Исповедь Дракулы - Артамонова Елена Вадимовна. Страница 93

Они были счастливы. Но невозможно уловить миг, когда настоящее становится прошлым, невозможно сделать блаженство вечным. На смену вихрю чувств пришла опустошенность. Надо было торопиться – впереди ждала дорога. Дракула начал быстро одеваться, но потом остановился, посмотрев в лицо лежавшей на пуховых подушках жены. Ее глаза были закрыты, но она не спала, чутко ловя каждый звук. Она ждала.

– Елена…

Князь хотел произнести заветную фразу, утешить, заверив, будто любит ее, но осекся. Он вспомнил Лидию – женщину, в чувствах к которой он не сомневался ни на секунду, но так и не признался в любви.

– Что? – в глазах Елены горела надежда.

– Если родится мальчик, Елена, назови его Мирчей.

Одевшись, Дракула покинул покои жены. Она даже не подняла головы, продолжала лежать на кровати – распростертая, едва прикрытая простыней, а по ее лицу текли слезы. Она чувствовала, что видит мужа в последний раз…

Небольшой трансильванский город Турда потерял покой и перестал походить сам на себя. По его извилистым улочкам днем и ночью курсировал военный люд, всюду слышалось бряцание оружия, женский визг и отборная брань, на которую особенно щедры оказались служившие в венгерском войске наемники. Городок являлся перевалочным пунктом, откуда должен был начаться великий поход против султана. Впрочем, хотя о величии эпохальных планов Матьяша говорили много, однако на деле воевать никто не торопился, и возглавлявший войско Штефан Батори день за днем откладывал начало похода.

Военный совет был запланирован на утро, но командующий где-то задерживался, и Дракула не находил себе места, пересекая зал большими шагами и до боли сжимая кулаки. Ему приходилось ждать, приходилось заискивать перед чванливым и высокомерным Батори, но вызывала гнев не форма, а суть происходящего. Батори тянул время. Все, что он делал, было подчинено одной цели – отсрочить начало военной операции, лишив ее, тем самым, всякого смысла.

Небольшой полутемный зал с закопченным потолком постепенно стал заполняться людьми. Стремительно вошел молодой Бранкович, вслед за ним – несколько сербских военачальников, Гергина, венгры из окружения Штефана Батори, однако сам командующий все медлил, словно дорожа не только каждым лишним днем, но и часом отсрочки. Начать совет без него было невозможно, и присутствующим оставалось только терпеливо ждать королевского ставленника.

– Добрый день, господа! – как ни в чем не бывало приветствовал всех запоздавший почти на час Батори. – Думаю, нам следует сразу перейти к делу, коее не терпит ни малейшего промедления.

Батори был молод, энергичен, но главным его талантом являлась способность создавать видимость действий. Совет еще не начался, а уже казалось, что только командующий венгерских войск печется о скорейшем разрешении проблем, в то время как остальные участники совещания прибывают в праздности и бездействии. Батори начал говорить… Речь человека, отличавшегося полной бездарностью в военном искусстве, порой звучала абсурдно, но его терпеливо слушали, согласно кивая головами. Наконец, Дракула не выдержал:

– Я во многом согласен с господином командующим, но хочу немного уточнить ситуацию. Султан неотступен в своих стремлениях, а потому вновь, как и в прошлом году, он собрал армию и двинулся в поход на Молдову, чтобы окончательно сломить ее сопротивление. У князя Штефана мало сил, он еще не успел оправиться после зимней кампании, он не сумеет в одиночку противостоять такому сильному врагу! Хотя время упущено, мы еще успеем придти ему на помощь! Если, конечно, выступить немедленно. Мы можем, должны, обязаны срочно помочь нашему союзнику! [35]

– О да, князь Штефан для тебя, твое высочество, больше, чем просто союзник! Мы прекрасно понимаем, какие тесные дружеские узы связывают вас… – холодно улыбнувшись, Батори посмотрел поверх головы Влада – разговаривая, он старался избегать прямого взгляда собеседника. – Понимаем. Но я ставлю превыше всего интересы моего монарха и готов отстаивать их до конца!

