Криминальный пасьянс - Овчаренко Александр. Страница 40

– Я кандидат? Для чего?

– Со временем ты станешь опытным оперативником, – усмехнулась Кэрролл. – Возможно, самым опытным! В «Бюро» поговаривают, что у тебя очень большой потенциал и на тебя возлагают большие надежды. Возможно, ты станешь самым молодым резидентом в истории нашей спецслужбы, и однажды к тебе придёт молодой человек или юная девушка, и ты ей будешь говорить те же слова, которые я говорю тебе сейчас. Дальше продолжать?

– Не надо.

В иллюминатор заглянуло солнце, и Саид, закрыв глаза, послал светилу слова приветствия. По устоявшейся привычке он начинал новый день с медитации.

Через месяц после реабилитации, будучи в Риме, перед тем как дать согласие на работу в «Бюро», Саид спросил одного из трёх присутствовавших при беседе мужчин: зачем его было посылать в монастырь? Какой был в этом смысл? Ведь если бы «Бюро» действительно стремилось добыть у монахов ценную информацию, то стоило бы послать опытного сотрудника, а не его – зелёного, как весенний бамбук, юнца, который не знает даже азов оперативной работы.

Собеседник еле заметно дёрнул щекой и на его невыразительном, словно затёртом временем, лице отразилось слабое подобие улыбки.

– Это был тест, – ответил разведчик. – Тест на выживаемость. Ты его прошёл с блеском. Более того, ты не только выжил, но и приобрёл очень ценные знания и навыки, которые тебе пригодятся в будущей работе. А то, зачем тебя посылал твой куратор, «Бюро» давным-давно известно.

На этом беседа и закончилась.

По прибытию в Гале его поместили в небольшую, но уютную клинику, которая пряталась на окраине города в густых кустах сирени. Персонал клиники сносно говорил по-английски, и ещё лучше по-русски – сказалось длительное пребывание в городе частей Советской армии. Сама клиника блистала чистотой. После годичного проживания в пещерном монастыре, где личная гигиена монахов оставляла желать лучшего, Саиду показалось, что весь персонал клиники помешан на чистоте и стерильности. В первый же день после того, как его поселили в отдельную палату с кондиционером и видом на городской парк, его осмотрел доктор Клаус – сорокалетний мужчина с холёными руками и в скрипящем от крахмала белом халате.

– Удивительно, как Вы, господин Гаджи, ещё живы? – удивился врач. – У вас же крайняя степень истощения! Я пропишу Вам щадящие процедуры, плюс полный курс витаминов, усиленное питание и, конечно, полный покой.

В «Бюро» учли азиатскую внешность кандидата, поэтому в Германию Саид прибыл под видом английского подданного турецкого происхождения Али Гаджи. По легенде Али приходится сыном состоятельного бизнесмена, который с друзьями отправился на яхте в морское путешествие, но в результате беспечности молодые люди по неосторожности вывели из строя рацию, что не позволило им вызвать спасателей, после того, как у них сломался мотора. В результате Али и его собутыльников более месяца носило по океану, пока они случайно не наткнулись на круизный лайнер, который и спас их от неминуемой смерти.

– Я чувствую себя хорошо! – вяло сопротивлялся Саид.

– Это обманчивое чувство. Ваш организм работает на пределе. Вам необходима реабилитация.

Видимо, «Бюро» заплатило кругленькую сумму, потому что с первого же дня врачи взялись за него всерьёз: с раннего утра до вечера его потчевали различными процедурами, начиная от массажа и заканчивая витаминными уколами. Питание в клинике было отменное. Пять раз в день пожилая медсестра со строгим лицом приносила в палату множество блюд и тарелок, от запаха которых у Саида, как у собаки Павлова, выделялась обильная слюна, но, вопреки ожиданию персонала, аппетит у пациента оказался плохой. Каждый раз Саид набрасывался на еду, но очень скоро насыщался, и большая часть блюд оставалась нетронутой. Медсестра недовольно поджимала губы, качала головой и уносила тарелки.

