Я буду рядом - Шин Кун-Суук. Страница 50

И вот я мысленно прошу вас задуматься над рассказанной мной притчей о святом Кристофере, переходящем через реку.

Как раз сейчас мы вместе переходим через глубокую и мрачную реку. Когда невыносимая ноша давит на нас и воды реки грозят поглотить нас в своей темной пучине, а мы уже готовы смириться и пойти ко дну, вспомните: тяжелый груз на наших плечах – это и есть мир, по которому мы идем. К сожалению, земные создания не могут свободно парить без тяжести этого мира. Жизнь каждое мгновение требует от нас жертв и непростых решений. Жизнь представляет собой не прохождение сквозь пустоту бессмысленности, а, скорее, через паутину отношений между существующими вещами и событиями, у каждого своя тяжесть, величина и строение. И поскольку все живое постоянно меняется, наша надежда никогда не должна умирать. Поэтому я оставляю вас наедине с одной последней мыслью: „Живите. До последнего вздоха любите, боритесь, желайте и тоскуйте, источайте вокруг себя жизнь“».

От головы Мен Сё на моих коленях исходило тепло. Я еще раз прочла последнее предложение: «Живите. До последнего вздоха любите, боритесь, желайте и тоскуйте, источайте вокруг себя жизнь». Ветер обрывал лепестки акаций и беспечно разбрасывал их повсюду. Мы вышли из леса и направились к телебашне.

– Около дома моего детства был колодец. Это была первая колодезная вода, которую я попробовала в своей жизни.

Я так неожиданно вспомнила об этом колодце, что Мен Сё непонимающе уставился на меня, а затем спросил:

– И что?

Лес закончился, и на нашем пути стало попадаться еще больше цветущих акаций. Пока мы шли к башне, цветочные лепестки летели нам навстречу, кружились в воздухе и падали на лица.

– Каждый день в том доме начинался у колодца. Мама вставала на рассвете и шла к колодцу за водой. Мы с отцом утром умывались и чистили зубы у колодца. Сейчас в нашу деревню провели водопровод, и колодец закрыли. Но всякий раз, когда приезжаю домой, я поднимаю крышку и заглядываю внутрь. Тот глубокий колодец до сих пор наполнен водой. И, глядя на эту воду, я чувствую себя счастливой. Мне приятно знать – первая вода, которую я попробовала, не высохла.

– И?..

– И моя любовь к тебе столь же сильна, как и то детское ощущение счастья.

Он замер на месте от неожиданности. Но потом догадался, что я повторяю его историю о воробье, которую он рассказал давным-давно на пути вдоль старой крепостной стены, и громко рассмеялся.

– Во времена моего детства в каждом доме был колодец, водоотводные трубы были проложены под землей во дворе, чтобы отводить воду из дома. В любое время дня и ночи слышалось тихое журчание воды под землей. Колодезная вода вытекала из каждого дома и собиралась перед воротами. За воротами находился водосток. Такая канава была на каждой улице. И благодаря этой воде в переулках каждую весну буйно разрастались и цвели желтые цветы, похожие на нарциссы. Когда их лепестки опадали, оставались густые заросли крепких зеленых стеблей. В любое время года, за исключением зимы, переулки пестрели желтыми цветами и зелеными стеблями. Наш дом находился прямо в центре деревни. Вода из нашего дома образовывала начало канавы. Если идти вперед по течению, можно увидеть, как она соединяется с водой из другого дома. Если идти по течению дальше, водяной поток соединяется с водой, вытекающей из канавы пошире, и вливается в акведук. Но только не думай, что вода вытекала из всех домов грязной. Колодезная вода в основном использовалась на кухне. Около колодца мы умывались и мыли овощи, и потому вода оставалась чистой. Водоотводная канава была не слишком глубокой, но она отводила всю дождевую воду в период летнего сезона дождей. Иногда я задумывалась, куда течет вода, и пыталась мысленно следовать за ней до самого конца. В своем воображении я шла следом за ней через поля, пересекала железнодорожные пути, а затем снова и снова шла вперед по полям, которым не видно было конца.

– Моя любовь к тебе бесконечна, как эта вода.