– А я, господин Батори, превыше всего ставлю интересы христиан! Если своевременно не придти на помощь Молдове, нас снова начнут бить одного за другим, и мы не сумеем противостоять туркам! Сила – в единстве! Ватикан благословил этот поход, и мы должны сделать все, чтобы он прошел успешно. А для этого нам надлежит как можно скорее придти на помощь князю Штефану!

– Увы, милостивый государь, мы по-разному видим пути к общей цели. Конечно же, мы поспешим на помощь Молдове, но прежде позаботимся об укреплении своей границы. Думаю, именно ты, твое высочество, лучше всего справишься с такой ответственной задачей. Тебе следует заняться возведением укреплений. Кстати, не забывай о предписании, по которому каждому из твоих бойцов помимо обычного вооружения надлежит иметь по топору для выполнения плотницких работ. Им придется заняться строительством…

Сердце бешено стучало в груди. Дракуле стоило немалых трудов сохранять внешнее спокойствие. Он голыми руками хотел задушить Батори, а вместо этого – мило улыбался в ответ. Открытое столкновение было невозможно, и князь отлично понимал, сколько сил он затратит, исправляя одну за другой «ошибки» улыбчивого командующего. Гнев Дракулы оказался бы еще сильнее, если бы он знал, что перемещение войска по Трансильвании займет несколько месяцев и только к началу октября армия, наконец, достигнет Брашова.

Суета большого торгового города осталась за массивными стенами ратуши, но и здесь, в интерьерах огромного, построенного с размахом здания, ощущалось могущество местного купечества. Проходя по залам ратуши, Дракула повсюду замечал радушные улыбки, слышал комплименты в свой адрес. Мог ли он верить этим людям, встречавшим его как дорогого гостя? Князь, отлично знавший лицемерие брашовских купцов, не обольщался, глядя в их улыбающиеся лица, но все же ему была приятна столь радушная встреча. Сопровождавший князя Влад с плохо скрываемым удивлением наблюдал за тем, какой прием оказывали его отцу саксонцы. Те самые саксонцы, коих он, будто бы сажал на кол десятками тысяч…

В просторном, богато отделанном зале с толстыми стенами никогда не бывало светло, и сейчас, несмотря на дневное время, здесь горело бесчисленное множество свечей – купцы не жалели денег на свои нужды, подчеркивая богатство и величие торгового города. Участники совета неспешно расселись за длинный стол, и слово взял бургомистр Брашова. После обычных витиеватых фраз, неизбежно предшествующих обсуждению любой важной проблемы, он перешел к делу.

– В своем письме, что направил нашим друзьям из Сибиу нынешний князь Валахии Басараб Лайота, он пишет, что не будет дружить с трансильванцами, если мы станем поддерживать тебя, твое высочество. Князь гневается! Но мы – торговые люди, и прежде всего для нас важны интересы дела. Дружба дорого стоит, порой в самом банальном смысле этого слова.

– Я всегда полагал, что развитие торговли делает страну сильнее, и немало сил потратил, чтобы изменить привычное положение дел и открыть свою страну для саксонских товаров, господин бургомистр.

– О да! Но все хорошее быстро кончается. Мелкие разногласия незаметно вернули нас на исходные позиции. Я буду откровенен, твое высочество, мы заинтересованы в торговле с Валахией, а те, кто последние годы возглавлял княжество, не склонны были видеть то истинное положение дел, о котором ты, милостивый государь, только что говорил.

Бургомистр не лицемерил. Идя на эту встречу, Дракула прекрасно понимал, что именно от него хотят услышать, и решил оправдать ожидания брашовцев. Ему нужна была поддержка саксонских купцов, и ради нее он готов был пойти на серьезные уступки. Немного помедлив, Влад заговорил:

– Я готов забыть о былых разногласиях и возобновить действие договора, подписанного нами в 1456 году. Вернемся к началу пути, возобновим в полном объеме взятые на себя обязательства. Но я настаиваю именно на полном соблюдении договора. Вспомним: вам дана была привилегия без ограничений торговать на всей территории Валахии, а взамен вы должны были выполнять взятые на себя обязательства по выдаче моих противников, скрывающихся в Трансильвании. В качестве жеста доброй воли я предлагаю начать с того, что вы изгоните со своей территории смутьянов, в настоящее время открыто выступающих против меня, и будете поступать таким же образом и впредь.