Опаловый соблазн - Бернард Рене. Страница 18

– Это замечательно, миссис Макфедден, вы очень внимательны. Я люблю принимать ванну. – Погладив Самсона по шее, она оставила его и вслед за пожилой женщиной направилась к дому. – Спасибо вам!

– Ну, это пустяки, – пожала плечами миссис Макфедден. – А еще я хочу сказать, что сегодня рано утром забегала моя племянница с маслом от моей сестры, и в деревне нет никаких разговоров, мадам. Ни единой новой темы.

– Но как вы это узнали? Я хочу сказать, – аккуратно уточнила Изабель свой вопрос, – не спрашивая ее обо мне?

– Не беспокойтесь! Я просто спросила, есть ли какие-нибудь новости. Поверьте, деревня такая маленькая, что и кошка не может окотиться, не вызвав интереса. Если бы ваше… Если бы кто-нибудь спрашивал о похожей на вас леди, слова вылетели бы у нее изо рта еще до того, как я вытащила кувшин из ее корзины.

Для Изабель было большим облегчением узнать это, и все же… Она была уверена, что постепенно агенты ее мужа расширят круг поисков и, возможно, как раз в этот момент наткнулись на фермера, который мог видеть ее бешеную скачку по его полям, или на случайного прохожего, обратившего внимание на необыкновенную красоту и огромные размеры Самсона.

Потопав, чтобы отряхнуть грязь с обуви, женщины переступили порог задней двери и вошли в крошечную кухню миссис Макфедден. Занавесь на двери в кладовую была поднята, и Изабель довольно вздохнула при виде клубов пара, поднимавшихся от большой медной ванны, которую экономка обложила парусиной, чтобы создать Изабель больше комфорта.

– Ну вот, – миссис Макфедден взяла у нее пальто и шарф, – здесь на перекладине есть крючок для одежды. Можете не спешить. – Опустив самодельную занавесь, миссис Макфедден вернулась к своим делам на кухне по другую ее сторону.

Звук кухонной возни успокоил Изабель, и она принялась быстро раздеваться. Немного замерзнув, несмотря на горящую чугунную печку миссис Макфедден, Изабель осторожно забралась в приятное тепло ванны и, держась за борта, закрыла глаза и медленно скользнула в воду.

Прикосновение горячей воды к коже вызвало одновременно и удовольствие, и боль, но скованность в спине уменьшилась, и Изабель протяжно выдохнула от облегчения. Несколько минут у Изабель ушло на то, чтобы подсчитать отметины, которые она могла увидеть на плечах и предплечьях, и, изогнувшись, чтобы рассмотреть самые страшные из них, она поморщилась.

– Я забыла положить мыло! – раздался голос миссис Макфедден по другую сторону занавеси. – Смотрите, я сейчас войду с ним, если не возражаете.

– Д-да, конечно. – Изабель в смущении подтянула к себе колени.

– Вот. – Женщина протянула ей кусок мыла цвета темного меда. – Мыло не такое нежное, как то, к которому вы, наверное, привыкли.

Взяв кусок у нее из руки, Изабель с любопытством понюхала его.

– Оно коричное!

– Я делаю его для профессора и не задумываюсь об утонченности.

– Я люблю запах корицы.

– Если позволите, могу сказать, ваша спина выглядит лучше, – немного резким голосом произнесла миссис Макфедден и демонстративно уставилась в потолок, чтобы не смущать Изабель. – Хотя все еще разноцветная, как радуга. Как бы вы ни получили эти…

– Уже почти не болит.

Между женщинами возникло натянутое молчание, и Изабель принялась намыливать руки.

– Я оставляю вас. – Миссис Макфедден снова ушла, а Изабель погрузилась в ванну так, что над водой виднелся только кончик ее носа.

Изабель оставалась в ванне как могла долго – очень долго после того, как закончила мыться. Тепло манило ее задержаться еще, и к тому же она чувствовала неловкость из-за неспособности поделиться своей историей в ответ на намеки экономки. Для миссис Макфедден было вполне естественно спросить, но Изабель еще не знала, что сказать. Сегодня она чувствовала себя малодушной и неуверенной в себе. Дариус говорил о ее храбрости, но в тишине и спокойствии дома эту храбрость было трудно разглядеть.

Изабель закрыла глаза, и к ней вернулось воспоминание об уроке шахматной игры.