– А в другой раз я задумывалась о том, откуда берется вода в большой канаве, и шла по берегу, чтобы узнать, где она заканчивается. Но, казалось, эта канава бесконечна. Куда бы я ни пошла в деревне, я никогда не оставалась одна. Дэн всегда был рядом. Как-то раз мы шли по течению вместе с Дэном и оказались у верхнего водоотвода. Вода брала свое начало именно здесь. Когда мы попытались разглядеть то место, откуда хлестала вода из большой канавы, то увидели лишь длинный, темный туннель. Вода лилась оттуда нескончаемым потоком. Мы не могли идти дальше и так никогда и не узнали, откуда берется вода. И тем не менее вода текла из одной деревни в другую, где женщины стирали одежду и белье на краю водостока, протекала между рисовыми полями, превращалась в канал и уносилась дальше в бесконечность. Я помню, как шла вниз по течению в поисках теннисной туфли, которую смыло водой, а затем вернулась домой расстроенная, в слезах, и туфлю не нашла, и не узнала, где заканчивается поток. Хотя шум воды был явственно слышен, стоило лишь выйти за ворота, я понятия не имела, где она берет начало и где находит свой конец. Я знала одно – ничто не ограничивало ее свободу.

Мы и не заметили, как добрались до подножия башни.

– Люди так счастливы, когда весной только что вспаханное и засеянное поле поливает щедрый дождь. Ты когда-нибудь обращал внимание на их лица?

– Нет. – Он улыбнулся, словно сожалея, что не может ответить утвердительно.

– Иногда весной случалась засуха, люди с водой на плечах взбирались вверх по склону горы, чтобы полить иссохшую землю. Источником запасов этой воды был весенний дождь. Когда случался весенний дождь, люди ходили под струями без зонта. Они говорили не «пошел дождь», а «дождь благосклонен к нам». Даже сейчас, если весной идет дождь, у меня появляется желание набрать дождевой воды. Именно так мы и поступали, когда я была ребенком. Собираясь готовить соевый соус, мама сначала собирала дождевую воду в большой глиняный чан, который могли поднять лишь двое взрослых. Она открывала крышку в солнечные дни и закрывала в дождливые, используя дождевую воду для приготовления соевого соуса. Отец убирал покрывало с рисового поля еще до высадки рассады, чтобы земля напиталась дождевой водой. Он говорил: «Весенняя дождевая вода слишком драгоценна, чтобы позволять ей утекать впустую». Даже засохшие, кажущиеся мертвыми, виноградные лозы пускали молодые зеленые побеги, стоило лишь весеннему дождю оросить их своей живительной влагой. Ранней весной появлялись робкие ростки ячменя, а шпинат разрастался, как сорняк.

– А что вы делали с собранной дождевой водой?

– Ее всегда было так мало, что хватало лишь собаке, лежащей под крыльцом.

– Давай когда-нибудь наберем дождевой воды, которая стекает с карниза, – с улыбкой предложил он.

– Когда-нибудь?

– Да… когда-нибудь.

– Когда-то, в один далекий день из нашего прошлого, мы с Дэном поставили под карниз тазик для дождевой воды. Дэн выливал полный тазик дождевой воды под кусты роз и под хурму. Весенний дождь оживлял то, что, казалось, уже погибло. Мы с Дэном слышали – весной растения дают сок. Мы хотели увидеть момент появления живительного сока, для этого прокалывали в древесной коре небольшие дырочки еще до наступления весны.

Кровь вдруг прилила к моему лицу, я пошла вперед и предложила:

– Давай поднимемся на башню.

Мен Сё за спиной удивленно окликнул меня слабым голосом:

– Юн! Что случилось?

«Почему это произошло именно с Дэном?» Я подавила горькие слова, их мне хотелось выкрикнуть во весь голос. Мог ли кто-нибудь ответить на вопрос, который я бесконечно себе задавала? Мы остановились у заграждения и взглянули на город. На лесной тропинке, по которой мы только что прошли, появились люди, направляющиеся к башне.

– Юн!

– Да?

– У меня есть идея.

Крепко держась за ограждение, я обернулась к нему.

– Давай останемся здесь, будем считать людей. – Он указал на другую сторону башни. – Давай досчитаем до десяти, потом до двадцати, тридцати и так далее, подбежим и обнимем этого человека.