Два часа до катастрофы - Бадин Андрей Алексеевич. Страница 26

К госпиталю имени Бурденко друзья прибыли через десять минут. Фэд высадил Ника и Петровича возле ворот, а сам отъехал на квартал и припарковался у какого-то магазина. Развалился в кресле, вставил в ухо мини-рацию и стал слушать разговоры друзей. А те вошли на территорию госпиталя и двинулись к гинекологическому корпусу. Лишь на миг Семенов замедлил шаг, обернулся и через плечо взглянул на то место, где стоял «Фольксваген» со взрывчаткой.

Следственные мероприятия закончились, саперы из ФСБ сматывали яркую желтую ленту с надписью «Стой!», грузили в машины оборудование и заградительные заборчики. Ящики с пластидом перенесли в специальный взрывопоглощающий бункер на колесах и увезли. Сам микроавтобус еще стоял на том же месте, но к нему уже подогнали эвакуатор.

– Его отвезут в лабораторию ФСБ и распотрошат.

– Может, найдут что-то интересное, – добавил Сергей.

– Возможно.

Они с Ником прошли в гинекологический корпус, проследовали в хирургическое отделение и зашли в прихожую палаты номер двенадцать. Семенов предъявил удостоверение охранявшим вход милиционерам, и их пропустили к Пономареву.

Когда Виктор Александрович увидел вошедшего Семенова, то еле заметно улыбнулся. Из его тела хирурги вытащили пять пуль, но, к счастью, ни одна из них не повредила жизненно важных органов. Ему чертовски повезло, что после такого нападения он остался жив. Теперь он постепенно приходил в себя после долгого общего наркоза. Его реакции оказались замедленны, и ему тяжело было даже улыбаться, а не то чтобы двигаться. Естественно, он не знал, что в тот период, когда он находился под наркозом, на него было совершено еще одно, на сей раз неудачное нападение.

Семенов и Михайлов поздоровались с потерпевшим, прошли к его кровати в углу небольшой обыкновенной больничной палаты и уселись на скрипучие шаткие стулья. Милиционеры вышли, мужчины остались одни. Гости смотрели на бледного Виктора Александровича, а тот смотрел на них и ждал, что они скажут.

Он лежал полуголый, весь в белых липких накладках, прикрывающих его раны, и тяжело, редко дышал. Сказывалось действие введенного для обезболивания морфина.

– Как вы? – с неподдельным участием спросил Петрович.

– Плохо, – прошептал Пономарев.

– Можете рассказать, как все произошло?

Тот немного подумал, поморщился и отрицательно покачал головой:

– Не помню.

Семенов и Михайлов закивали, но уходить не спешили. Дока Петрович привык вытягивать показания как у тяжело раненных потерпевших, так и у убитых горем родственников, потому что знал: в раскрытии преступления время имеет важнейшее значение. Чем быстрее жертва нападения расскажет про нападавших, тем быстрее правоохранительные органы узнают, кто преступник, и схватят его.

Случай Пономарева был особый – Семенов знал, что убийцы – боевики палестинской террористической организации, но не ведал, как их найти и арестовать.

– Виктор Александрович, – снова начал полковник, – вспомните, я вас прошу, это нужно для поимки преступников.

– Нет, не могу, – прошептал тот.

– Вам тяжело говорить?

Пономарев еле заметно кивнул.

– Тогда давайте так: я буду задавать простые вопросы, а вы будете либо закрывать глаза, либо нет. Закрытие глаз означает «да», а пауза – «нет». Согласны?

Пономарев медленно опустил веки, чем очень обрадовал полковника.

– Вы помните лица нападавших? – задал он первый вопрос.

Виктор никак не отреагировал.

– Ага, значит, нет. Они были на машине, на мотоцикле, пешком?

Директор отреагировал на слово «машина».

– Иномарка?

Пономарев закрыл глаза.

– Какая?

– «БМВ», – прошептал Пономарев.

– Номер помните?

– Больше ничего не помню. – Виктор опустил веки.

– Вы сообщали кому-нибудь, что находитесь в госпитале имени Бурденко?

Пономарев не шелохнулся.

– Теперь вот что, – Петрович на мгновение умолк, – вы говорили, что спутник вышел из-под контроля, он может рухнуть на Москву?

