Каменный холм - Платов Леонид Дмитриевич. Страница 12
- Это Длинный Фриц! Это профессор Каннабих! - сказал он задыхаясь.
- Советские воины не стреляют в гражданских, - объяснил за Васильева стоявший рядом с ним гвардии лейтенант.
- Да, это так, - сказал Васильев, с любопытством присматриваясь к стоявшему подле самоходки странному человеку. - А потом разве не знаете, что война уже кончилась?…
Энс неширок в этом месте. Как ни плохо плавал беглец, но все же добрался до цели. Сбежавшие к самой воде американские солдаты помогли ему выбраться на берег. Он вылез, отряхнулся, как собака, что-то сказал. Его подхватили под руки и поспешно поволокли к стоявшему на пригорке офицеру.
С обеих сторон моста уже расставляли часовых: русских и американских. Река Энс, южный приток Дуная, стала на этом участке демаркационной лини ей и разделила две армии, двигавшиеся друг к другу навстречу с востока и запада.
- Кончилась? Вы сказали: кончилась? - спросил человек недоверчиво.
Слишком просторное пальто сползло с его плеч и упало на дорогу. Оказалось, что под пальто была серая тюремная куртка.
Чувствуя, что его шатает от слабости, Герт уцепился за борт советской самоходки, и прикосновение к теплому, нагретому солнечными лучами металлу словно бы придало ему сил. Костистым кулаком он погрозил в ту сторону, где исчез его враг.
Перегнувшись через борт, гвардии капитан Васильев услышал, как Герт пробормотал сквозь стиснутые зубы:
- Но мы еще встретимся с тобой, Длинный Фриц!…
Каменный холм
Участники геологоразведочной партии увидели этот холм под вечер, когда миражи в степи уже не так ярки.
Призрачные озера вставали на горизонте по утрам, медленно тускнели после полудня и совсем исчезали к вечеру. Такова природа миражей в Голодной степи. Это отблески солнца. Талая вода скопляется весной в пологих впадинах и отшлифовывает их глинистые стенки и дно. Летом пересохшие водоемы, называемые здесь такырами, превращаются как бы в огромные вогнутые зеркала.
В зыбком знойном мареве колышется вдали вода, сверкает, искрится, манит и вдруг "испаряется" без следа, едва лишь путники приблизятся к такыру.
Глаза устают от этого постоянного, дразнящего мерцания…
Тем летом гидро-геологоразведочная партия Бикчетаева колесила по Бет-Пак-Дала (Голодной степи).
Давно уже велись работы по созданию здесь устойчивой кормовой базы для развития отгонного животноводства. В центре Бет-Пак-Дала поднялись здания опытной станции. Верхом и на машинах двигались через степь по всем направлениям зоотехники и гидрогеологи.
Группа Бикчетаева изучала вопрос о возможности использования реки Чу, пересекающей Бек-Пак-Дала. Предполагалось перегородить Чу двумя плотинами, на которых построить гидроэлектростанцию, а воды реки направить по каналам на северо-восток и оросить десятки тысяч гектаров новых пастбищ.
- Геологи впереди! Геологи всегда впереди! - восклицала Ия Адрианова, стоя во весь рост в кузове головной машины. - А уж за нами все остальные идут: проектировщики, бульдозеристы, экскаваторщики, гидротехники, монтажники. Двигаются тысячи человек, сотни механизмов!…
- Все верно, только сядь, пожалуйста! - говорил Гриша Топчиев, с беспокойством следя за ее размашистыми движениями. - Тряхнет на ухабе - как пробка, вылетишь…
- Или ветром подхватит, за Балхаш куда-нибудь унесет, - с улыбкой добавил Семен Мухин и придержал Ию за хлястик пыльника. - Будь же взрослым человеком наконец! Сядь, Ийка!
Все геологи называли девушку дружелюбно - Ийка. "Ну что за имя у тебя? спрашивал с неудовольствием Семен. - И-я!… Не имя, а вздох… А Ийка хорошо!" Это действительно подходило к ней. Тоненькая, небольшого роста, с круглым, очень добрым, приветливым лицом, она была энергична и проворна, как рыбка.
Случилось так, что грузовик, в котором находились Ия Адрианова, Топчиев и Мухин, отделился от колонны. На двух остальных машинах сразу спустили три ската, и шоферы, чертыхаясь, принялись орудовать подле них с домкратами и насосами.
