Два часа до катастрофы - Бадин Андрей Алексеевич. Страница 11

Петрович смотрел на мужественный профиль Сергея, на его высокий, покрытый легкой паутинкой морщинок лоб, на взлет упрямый черных бровей, на прямой нос, волевые губы и немного поседевший на висках ежик и радовался, что друг вновь рядом с ним и, не жалея себя, готов помогать ему в этом запутанном деле.

– Ну, что, – Сергей вывел полковника из оцепенения, – едем в морг за образцами тканей.

– Да, едем. – Семенов хотел идти к своей машине, но друг его остановил:

– Петр Петрович, давайте поедем на моей. Так спокойнее.

Полковник согласился, так как знал, что в вопросах разведки и контрразведки Сергею нет равных, и если он предлагает вариант, то надо им воспользоваться.

Мужчины двинулись мимо парапета в сторону проспекта, где их поджидал черный, как вороново крыло, джип «Линкольн Навигатор» с Фэдом за рулем.

– Привет, Фэд, – Семенов залез в салон и пожал его крепкую ладонь.

– Здравствуйте, Петр Петрович.

Не успели Ник и Семенов устроиться на широких кожаных сиденьях, как задняя дверца распахнулась и в машину влез Морс.

– Вот и я, – усмехнулся он. – Сзади вроде чисто.

Он поздоровался с полковником, похлопал его по плечу и поинтересовался о здоровье.

– Пока вроде ничего, – ответил Семенов. – Вот решил подбросить вам, парни, задачку. Сам решить ее не смог. – Петрович хотел повторить свой рассказ, но Ник его остановил:

– Петр Петрович, в этом нет необходимости. Он вынул из левого уха маленькую – с фасолину – рацию, показал полковнику и вставил ее обратно. – У них точно такие же, и когда вы говорили, они слышали ваш рассказ.

В этот миг Семенов понял, что попал в другой мир – мир разведки и суперагентов, полный совершенной техники и опасностей. Когда-то он был участником рискованных боевых операций и чудом вышел из них живым. Но Ник, Морс и Фэд постоянно играли в эти военные «игры», постоянно были настороже, готовые в любой момент дать отпор любому врагу. Именно поэтому Ник сел в машину к Петровичу один, а Морс и Фэд страховали его на джипе. Когда Сергей и Семенов пошли к парапету полюбоваться видами Москвы и поговорить, Морс пошел следом. Фэд же остался за рулем, ждал их возвращения и мог при возникновении экстремальной ситуации быстро эвакуировать их. Таков был их стиль, стиль жизни бывших суперагентов.

– Поедем, – сказал Ник, и Фэд завел двигатель. Он был водителем, как говорят, от бога, ездоком экстра-класса и водил любое средство передвижения от мотороллера до танка, как, впрочем, и Ник с Морсом. Но все-таки как водитель Фэд был чуть лучше их – чуть лучше всех.

Они направились к госпиталю имени Бурденко, где в холодильнике все еще покоилось тело Звягинцева. По распоряжению прокурора похороны отложили до выяснения причин смерти, но после передачи Семеновым отчета прокуратура дала родственникам разрешение на кремацию. Траурная церемония должна была состояться утром на заводе имени Хруничева, а после прощания тело намеревались сжечь в Николо-Архангельском крематории. Поэтому Семенов и Михайлов решили во что бы то ни стало взять пробы тканей этой ночью.

Из машины Семенов позвонил патологоанатому госпиталя Станиславу Николаевичу Котову и попросил подготовить тело Звягинцева для повторного вскрытия.

– Сколько хлопот с этим трупом, – удивился Котов.

Его смена заканчивалась, и он уже хотел ехать домой, но звонок Семенова нарушил все планы. Он устало кивнул в знак согласия, повесил трубку и пошел в холодильник доставать покойного.

Когда Семенов и Михайлов вошли в полутемное помещение патолого-анатомической лаборатории, то сразу увидели Котова. Тот расхаживал вокруг стола с телом, заложив руки за спину, и что-то недовольно бурчал себе под нос.

– Ты, Петя, меня достал с этим телом, – высказал недовольство немного пьяненький Котов. Он поздоровался за руку сначала с Петровичем, а потом и с Михайловым. – Чего это он тебе так понадобился?