Теперь на долю секунды задумался Пономарев, а потом утвердительно кивнул.

– Как вернуть контроль?

На этот вопрос Виктор Александрович промолчал.

Семенов хотел спросить еще что-то, но в кармане запиликал сотовый.

– Да.

– Петр Петрович, – полковник услышал взволнованный голос Ильи Рогова, – задержанная скоропостижно скончалась. У нее начались судороги, изо рта пошла кровавая пена, она упала на пол и умерла. Прямо в кабинете, мы не успели ничего сделать. Попробовали искусственное – не помогло. Пульса нет… Вызвали врача и вот ждем.

– Черт возьми! – выпалил Семенов и передал сообщение Сергею. Тот нахмурился и замер на стуле как статуя. – Что вы с ней делали? – спросил Петрович Рогова.

– Ничего, привели в кабинет для дознания, дали воды попить… Она сидела смирно, тихо… Мы ни на минуту не отлучались, никто с нее глаз не сводил, и никто к ней не подходил… Мы ждали вас, чтобы допросить, а она вот…

– Она кусала ворот кофты, рукава?

– Нет.

– Точно.

– Точно нет.

– Когда ей стало плохо?

– Две минуты назад.

– Ладно, ждите медиков, криминалистов, при них проведите осмотр, снимите все на камеру и осмотрите тело. Скрупулезно. Поняли. Я выезжаю.

Семенов резко встал, но, вспомнив, где находится, спохватился, похлопал Пономарева по бледной, безжизненной руке и попрощался. Сергей встал вслед за ним, кивнул раненому и тихо добавил:

– Никому не говорите, где находитесь, даже самым близким людям. Это в ваших же интересах.

Виктор поднял на него изумленный взгляд, а потом опустил веки в знак согласия.

Семенов и Михайлов быстро пошли к лифту.

– Что произошло с террористкой? – на ходу спросил полковник.

– Отравили.

– Вы? – удивился полковник.

– Нет, до нас. Это распространенная практика. Ей дали долгодействующий яд на случай, если она струсит и попробует избежать теракта – захочет сдаться властям. Она смертница и умрет в любом случае, от взрыва или от яда. Кстати, мы сразу после задержания проверили ее одежду – в ней яда не было.

– А ваши манипуляции с правдоделом могли ее отравить?

– Нет, – покачал головой Ник, – в тех-то дозах…

– Ну, ладно.

Сергей по рации вызвал Фэда, и тот незамедлительно подкатил к воротам госпиталя на черном, как вороново крыло, джипе «Линкольн Навигатор». Друзья сели и поехали в МУР.

После двадцати минут агрессивной езды по запруженным московским автострадам Фэд наконец-то привез друзей на Петровку, тридцать восемь, но остановился не у самого управления, а не доезжая до него.

– Теперь пути наши разойдутся, – сказал Ник.

– А то давай со мной, выпишу пропуск, осмотришь место преступления, как в былые времена, помнишь, – улыбнулся Семенов. Он вспомнил тот период жизни, когда Сергей Михайлов служил в МУРе в его убойном отделе.

– Нет, Петр Петрович, это было, но прошло, – с сожалением произнес Ник. – Мы последим за Чистяковым, вдруг он замешан в этом деле. Ведь кто-то же предал Звягинцева и Пономарева.

– Добре, – кивнул полковник, вышел из машины и быстрым шагом направился к проходной.

Вслед ему из неприметной машины корейского производства вышла худенькая молодая девушка в черном до пят платье. Ее голова была повязана черным платком, а рукава были настолько длинными, что скрывали кисти рук. Девушка побежала вслед за полковником и быстро его нагоняла.

Фэд уже приготовился нажать на педаль газа и устремиться в автомобильный поток, как Ник его остановил:

– Смотри, хвост за Петровичем, не шахидка ли?

Недолго думая, Фэд резко вдавил педаль газа в пол, и шины бешено засвистели на сухом асфальте. Задок пошел юзом, и из-под колес повалил серый дым, но через мгновение джип выровнялся, метнулся вперед, пересек свой участок дороги и выскочил на встречную полосу. С ходу врезался мощным бампером в борт проезжающей машины и смел ее со своего пути. Не останавливаясь, выскочил на тротуар и устремился за Петровичем.

А тот уже подходил к проходной розыска.