- Езжай дальше, молодежь! Догоним! - бросил Бикчетаев, деятельно помогавший шоферам. И прокричал вдогонку мухинскому грузовику: - Местечко для ночлега присмотрите! Там хорошее есть местечко!…
- А где его найти, это местечко? - недоумевающе спросил Мухин товарищей. Он вытащил из полевой сумки карту и аккуратно разгладил ее на побелевших сгибах. - До ближайшего колодца полтора дня пути. Разве свернуть в сторону, к реке?
- Ну что ты! Крюк делать…
- Не беспокойтесь, ребята, - сказал Топчиев. - Уж если Бикчетаев сказал: местечко, значит, есть такое где-нибудь. Увидим. Найдем.
- А не найдем, похлебаем теплой водички из бака. На третьей машине бак еще не почат. Хочешь пить, Ийка?
- Не очень, - храбро соврала Ия. И, облизнув пересохшие губы, сказала: - В Кара-Кумах, наверное, еще труднее…
Этим летом она мечтала попасть не в Голодную степь, а в Кара-Кумы, и с особым воодушевлением толковала о них. "Тахиа-Таш! Тахиа-Таш!" - это название так и прыгало в кузове, как мячик.
Вот и сейчас, чтобы не думать о воде, Ия заговорила о Кара-Кумах.
- Тысяча сто километров - канал, подумать только! Почти одна тридцатая длины экватора!
- А у нас будут самые большие в мире искусственные водохранилища, - с достоинством сказал Семен, который был родом с Поволжья. - Пятьсот километров на сорок! Как разгуляется на таком море шторм, да как…
- И в Кара-Кумах запроектировано море! А вокруг - поля, поля, хлопковые поля! Новая хлопководческая страна восстает из бесплодных песков!… Ты пойми, Семен: огромная территория, второй Узбекистан!…
Гриша Топчиев вступился за Голодную степь.
- А чем плохо здесь, скажи?
Широким жестом хозяина он обвел бурые сопки, волнообразно покачивающиеся вокруг, - грузовик немилосердно подбрасывало и кидало на ухабах.
- Скоро вместо этих миражей настоящая вода заблестит! Сады зацветут! От овечьих отар тесно станет между сопками! Тогда и новое название придумаем для степи. Почему Голодная? Богатая, Сытая, Счастливая степь!…
- Правильно, Гриша!
- А потом и сибирские реки повернем на юг, - мечтательно добавил Топчиев. - Всю Среднюю Азию напоим водой! Пей, разводи хлопок, плавай по каналам взад и вперед!… Хорошо! - И он зажмурился, будто ослепленный зрелищем полноводных рек, которые вскоре, по слову большевиков, по указанию партии Ленина Сталина, потекут в пустыни Средней Азии.
А когда он открыл глаза, впереди была вода.
Товарищи его молчали, оцепенев от удивления. Вдали среди кустов спиреантуса маячила невысокая сопка странных очертаний. Все подножье ее было залито водой.
- Вода? - не веря себе, спросил Топчиев.
- Вот еще! Откуда здесь вода? - пробасил Семен, но голос его дрогнул. Такыр!… Но очень странный…
- Я еще никогда не видала таких такыров, - пробормотала Ия.
Все трое стояли рядом, держась за верхнюю часть кабины, не в силах оторваться от удивительного зрелища.
Ждали, что и этот мираж начнет тускнеть по мере приближения, как уже случалось не раз, но сияющая пелена все разрасталась. Сопка будто плавала в воде.
Да это и в самом деле была вода! Радужные брызги разлетелись из-под колес грузовика. Он остановился, ткнувшись в солончак.
- Ну и ну! - только и смог выговорить Семен.
Молодые геологи поспешно, один за другим выпрыгнули из машины.
Земля вокруг была покрыта коркой соли, а из каменистого отверстия вытекала вода, образуя небольшое озеро.
- Холм насыпной, ясно, как день, - объявил Семен, постукивая по камням геологическим молотком. - Хитро уложено. Но зачем? И почему родник?…
Каменный холм имел кое-где тонкий покров из песка и земли, поросший бурой травой. Когда сняли в одном месте слой земли, обнажилась кладка. Она была очень тщательной и замысловатой и напоминала соты улья.
Пока Семен и Гриша осматривали сопку внизу, Ия проворно поднялась на вершину, легла и приложила ухо к камням. Из недр сопки донеслось слабое журчание и перезвон капель.