Последний Хранитель - Бабкин Борис Николаевич. Страница 34

– Давайте, где расписаться, – подошла Березова.

– Извините, – виновато улыбнулся Ларионов. – Но вы…

– Я его невеста, – вполне серьезно проговорила Маша. – Сколько нужно заплатить?

– Ничего, – улыбнулся Ларионов. – Распишитесь в получении вещей, денег и документов Суханова.

– Ну и видок! – качнул головой блондин. – А вонь какая, – поморщился он. – И здесь месяцами сидят! С ума сойти можно. Ну… – посмотрел он на подошедших Иванова, Березову и майора, – можно забирать?

– Можно, – улыбнулся Ларионов. – Но их не разбудить.

– У вас есть холодная вода? – спросила Маша.

– Есть, – отвечая на взгляд майора, кивнул старший сержант. – Подключить шланг, и все дела…

– Даю ящик коньяка и ящик пива, – кивнула Маша. – Подключите и дайте шланг мне.

– Может, не надо, Мария Александровна? – тихо спросил Иванов-Федоров.

– Еще как надо, – отозвалась она.

– А иначе они будут еще часов пять в таком состоянии, – улыбнулся Ларионов.

Сержант дал в руки Марии шланг.

– Всем советую отойти, – посоветовал майор. – У Хранителя память на зло долгая.

– Включайте, – крикнула Маша.

Мощная струя холодной воды ударила по головам спящих на полу, на старые матрасы и дырявые казенные одеяла.

– Эй, – закрываясь руками, заорал Леонид. – Что за дела?

Маша направила струю ему в лицо. Затем на Альберта. Оба схватили одеяла и начали закрываться ими от мощной струи холодной воды.

– Убью! – зло пообещал Суханов.

Мощная струя сбила его с ног.

– Вы зальете тут все, – испуганно говорил из угла дежурный.

– Выключайте! – крикнула Маша. Бросив шланг, подошла к решетке.

Сбросив с себя одеяла, насквозь мокрые, Суханов и Бушкевич шагнули к решетке.

– И какая же сволочь, – начал Суханов.

Увидев Марию, замолчал.

– Дайте им ведра, – требовательно проговорила Маша. – Протрите всё хорошенько, и тогда поедем переодеваться. У вас полчаса на уборку.

– Ну дает, баба, – прошептал дежурный.

– При Суханове про нее не говори так, – посоветовал Ларионов. – Прибьет.

Сержант поднес два ведра.

– Мы в парашу выжимать будем, – чертыхнувшись, процедил Суханов. – А помогло, – подмигнул он Альберту. – Я почти трезвый.

– А я как будто и не пил, – выжимая над унитазом одеяло, отозвался Альберт.

– Первый раз вижу, чтобы Суханов подчинялся. Но им переодеться надо.

– Сейчас принесут одежду, – кивнула Маша. – Но пока не закончат, чаю им не давать. Я поехала.

– Без вас мы его не выпустим, – остановил ее Ларионов. – Он здесь такое устроит.

– Хорошо, – улыбнулась она.

– Мать ее за ногу! – выходя из ванной и кутаясь в простыню, пробормотал Суханов. – Так и простуду подхватишь. Правда, я сам, когда переберу лишнего, в прорубь или снег ныряю, а летом в ручей. Но чтоб вот так, в камере водой полоскали, такого и в вытрезвителях не бывало. Ну, Мария Александровна, – вздохнул он, – вы даете.

– Я чай буду, – просипел лежавший под одеялом Альберт.

– Я тоже, пожалуй, чайку с вареньем попью, – кивнул Хранитель.

– Так вы специально послали Альберта, чтобы он записал разговор Суханова?

– Если вам этого не надо, – хотел отключить диктофон Альберт. – Тогда…

– Включите, – остановила она его.

Он улыбнулся. Маша внимательно и серьезно слушала разговор Суханова с Альбертом.

– Вот что тебя беспокоит, – услышав о собственном богатстве, вздохнула она и засмеялась.

– Короче, ничего не выходит, – сказал в телефон лысый невысокий мужчина. – Как на грех, появляется рядом этот Хранитель, туды его в качель, – процедил он. – Охрана в сопках работать не может.