– Есть невыясненные факты, – нахмурился полковник.

– Так прокуратура дала «добро» на захоронение.

– В деле неясности, поэтому я хочу кое-что перепроверить и действую полузаконно, – тихо проговорил Семенов. – Поэтому ты не говори никому, что я тут был.

– Ладно, не скажу, – Котов указал на металлический стол с трупом и отошел в сторону.

– Ты разве нам не поможешь?

– Помогу, – кивнул анатом.

– Мне нужны срезы тканей мозга, тех его частей, где было обнаружено неизвестное вещество, – начал Сергей.

– Пожалуйста, – артистично развел руками хирург и стал натягивать резиновые перчатки.

Когда он снял крышку трепанированного черепа, то и Семенов, и Михайлов увидели, что мозгов внутри осталось совсем мало. Перехватив их удивленные взгляды, Котов усмехнулся:

– А вы что хотели увидеть? Все мозги ушли на анализы, а если вы последнее заберете, то придется пустой череп хоронить.

– Ему уже все равно, – подчеркнул Сергей.

– Именно так, – парировал Котов.

– В любом случае надо думать о живых, и если умерший мозг принесет пользу им, его надо препарировать без сомнения.

– Согласен, – устало кивнул патологоанатом и стал вынимать остатки органа.

Через полчаса процедура была закончена, и Котов приступил к приготовлению срезов для дальнейших биохимических исследований.

– Где будете проводить гистологическую экспертизу? – спросил он.

– А что? – ответил вопросом на вопрос Семенов.

– Могу помочь. У нас недавно установили лазерно-вакуумный масс-спектрометр – новейшую разработку в этой области, так я могу провести вас в лабораторию, и там вы узнаете все, что хотите. Там в ночную моя знакомая Маша Долгопятова дежурит – как раз хотел к ней зайти.

– Это загадочное вещество вы на нем обнаружили? – спросил дотошный Сергей.

– На нем, как же еще. Анализы делал Илья Фельдман, он и определил его.

– Но классифицировать не смог.

– Не смог, а вы сможете? – Котов надменно взглянул на Михайлова.

– Попробую, – самоуверенно ответил тот.

– Ну-ну, – анатом еле заметно усмехнулся и продолжил работу.

Через полчаса препараты для сканирования были готовы. Котов сложил их на металлический поднос, накрыл крышкой и оставил на столе. Взял телефон и позвонил в гистологическую лабораторию. Маша долго не отвечала, но вскоре все-таки взяла трубку. Котов договорился с ней о проведении анализов, взял препараты и пошел к выходу. Семенов и Михайлов двинулись за ним.

Пройдя по длинному широкому подземному ходу, соединяющему два корпуса госпиталя, мужчины поднялись на третий этаж и вошли в биохимическую лабораторию. Маша уже ждала их и немедленно приступила к работе. Установила частички мозга на специальный столик, под прозрачный кварцевый колпак, откачала из-под него воздух, проверила вакуум на стерильность, определила примеси и подготовила лазер. Навела его на интересующую поверхность и включила луч. Через долю секунды на экране компьютера появились названия испаряемых лазерным лучом веществ. Эти вещества концентрировались в вакууме под колпаком, а специальные датчики улавливали их, анализировали и выдавали информацию на экран компьютера.

– Вот список, – указала Маша.

На экране был столбец из нескольких сотен названий, и он постоянно пополнялся. Лазерный луч испарял ткани и испарял, а список все рос и рос.

– Как из этого огромного количества веществ можно выделить то, что нам нужно? – спросил Семенов.

– У меня есть специальная программа классификации, и она поможет найти нужное вещество. Илья Михайлович уже делал дефиницию, – заметила Маша.

– Отделение, – пояснил Михайлов.

– Так вот, я попрошу компьютер выделить яды и ядоподобные вещества и их метаболиты, то есть продукты их распада, – Маша набрала на клавиатуре команду, и компьютер убрал из списка почти все названия. Оставил всего лишь два десятка. – Так, посмотрим, что это. – Маша приблизилась к экрану. – Ага, это следы мышьяка, висмута, свинца и других отравляющих веществ, присутствующих в любом организме. В каждом его органе.

– Они попадают в нас из воды, из пищи и из воздуха, – снова пояснил Михайлов.