«Королева – самая сильная фигура на доске».

Когда он сказал это, она поверила. Царство силы и свободы раскрылось перед ней, когда Дариус сел за маленький стол напротив нее, такой же возбуждающий, каким было прикосновение, когда она пожимала ему руку.

Она не была настолько бессовестна, чтобы флиртовать, и вполне осознавала характер своего положения.

Она замужняя женщина.

Но окутанная запахом корицы Изабель почувствовала, как быстрее забилось сердце при мысли о том, что его кожа хранит тот же запах, что и ее собственная, и что при каждом вздохе она вполне реально и очень интимно будет связана с Дариусом. На один короткий миг у нее в воображении промелькнуло воспоминание о том, как Дариус в расстегнутой рубашке оказался ночью в ее спальне, и Изабель задумалась, какой была бы ее жизнь, если бы он стал единственным, кто имел право касаться ее.

Снова погрузившись в воду, она скребла ступни и пятки, стараясь не обращать внимания на мятежные и причудливые повороты своих мыслей. Целая жизнь покорного послушания и строгого соблюдения всех правил и ограничений, постоянно накладываемых на нее, – это не то, что женщина может легко оставить позади.

Кроме того, она уже шагнула так далеко за все границы, что, возможно, больше нет надежды на какую бы то ни было жизнь. Ричард поклялся выдвинуть против нее обвинения и скомпрометировать ее, прежде чем согласиться на развод. Он тысячу раз говорил, что скорее даст ей умереть, чем откажется хотя бы от фартинга ее приданого или будет публично унижен скандалом.

Отступать некуда.

Мистер Торн уже ступил на опасную дорогу.

Было бы унизительно, если бы он узнал, что она отплатила за его великодушие низменными плотскими мыслями… о нем.

Изабель быстро закончила купание и, прежде чем выйти из ванны и вытереться, сполоснула длинные волосы и закрепила их на макушке в свободный пучок. Покидать теплую воду ради прохладного воздуха кладовой было целым испытанием, но Изабель твердо решила не отрывать миссис Макфедден от ее работы на кухне и справиться самой.

Для того чтобы надеть платье, которое она получила от миссис Макфедден, чужая помощь не требовалась, так как пуговицы находились спереди. Этот простой фасон предназначался для женщин, не знающих горничных или модных фасонов, которые вынуждают леди иметь помощницу для одевания. Однако попытка приладить пояс и закрепить юбку так, чтобы быть уверенной, что она не сползет, положила конец ее иллюзиям о собственной самостоятельности.

– Миссис Макфедден, я… Не могли бы вы помочь мне? – попросила Изабель, выглянув из-за занавеси.

– Конечно. – Экономка вымыла и вытерла руки, а потом подошла к Изабель. – Ну-ка, посмотрим.

Изабель послушно поворачивалась, пока пожилая женщина быстро приводила в порядок ее блузу сзади так, чтобы нижняя сорочка лежала ровно на избитой спине.

– Вот так. Давайте расчешем и уложим ваши волосы, пока они еще влажные. Это старая хитрость для таких мягких, как у вас, волос, но думаю, она нам удастся.

– Спасибо вам, миссис Макфедден.

– О, да они практически белые! Как у ангела, – вздохнула экономка, причесывая Изабель волосы.

– Когда я была маленькой, няня говорила мне, что я дитя эльфов, оставленное у порога моих родителей, – пожала плечами Изабель и села на табурет у кухонного стола. – Но я никогда не была настолько прозрачной, чтобы убегать с уроков или спасаться от выговора за озорство.

– А какой ребенок это может? – усмехнулась миссис Макфедден. – Мои братья, наверное, тысячу раз хотели бы стать невидимками, учитывая все те неприятности, в которые умудрялись попадать! Бестолковые хулиганы! Все они!

– Сколько же у вас братьев, миссис Макфедден?

– Три болвана и сестра. Все они живут в деревне. – Голос экономки зазвучал глухо, потому что она взяла в рот несколько шпилек. – Я вижусь с ними каждую неделю в базарный день, и они иногда приходят навестить меня. – Она вынула шпильки изо рта и вздохнула. – Назойливые свахи и сплетники, вот кто они такие! Но я по большей части выпроваживаю их, миледи, так что вам не нужно бояться, что вас увидят.