Когда придет твой черед - Серова Марина Сергеевна. Страница 30

Автоцентр «Тарасов-Тачка» мы посетили, не афишируя, кто мы и зачем приехали – так сказать, инкогнито. Маша сообщила продавцу, что подумывает приобрести машину, и следующие полтора часа мы провели с пользой – пришлось даже устроить тест-драйв. За рулем сидела я, а Маша устроилась сзади и изводила продавца дурацкими вопросами. Когда под конец продавец, который неосмотрительно принял меня за того, кто будет оплачивать покупку, сказал в сердцах: «Девочка, помолчи, дай мне с твоей мамой поговорить!», я едва не въехала в столб, а Маша довольно улыбнулась.

– Надо будет обратить внимание на трудовую дисциплину в этом салоне! – заявила мне наследница, когда мы вышли. – Хамить клиентам – это никуда не годится!

Больше всего Марию впечатлили гостиницы. Их было три – «Геркулес», «Гефест» и «Персефона». Уж не знаю, кто посоветовал Серебряку выбрать такие названия. «Геркулес» находился в районе железнодорожного вокзала и предназначался для состоятельных приезжих.

«Гефест» был «для своих» – небольшой гостиничный комплекс на окраине, почти за городской чертой. Рядом лес, прудик, на берегу банька – ничего себе такая банька, человек на пятьдесят… В общем, для юной девушки не самое подходящее место.

Ну а репутация «Персефоны» в городе была известна всем. Это было типичное место отдыха с девочками. Скорее всего, на его территории можно было достать все – у портье оказалась такая честная физиономия, что аж противно. Именно отсюда в прошлом году выскочил абсолютно голый мужчина с «береттой» и побежал по проезжей части, стреляя в проносящиеся мимо машины. Он никого не подстрелил только потому, что находился в сильно измененном состоянии сознания. Когда его скрутили, он еще долго отбивался от пролетающих, как он утверждал, ангелов. Серебряк как-то замял эту историю, но Маше придется очень постараться, чтобы это место лишилось своей веселой репутации. Ну, или стать хозяйкой борделя – одно из двух.

Для одного дня это было слишком. Поэтому я заявила, что в «Персефону» мы заедем как-нибудь в другой раз.

Маша тоже устала – девушка сдвинула было брови, но потом передумала спорить и откинулась на спинку сиденья «Фольксвагена».

– Персефона – это от слова «персик»? – спросила Маша, зевая.

– Ну… что-то вроде того, – у меня не было сил погружаться в древнегреческую мифологию и объяснять Марии, кто такая Персефона.

– Ой, я опять проголодалась, – виновато вздохнула Маша. – В интернате говорили, что я ем, как удав, а стройная, как газель! Смешно, правда? Газель…

На улице уже стемнело. Пора бы подумать об ужине.

– Жень, давай какой-нибудь из ресторанов посмотрим, а? О, вон тот, где вывеска светится! Заодно и поедим.

Призывно мигавший вывеской ресторан, мимо которого мы в тот момент проезжали, был последним на земле местом, куда я хотела бы отвезти наследницу. Это была «Веселая русалка» – тот самый ресторан, где Серебряк решил отметить свое семидесятилетие и где его настигла смерть.

Маша об этом не знала. Я попыталась отговорить девушку, предлагая на выбор множество других симпатичных мест, но Серебряковой уже шлея под хвост попала. Кажется, юную дикарку заинтересовала больше всего вывеска с хвостатой девицей. Я уже знала – бесполезно спорить с Машей, когда она в таком настроении. Конечно, я могла бы настоять на своем, жестко себя поставив… Но мне не хотелось обострять отношения с моей клиенткой. Если девушка не будет доверять мне и слушать меня, на смену мне быстренько найдутся другие советчики – к примеру, один демонический красавец. Именно поэтому я согласилась. Маша торжествующе улыбнулась и взбежала по ступеням.

В ресторане меня ожидала большая и неприятная неожиданность – там сидели Гапон и компания. Компания была велика – человек пятнадцать крепких пацанов. Они сдвинули столики в центре зала, образовав привычный длинный стол. Остальных посетителей было немного, и они робко ели по углам.

Едва мы вошли, к нам немедленно подлетел официант в муаровом галстуке-бабочкой, белой рубашке, переливающемся жилете, штанах со штрипками и сверкающих лаковых штиблетах. Волосы у мальчика были уложены гелем. Маша смотрела на него во все глаза.

