Начало пути (СИ) - Скарина Зинаида Станиславовна "Аида Зинь". Страница 8

Занимая кресло капитана в маленьком чужом космолёте, я боялась, что Охра начнёт отговаривать меня от моей затеи. Но этого не случилось. Я слишком поздно заметила в её глазах слёзы.

— Тебе бы поучиться у нашей курицы, — сказала она зло, — а то вряд ли он тащится от кремня в голосе.

— Второй пилот, готовьтесь к взлёту, — приказала я спокойно. Но её слова больно царапнули меня.

***

— Вы же не рассчитываете всерьёз, что я выпущу на свободу это дикое озабоченное стадо? Думаю, вы в состоянии представить, что здесь в таком случае будет, — Шпрота прямо-таки налюбоваться не могла собственной речью и превосходством.

— Разумеется, не рассчитываю. Я говорю о будущих поколениях. Они — люди, их нельзя выращивать, как скот!

— Вы ведь презираете тех, кто работает в курятнике? Хотите, чтобы всех заперли там?

— Да с какой же стати?!

— Вы просто не знаете, что такое мужчина, милочка. Это неизбежный исход, поверьте, — она так снисходительно улыбалась, как будто говорила со школьницей.

— По-вашему, всё в мире людей вертится вокруг размножения?! Просто изначально не создавайте искусственно разницу между людьми. Человек есть человек! Какое кому, к чёрту, дело, какого он пола?! — я не теряла самообладания, но мой голос звенел от гнева.

— О, это юношеское стремление спасти и просветить всех, победить несправедливость и сделать из мира рай! Сколько талантливых людей сломало об это зубы! — она фальшиво покачала головой и прямо-таки раздулась от самолюбования, — Чтобы одним людям было хорошо, другим обязательно должно быть плохо. Запомните это, милочка, это закон бытия. Я думала, вы достаточно умны, чтобы это понимать. Вы, милочка, всегда представляли собой угрозу для нашего общества. И я имею в виду не ваши пьяные дебоши. Вы никогда не воспринимали начальство всерьёз и исполняли приказы недобросовестно и с надменным видом. Вы всегда имели обо всём собственное мнение! У вас всегда были какие-то свои цели, неведомые мне. Ваш разум — бомба замедленного действия. После вашего идиотского ребяческого "обряда посвящения" только вы одна, валяясь в бреду, говорили что-то об "их человеческих глазах". Вы поверили, что я запретила вам писать стихи потому, что они мешали обучаться стратегии? Да нет же. Вы просто уже тогда писали такие вещи, которые с вашим ростом могли перерасти в серьёзную проблему! А теперь, на вашем месте я бы навсегда покинула станцию. Потому что если я узнаю, что в обществе поднялось хоть какое-то волнение, что просочился хоть какой-то слух — вас в ту же секунду расстреляют.

Я сохраняла каменное спокойствие, но мне безумно хотелось прямо сейчас придушить её. Она, вероятно, об этом догадывалась, потому что самодовольно ухмылялась и поигрывала пальцами над кнопкой вызова охраны.

Шарахнув дверью так, что с неё слетела табличка с титулом, я пронеслась по запутанным коридорам и в ярости вылетела на взлётное поле для маленьких кораблей — здесь была прореха в поверхности щита, и надо мной висело бледно-голубое небо. Эта шпрота ещё не знает, что я украла боевой корабль. Думает, я на какой-нибудь мелочи улечу. Ха-ха.

Ко мне с бледным и дрожащим лицом направлялась Охра. Я вдруг поняла, что летела сюда вовсе не чтобы поговорить со Шпротой - я прекрасно знала, что разговорами тут не поможешь. Мне просто надо было отвезти напарницу домой. Куда бы я ни полетела, она останется здесь. С её стороны было бы глупо лететь сражаться за то, во что она не верит, и предавать привычный мир ради одной только любви... Даже ради любви. Да она ведь и сама понимает, что ей теперь не место рядом со мной.

— Что она сказала? — спросила Охра хрипло.

— Что если я не улечу, меня расстреляют.

— Я не хочу сражаться против тебя! — закричала она вдруг, кинулась мне на шею и зарыдала. Только сейчас до меня дошло, что человек, который любил меня все эти годы, мой бессменный боевой товарищ может по возвращении встретить меня на поле боя, как враг... Повинуясь безотчётному порыву, я поцеловала её на прощание, и повернулась, чтобы уйти. У неё подогнулись ноги, и она опустилась на колени на бетонный космодром.

Я шла прочь, закуривая сигарету, и чувствовала, что Охра смотрит мне вслед. Вот нельзя мне сейчас оборачиваться. Нельзя и всё. Кремень я или не кремень?

Я заметила капитана Кви, которая всё слышала и, наверное, о многом догадалась. Она внимательно посмотрела мне в глаза и особенно выразительно отдала честь. Ответив тем же, я двинулась дальше. Этого друга я, пожалуй, не потеряла.

***

Я пристально глядела в монитор, до боли сжав руки на штурвале. Что-то горячее пробежало по щеке. Я с удивлением стёрла слезу. Не помню, чтобы я когда-нибудь плакала... А ведь нормальные люди плачут. Плачут, когда слышат о чьём-то горе. Плачут, когда навсегда покидают родную планету. Плачут, когда расстаются с друзьями или теряют любовь. Плачут, когда любят.

Я включила автопилот, упала лбом на штурвал и громко, искренне разрыдалась. Минут на пять. Потом опомнилась. Что с тобой, капитан?

Вытерев слёзы, я взяла управление и твёрдой рукой повела космолёт вперёд, в чёрный космос. Где-то впереди, прямо по курсу, висел мой верный "Октопус-33". Не так всё плохо. Разработаю план, возьму вторым пилотом эту хохотушку — Ю-чего-то там, она, вроде, неплохо летает... Отдамся Т-Z-11-Y-02, если сочту надёжным хоть один из способов, о которых он говорил... Пожалуй, надо придумать ему нормальное имя, а то ведь это же издевательство какое-то. И поведу вперёд освободительный фронт. У меня уже почти готова стратегия, надо только успокоиться и ещё немного подумать.

А Охра... Устроится на другой корабль. Может быть, даже снова влюбится. А если она расскажет обо всём Кви, то, может быть, мне не придётся сражаться со своими... Если я когда-нибудь буду до конца уверена, что права, и решусь вернуться и рискнуть переиначить всё на своей идеальной планете ради абстрактной справедливости.

Ко мне вернулось хладнокровие. Я спокойно смотрела на монитор и твёрдой рукой вела судёнышко к цели.

Впервые за 27 лет я любила. Впервые я летела на войну и знала, за что собираюсь сражаться. Впервые в жизни я знала, для чего я живу — СПАСТИ И ПРОСВЕТИТЬ ВСЕХ, ПОБЕДИТЬ НЕСПРАВЕДЛИВОСТЬ И СДЕЛАТЬ ИЗ МИРА РАЙ.