко осадил его.

— Перестань ухмыляться, Ларций! Я действительно решил вернуться к установлениями Августа и в первую очередь разграничить полномочия принцепса и сената. Хватит нам своеволия с одной стороны, и пустопорожних разговоров с другой. Этого я держался и буду держаться.

Лонг испугался.

— Цезарь, я совсем иное имел в виду…

— Я знаю, кого ты имел в виду. Марка Регула! Приказываю забыть о мести, теперь ты государственный человек, и я не посмотрю, что у тебя одна рука искалечена. Вторую переломаю.

Лонг склонил голову.

В Рим Ларций отправился вместе с бывшими консулами Гнеем Помпеем Лонгином и Лаберием Максимом. Первый выделялся дородностью, добродушным нравом и пользовался особым расположением императора; второй, мрачный, нелюдимый, считался искусным полководцем и правой рукой императора в военных вопросах. В веденье Лонгина была отдана доставка хлеба в Рим. Своего хлеба в Италии не хватало, зерно привозили со всех концов империи. Главной житницей считался Египет. Под присмотр Лонгина также должны были перейти многочисленные агенты–фрументарии, осуществлявшие надзор за поставками хлеба. Лаберий Максим был назначен префектом претория, то есть занял второй по значимости военный пост в империи.

В качестве почетного эскорта Траян выделил двухсотенный отряд сингуляриев, который и возглавил Ларций Лонг. Честь, на первый взгляд, для легатов непомерная, даже императорская охрана редко превышала полсотни человек, однако ни Лаберий, ни Лонгин, ни Ларций лишних вопросов не задавали. Траян предупредил, чтобы легаты двигались исключительно днем, не спеша, со всей возможной пышностью. Пусть мавританцы и другие диковинного вида бойцы пугают публику.

— Ну, я не знаю, – добавил Марк, – грозят копьями, что ли? Изображают стрельбу из лука. Пусть обязательно корчат рожи, особенно эти из Нубии, с верховьев Нила. Ты, Лаберий, держись скромно, не высовывайся, а ты, Лонгин, веди себя нагло, дави пузом, требуй от местных властей лучшие квартиры, пышные обеды. Два раза можешь устроить пиршества. Весть о вашем приезде и зверском виде сопровождающей вас охраны должна обогнать вас. Пусть жители Рима встревожатся. В столицу вы должны прибыть ровно через месяц. Главная задача – привести к покорности преторианцев, вымести их из Палатинского дворца. Силу не применять, попытаться уговорить бузотеров по–доброму подчиниться новому принцепсу.

Он сделал паузу, отпил неразбавленного вина, затем продолжил.

— Для того чтобы слова оказались более убедительными, одновременно с вами в столицу прибудут мои испанцы из I Вспомогательного легиона. В первую очередь, Лаберий, возьмешь под охрану Палатинский дворец, Сатурнов эрарий (казнохранилище), храмы и другие государственные учреждения, но, прежде всего, лагерь преторианцев у Номентанских ворот.

Первый Вспомогательный легион, организованный еще во времена Нерона из моряков Мизенского флота, считался в армии личным легионом нового императора. Траян опекал его еще в Испании, участвовал в наборе солдат, его же повел в Германию против поднявшего мятеж Сатурнина. Теперь это было уже не «вспомогательное», а вполне боевое, прославленное во многих сражениях, соединение. Сразу после прибытия в город испанцы заняли лагерь преторианцев за Коллинскими или Холмовыми воротами, сменили охрану императорского дворца.

Преторианцы было всколыхнулись, однако после увещеваний Лаберия и отцов–сенаторов, поддерживавших Траяна, скоро угомонились. При виде такой силы Красс и сенатская оппозиция тоже вынуждены были прикусить языки, а наместник Египта Пальма, которого тоже прочили в императоры, еще осенью отправил Траяну послание, в котором клялся в верности и готовности служить новому принцепсу. В результате, когда новый начальник приказал сдать оружие тем, кто оказался замешанным в убийстве Норбаны и Секунда, они безропотно выполнили приказ. Прятавшимся в городе была обещана амнистия, и они добровольно явились в лагерь.

В день приезда Лонгина и Лаберия вольноотпущенники Траяна во главе с Ликормой заняли храм «богов–советников», где обычно вели дела государственные чиновники, а также государственный архив–табулариум. Гней Помпей Лонгин сразу взял под личный контроль доставку хлеба в столицу и начал менять фрументариев, то есть агентов по снабжению зерном.

Через полтора месяца в августе, когда Ларций Лонг уже сыграл свадьбу с Волусией Фирмой и наслаждался в браке, в Риме, также тихо, появился близкий родственник Траяна, женатый на его племяннице и сестре Адриана Юлий Урс Сервиан. Он сменил прежнего префекта города.* (сноска: Одна из магистратур, введенных императорами и шедшая вразрез со старыми республиканскими формами управления. Префект назначался принцепсом на неопределенный срок, был ответствен только перед цезарем, имел в своем распоряжении войска (7 городских когорт), мог единолично выносить приговоры по уголовным преступлениям. Главная обязанность – охрана порядка в Риме)

Спустя три дня, когда на всех дорогах, ведущих в Рим, далеко за городской чертой были выставлены усиленные посты, Сервиан объявил в сенате, что императора следует ждать не ранее, чем через три месяца, где?то к новому году, а уже через неделю, в начале осени 99 года, Траян прибыл в Рим.

Приехал поздно ночью, тайно, вместе с супругой, под охраной сингуляриев. Проследовал в отцовский дом на Авентинском холме, который тот, будучи наместником Азии и Сирии, купил и перестроил еще до своей смерти.

На следующий день к дому на Авентине явилась процессия сенаторов, а также делегации всадников, торговых и ремесленных коллегий, толпы плебеев. Утром Траяна разбудил невообразимый шум, устроенный встречающими. Каждый из них пытался пробиться поближе к порогу, на котором мозаикой было SALVE (добро пожаловать).

Дом Траяна глухим, скучным, как и у большинства частных строений в Риме, фасадом выходил на небольшую, мощеную камнем площадь. Каменные плиты на площади были выщерблены, а местами их и вовсе не было, так что в обширных ямах скапливалась вода, в которой купались гуси. Посереди был устроен фонтан для набора воды, в центре которого возвышался младенец Амур высотой, по меньшей мере, в два человеческих роста.¹³ Бог–возжигатель любви, сын Венеры, придерживал руками кувшин, откуда лилась холодная, поступающая на холм по акведуку Аппия вода. Ногой возжигатель попирал священного гуся, когда?то спасшего Рим. Гусь тоже был чрезвычайно велик, он был изображен изогнувшим шею и шипящим.

Скоро площадь оказалась забита до отказа. Скоро зеваки полезли в фонтан, взобрались на мраморного гуся. Мальчишки дерзнули оседлать самого Амура. Когда стало совсем тесно, в бассейн нечаянно спихнули какого?то важного сенатора. Тот страшно возмутился, начал во весь голос призывать стражу, потребовал немедленно наказать зачинщиков беспорядков. Гвалт поднялся нестерпимый, и поднятый спозаранку Марк Ульпий Траян не выдержал и вышел из дома. Его сопровождали два здоровенных, зверского вида негра из личной охраны императора. Они, шагая, еще застегивали пояса, на которых крепились мечи. Неожиданно один из негров протяжно, не скрывая сладости, а также могучих африканских зубов, зевнул на ходу.