Опаловый соблазн - Бернард Рене. Страница 19

Изабель сидела, как могла, неподвижно, пока миссис Макфедден, исполняя роль горничной, заплетала и закрепляла ей волосы. Закончив, она подала Изабель маленькое металлическое зеркало и вернулась к плите, чтобы проследить за готовящейся едой.

Изабель, подняв руку, коснулась искусно уложенных локонов и восхитилась работой женщины.

– Миссис Макфедден, вы человек с массой удивительных талантов.

Экономка протестующе фыркнула.

– Это просто косы, и я не горничная леди.

– Что ж, я этому рада. Спасибо вам.

– Я всегда говорю то, что думаю. Я раньше намекала, а теперь спрошу прямо. Это действительно ваш муж? Он все это сделал?

Не зная, как ответить, Изабель просто кивнула и поставила металлическое зеркало на кухонный стол.

– Он пьяница? – спросила экономка.

– Я не хочу говорить об этом, миссис Макфедден.

– Разумеется! Кто говорит о таких вещах? Это пустое дело. – Миссис Макфедден стояла на своем, но в ее глазах светилась доброта, несмотря на упрямство. – У меня была кузина, которая терпела ужасного мужа. Конечно, по его словам, больше всех в этом союзе страдал он. Она умерла при родах, и это стало Господней милостью, а он по сей день клянется, что она пробудила в нем самое худшее, и, когда пьян, несет всякий вздор о том, что он кандидат в святые.

Единственное, что могла сделать Изабель, – это только моргнуть в ответ. Все, кто догадывался о чьем-то плохом обращении мужа с женой, полагали, что та в какой-то степени заслужила свои наказания. Разумеется, ее собственная мать точно так же относилась к ее жалобам.

– Некоторые сказали бы, что такова участь женщины и ей предназначено терпеть, не важно что, – неумолимо продолжала миссис Макфедден. – Но те, кто это говорит, никогда не смотрели на это с другой стороны, верно?

– А вы… Вы смотрели с другой стороны?

– Нет. – Глаза у женщины потемнели. – Элберт был нежный, а я – вы не поверите, глядя на меня сейчас! – была таким кротким созданием, какое только можно представить себе на земле, когда Элберт ухаживал за мной. Я никогда не говорила громче, чем шепотом.

– Никогда? – Изабель не смогла удержаться, и недоверчивая улыбка тронула ее губы.

– Ну, это история для другого раза.

– О, прошу вас! Почему бы не рассказать ее сейчас? – мягко попросила Изабель.

– Ладно. Короче, я была застенчивой, как маленькая девочка, а отец Элберта держал мясных коров, и однажды мы случайно встретились на базаре – вот так. Элберт был таким милым! Он за один день завоевал мое сердце, а я, по-моему, не смогла и трех слов сказать, так была переполнена чувствами. А он поддразнивал меня и называл своим… – Голос миссис Макфедден замер, ее глаза заволок туман воспоминаний. – