Июнь 41-го. Окончательный диагноз - Солонин Марк Семенович. Страница 99

Длинная «стальная лента» немецких танков поползла вверх по склону высокого восточного берега и оказалась под огнем спрятанных в засаде танков и гаубиц артполка. Дальнейший ход событий логичной и внятной реконструкции не поддается. Вероятно, единственным не вызывающим сомнений фактом является то, что на месте боя остались подбитые и сгоревшие танки. Дюжина немецких и в 2–3 раза большее количество советских. В известном (опубликован еще в 1988 г. в ВИЖе и затем процитирован сотнями авторов) донесении штаба 3-й ТГр сказано, что 7-я танковая дивизия в ожесточенном бою у Алитуса потеряла 11 танков, в том числе 4 т. н. «тяжелых» (т. е. Pz-IV).

На третий день войны по Канюкайскому мосту проследовало на восток подразделение военной разведки вермахта, в составе которого находился переводчик, бывший офицер литовской разведки Б. Аушротас; в своих воспоминаниях он пишет:

«Миновав мост через Неман, нам пришлось преодолеть крутой подъем метров 100 или даже более. Добравшись до плоской вершины этой возвышенности, мы увидели настоящее кладбище танков… Сойдя из автомобилей, мы подсчитали свои и вражеские потери. Мне удалось насчитать около 30 советских Т-34 или похожего типа танков. Немецких танков там находилось около 12-ти… Затруднительно объяснить — почему бронетанковые силы большевиков потерпели здесь поражение… Я не заметил следов действия [немецкой] авиации в помощь своим танковым частям. На поле боя не было глубоких воронок, остающихся после взрыва бомб». [348]

Гаубичные снаряды 152-мм калибра также могли бы оставить вполне заметные воронки (вес снаряда 40 кг, а вес самой массовой немецкой авиабомбы — 50 кг), но их не видно — ни в мемуарах Аушротаса, ни на сохранившихся фотографиях поля боя у Канюкайского моста. И это также «затруднительно объяснить», учитывая, что в ЖБД 5-го гаубичного полка огонь ведется адский:

«17.00. Для уничтожения прорвавшихся танков в район обороны дивизии и поддержки контратаки своих танков по приказанию командира полка майора Комарова 2-я батарея — командир батареи лейтенант Фомин — заняла боевой порядок в районе Канюкай, откуда разрушала южный мост г. Алитус и вела огонь прямой наводкой по огневым точкам противника, расположенным по восточному (так в тексте. — М.С. ) берегу р. Неман, уничтожив одно вражеское орудие; остальные потери из-за дыма и огня установить не было возможности. Силы противника в этом бою полностью не установлены, но обнаружен переход через южный мост г. Алитус до 60 танков. Командиры 1, 3, 4, 5, 6-й батарей заняли НП на восточном берегу р. Неман и поддерживали контратаку 9-го и 10-го танковых полков с закрытых огневых позиций [121] . Эта задача командирами батарей выполнена блестяще». [364]

Участие в бою у Алитуса немецкой артиллерии описано в боевых донесениях частей 7-й тд скупыми словами, без блеска:

«78-й артиллерийский полк

Утреннее донесение от 01.00 23.06.41

…При наступлении до г. Алитус артиллерия, быстро выдвигая вперед отдельные орудия, подавляет сопротивление противника… Затем 1-й и 2-й дивизионы были переданы танковому полку для наступления с целью расширения правого (т. е. южного. — М.С. ) плацдарма. В течение боев сегодняшнего дня подразделениями полка были уничтожены или подбиты 12 танков противника.

Потери: 1 ранен, 2 убитых, пропавших без вести нет.

42-й противотанковый батальон

КП дивизиона, 01.00 23.06.41

…1-я рота противотанкового дивизиона (12 орудий; скорее всего, это были 37-мм «колотушки», но не исключено и наличие нескольких единиц 50-мм пушек. — М.С. ) была подчинена 25-му танковому полку и подбила во второй половине дня 17 танков восточнее Алитуса. 2-я рота дивизиона была резервом группы Бойнeбурга без каких-либо боевых действий. 3-я рота дивизиона принимала участие в боях группы Бойнeбурга до Кальварии и затем в группе Ротeнбурга (т. е. совместно с танковым полком. — М.С .) до Алитуса, при этом 1-й взвод в получасовом бою атаковал значительно более сильное русское подразделение, отбил у противника 6 машин и взял 9 пленных.