– У вас последний шанс, – перебил его мужской голос. – Иначе считайте, что пора заказывать гробы для вас самих, – усмехнулся он. – Все можно сделать гораздо проще и легче. Вот так…

– Надо убирать его, – говорил по телефону мужчина. – Он понял, что искать, и это плохо. Ему наверняка что-то говорили, или он просто слышал разговор отца и старшего брата.

– Тогда тем более он нужен живой, – усмехнулся его собеседник, плотный мужчина в халате. – Просто его надо захватить и выбить из него всё, что он знает. Но осторожно, мы в свое время перестарались, и всё кончилось тем, с чего и началось. С незнания.

– Но он вспомнил, – перебил его голос. – И, вполне возможно, начнет искать сам. В бумагах отца, брата, деда, наконец. Не могли они ничего не оставить. Мы же проверяли и не раз. Что касается Аллы, увы…

– Знаю, – буркнул мужчина в халате. – Хотя больше не нужно пытаться убить ее. Она нам может помочь. Как и выживший из ума папаша. Собственно, он не выжил из ума окончательно, если пытается рассказать правду Хранителю. И память Хранителя, детская память, может ожить, и тогда он вспомнит место. Наверняка он не раз слышал разговор отца с братом. Нужно оживить его детскую память, – решил абонент. – Для этого есть кое-какие препараты. Я постараюсь их найти. Теперь, что касается Березовой. Её надо убирать до возвращения в Питер. Телохранители здесь не справляются со своими обязанностями, поэтому ее надо сделать тут, – добавил он. – Интересно, кто еще ведет охоту за этой бизнес-вумен? – задумчиво пробормотал он. – И на что рассчитывают дальше, если попытка устранить Березову удастся? Хотя, может, это заказчик играет две партии? Типа сеанса одновременной игры? – усмехнулся он. – Но Березову в любом случае надо убирать. Слишком большие деньги, плюс золото и изделия из него. Для бабы это слишком много, не потянет она. Я, например, боялся, что она сломается и просто передаст все эти дела. Но ее папаша знал, кому отдает всё. Она тянет лямку, и что странно, при ней дела пошли значительно лучше, возросла прибыль. В общем, надеюсь, задачи понятны? Хранитель нужен живой, а Березова – мертвой, и как можно быстрее. Алку не троньте, по крайней мере, пока, – усмехнулся он. – Папаша тоже пусть поживет. Крепкий раньше народ был. Чекист, воевал с немцами, с японцами… И сейчас еще умом здоров. Решил покаяться и подсказать Хранителю, кто виновен в гибели его отца и старшего брата. И через Алку признался, что он виноват в смерти его прадеда. С чего это вдруг его на покаяние потянуло? Или решил с чистой совестью пред Богом предстать? Так не получится. За каждого убиенного и замученного спросится. А скольких ты, папаша, на тот свет отправил? Я не говорю о контрреволюционерах, а о тех, кого вы раскулачивали и в Сибирь сгоняли. Сколько не доехало, а сколько там полегло! Хотя воевал ты храбро, и партизанил, и немцев немало ухлопал.

– Ты мне это рассказываешь? – усмехнулся абонент. – Собственно, мне всё это не нужно. Мои предки были крепостными, потом просто крестьянами. И никогда ни за кого не воевали. И никто их никогда не трогал.

– В общем, делайте, что сказал, – недовольно остановил его плешивый собеседник. – И не забудьте, Хранителя пока не трогать, но я должен знать, где он находится, в любое время. Я постараюсь найти средство, оживляющее детскую память. – Он отключил телефон. – Почему я не подумал об этом раньше? – недовольно проговорил он. – Хасан, – негромко позвал он. – Бери билеты до Москвы. Я хочу встретиться с одним человеком. Он наверняка знает, как оживить детскую память…

– Хорошо, хозяин, – заглянув в кабинет, кивнул рослый, наголо бритый бородатый чеченец.

– Позови Скорцени, – зевнул плешивый.

– Здесь я, – вошел в кабинет здоровяк с тремя большими шрамами на лице. – Что хотели?

– К нам никто не проявлял интереса? – взяв сигару, откусил конец плешивый. Скорцени, щелкнув зажигалкой, дал ему прикурить.

– Нет, – качнул головой Скорцени. – Никто ни о чем не спрашивал.

– Участковый был? – выпустив дым, задал вопрос лысый.

– Я бы доложил, – ответил Скорцени.

– Ладно, – кивнул хозяин. – Отправляйся за билетами. Ну и страшен же ты, дьявол тебя забери, – усмехнулся он.