– Простите, девушки, простите! Закрыто на спецобслуживание!

Маша растерянно захлопала глазами.

– Ну что, может, уйдем? Я знаю отличное кафе по соседству. – Честно говоря, я вздохнула с облегчением – совершенно не хотелось встречаться с Гапоном.

– Ну уж нет! – нахмурилась Мария.

Девушка вздохнула, набрала в грудь побольше воздуха и напустилась на официанта:

– Разуй глаза! Не видишь – хозяйка пришла! Я – дочка Серебряка. Дай-ка нам приличный столик, да шевелись!

– Начальство надо знать в лицо! – строго сказала я, усмехаясь себе под нос и обходя оторопевшего парня.

Нас с почетом провели в глубь ресторана и усадили за столик, застланный рыбачьей сетью поверх белоснежной скатерти. Маша вертела головой, как ребенок, разглядывая сушеных морских звезд. Прибежал директор, расшаркался. Заверил, что крабы сегодня удались на славу и наследница просто обязана их попробовать. Маша благосклонно кивнула.

Компания Гапона ненадолго замолкла при нашем появлении, потом веселье возобновилось с новой силой.

Принесли наш заказ. Маша деловито поедала крабов, не утруждая себя застольными манерами, а я отдавала должное знаменитой здешней ухе из красноперки.

– Это место мне нравится, – облизывая губы, сказала Маша. – Пожалуй, когда все это станет моим, я ничего здесь не стану менять. А вот гостиницы придется переделать. Ты не знаешь в Тарасове приличного дизайнера по интерьерам?

Прибежали официанты, принесли десерт. Несколько раз к нам подходил директор и осведомлялся, не нужно ли чего.

Маша слегка напряглась и спросила вполголоса:

– Жень, а почему все на меня так странно смотрят, а?

Пришлось рассказать девушке, что именно в этом ресторане смерть настигла ее отца. Девушка вздохнула и проговорила:

– Хорошо, наверное, вот так умереть – среди родных и друзей. В лучший день своей жизни…

Я едва не захлебнулась кофе.

– Маша, думаю, твой отец вообще не собирался умирать. Кстати, он отличался превосходным здоровьем, это все отмечают. До ста лет мог дожить.

Маша вздохнула.

– Через тридцать лет мне было бы сорок восемь. Я была бы совсем старая. А что, если бы папа не упомянул меня в завещании, он так обо мне и не вспомнил бы? Я бы так и жила в Волчьих Ямах с мамкой и дядей Лешей? Вышла бы замуж за Кольку, нарожала детишек, состарилась…

– Ну, не знаю, – осторожно проговорила я. – Возможно, твой отец собирался пригласить тебя к себе жить…

– Не надо, Женя! – горько усмехнулась девушка. – Вы же прекрасно знаете, что это не так. Он бы обо мне и не вспомнил. Жил бы себе с Кирой, у них родился бы ребеночек… Настоящий наследник. А я для папы была кто? Так, ошибка…

– Маша, совершенно неважно, как оно все могло бы сложиться. Главное, что ты сейчас здесь, и у тебя все хорошо. И дальше тоже все будет в порядке! – Я накрыла своей рукой ладошку наследницы, и девушка благодарно пожала мне руку.

– Ладно, – вздохнула наконец Маша. – Все было очень вкусно. Думаю, мне пора осмотреть кухню!

В этот момент команда Гапона дружно встала и направилась к выходу. Маша щелкнула пальцами, и директор прямо-таки материализовался у нашего столика.

– Я не заметила, чтобы эти посетители расплачивались, – ледяным тоном сообщила ему Мария.

Лицо мужика пошло багровыми пятнами, и он проблеял:

– Э… Это специальные гости… друзья Иннокентия Васильевича. Они никогда не платят, уж так заведено…

– Теперь я здесь хозяйка, – ласково улыбнулась Маша. – И мне эти люди не друзья. Пожалуйста, верните их и предъявите счет.

Директор позеленел. Да уж, представляю себе реакцию Гапона…

– Маша, это не очень разумная идея, – вполголоса сказала я. Директор подарил мне благодарный взгляд.

– Не можете? – вскинула бровки наследница. – Ну, тогда я сама.

Девушка встала и быстро догнала уходящую компанию – я даже не успела ее остановить. «Так, – судорожно вспоминала я, – пистолет остался в машине. В случае чего придется ронять наследницу под стол и падать сверху, закрывая собой. Эх, не люблю я такие вот экспромты…»