Потери: лейтенант Флониг (неразборчиво) , 2 унтер-офицера ранено». [365]

Конечно, приведенные в боевых донесениях цифры потерь за прошедший день обычно неполны (неизбежное запаздывание информации). Более точными следует признать сведения о воинских захоронениях. На участке примерно в 1 км к востоку от Канюкайского моста похоронено 23 военнослужащих вермахта: 4 из разведбата 7-й танковой дивизии, 1 сапер и 18 из 25-го танкового полка дивизии. [348] С учетом таких потерь личного состава цифра в 11 потерянных танков отнюдь не представляется «заниженной», скорее наоборот — в общий перечень были, вероятно, включены подбитые и временно поврежденные машины, включая выходы из строя по техническим причинам (что для чешских танков в тяжелых дорожных условиях было достаточно распространенным явлением).

Еще одним, хотя и косвенным, способом оценить достоверность сообщения о потере 11 танков в бою у Алитуса является анализ динамики и хронологии потерь 7-й тд в первый месяц войны. В донесении штаба 3-й ТГр от 7 июля безвозвратные потери 7-й тд на 30 июня (т. е. уже после завершения сражения за Минск) составляют всего 25 танков (в том числе 4 Pz-IV, т. е. приходится предположить, что или дивизия не потеряла в боях 23–30 июня ни одной «четверки», или же донесение о потерях в бою у Алитуса включало и поврежденные, пригодные для ремонта танки). [366] Три недели спустя, к 21 июля, безвозвратные потери танков дивизии составили (без учета потерь «двоек») 46 единиц, в. т. ч. 5 Pz-IV. [367] В среднем 7-я танковая дивизия вермахта в первый месяц войны безвозвратно теряла 1,5–2 танка в день, и на этом фоне становится понятным, почему «сражение у Алитуса» вошло в сводку Танковой группы и было направлено еще выше, в штаб Группы армий «Центр».

Потери советских танков у Алитуса в ЖБД 3-й ТГр оценены в 70 единиц, цифра эта зачеркнута, и в следующей фразе она увеличивается до 80. [353] Вот только где и как были потеряны эти танки, и не нужны ли кавычки у слова «потеряны»? Аушротас в своих мемуарах пишет про 30 советских танков, застывших на поле боя у Канюкайского моста. Да, память может подвести человека, но и сведения о воинских захоронениях названную цифру косвенно подтверждают: на местности примерно в 1 км от берега остались захоронения 39 красноармейцев. Тут, однако, надо еще учесть, что по рассказам местных жителей, принимавших участие в погребении советских солдат, из некоторых сгоревших танков извлекались лишь обугленные останки, и они хоронились непосредственно возле танков; эти безымянные могилы впоследствии не были учтены при переписи воинских захоронений. [348] В любом случае, наблюдается определенное сходство в печальной пропорции потерь танков и танкистов (11 и 18 у немцев, 30 и более 39 на советской стороне).

С некоторыми натяжками можно допустить, что в бою у Канюкай были потеряно не 30, а 35, 40, 45 советских танков. Куда же делись остальные? В районе Муйжеленай стояли обгоревшие остовы 4–5 танков, попавших под удар немецкой авиации. До отметки в 80 единиц еще очень далеко. Самое простое и правдоподобное предположение состоит, на мой взгляд, в том, что в районе Алитуса и его окрестностях немцы реально обнаружили 80 советских танков и с чистой совестью объединили в общей сумме подбитые в бою и брошенные без боя танки; да и в конце концов, разве брошенный танк противника не является законным трофеем?

Была ли использована главная ударная сила 5-я тд, 50 танков Т-34? Основанием для отрицательного ответа на такой вопрос может служить не только конечный результат боя (трудно представить себя ситуацию, когда встреча Т-34 с легкими «чехами» могла бы закончиться так), но и отсутствие каких-либо упоминаний о новом, неизвестном типе советского танка в документах вермахта. Ни в ЖБД 3-й ТГр, ни в документах 7-й танковой дивизии и ее подразделений (включая, что весьма показательно, донесения противотанкового батальона!) нет ни слова про появление на поле боя незнакомого танка противника. На известных фотографиях подбитых у Канюкайского моста танков Т-34 не видно.