Лечащий врач тоже был им недоволен: время шло, а улучшения не наступало. Он ничего не говорил Саиду, но последний по недовольному лицу эскулапа понимал, что ситуация остаётся серьёзной. Поэтому во время очередной медитаций Саид «включил» внутреннее зрение и с огорчением отметил, что большинство его органов имеют тревожный красноватый оттенок. Организм противился внешним воздействиям, отвергая предлагаемую ему помощь.

Саид по тонкой еле заметной красноватой пульсирующей нити проследил весь путь, который проходит команда, подаваемая крохотным участком мозга, и понял, что имеет место блокировка. Мозг продолжал выдавать команду на работу организма в «спартанских» условиях. Получалось, что, несмотря на все старания медперсонала, Саид как бы продолжал жить в монастыре – в условиях недостатка пищи и витаминов.

Усилием воли Саид попробовал снять блокировку, но это ему удалось не сразу: блокировка оказалась двухуровневая. Сначала ему удалось снять препоны на пути к блокировке, которые ему представлялись в виде локальной белёсой туманности, сквозь которую тревожным красным светом пульсировал блокированный участок мозга, и лишь после этого снять саму блокировку.

После этого Саид почувствовал, что исчезло внутреннее напряжение, сон стал спокойным, глубоким, а аппетит с каждым днём становился всё лучше и лучше.

Лишившись запрета, организм усиленно стал восстанавливать свои резервы и требовал всё больше и больше пищи. Через неделю на впалых щеках пациента появился румянец, а ещё через пять дней Саид, несмотря на запрет врача, приступил к ежедневным физическим упражнениям, которые он проводил каждое утро в глухом, густо заросшим сиренью уголке больничного сада. Он по-прежнему брил налысо голову и каждое утро медитировал, раздевшись до плавок.

Через месяц реабилитации Саид перестал напоминать забальзамированную древнеегипетскую мумию и немного прибавил в весе. Рёбра перестали угрожающе выпирать сквозь кожу, и с лица исчезла печать аскетизма. При этом Саид строго следил, чтобы не набрать лишний вес и не стать подобием весёлых толстощёких немцев с их знаменитыми пивными животиками. Излишки калорий он каждый день сжигал на ежедневной утренней тренировке.

Тщательно осмотрев его в конце месячного курса реабилитации, герр Клаус задумчиво произнёс:

– Странно, но ваш организм подчиняется лечению как бы избирательно. Вы так и не набрали положенный вес, но при этом у Вас все показатели в норме! Все ваши органы функционируют, как будто и не было сильного истощения. Так не бывает, должны остаться хоть какие-то последствия. Между тем у Вас сосуды чистые, как у младенца, идеальное артериальное давление, красные кровяные тельца в норме, тоны сердца чистые, печень без признаков мочекаменной болезни. У Вас даже зрение не понизилось, а ведь при регулярном недоедании наблюдается снижение остроты зрения, а у вас было истощение крайней степени! И, несмотря на это, я вынужден констатировать, что Вы абсолютно здоровы.

Забирать Саида из клиники приехала дальняя родственница, в которой он без труда узнал рыжеволосую Кэрролл. Она отвезла его в Рим, где он прожил неделю в каком-то уединённом местечке, и где с ним вели длинные беседы и проводили бесконечные психологические тесты строгие мужчины и женщины в безликих белых халатах. Впрочем, это его забавляло. Заполняя ответы на очередной тест, он откровенно веселился, читая вопросы типа «Откажитесь ли Вы от внебрачной связи с юной красавицей, заведомо зная о том, что ваша партнёрша не сможет сохранить конфиденциальность ваших отношений?» Или – «Бывали ли у Вас случаи недержания мочи, при возникновении опасности для жизни?»

Почему-то было много вопросов, затрагивающих вопросы половых извращений и однополой любви. Закончилась эта недельная забава проверкой на «детекторе лжи».

Результаты проверок ему не довели, но через неделю Саида привели в обыкновенный кабинет с наглухо зашторенными окнами, где находилось трое мужчин. Один из них сидел за столом, а двое других, мирно покуривая и попивая кофе, делали вид, что сама беседа, ровно как и Саид, их не интересуют.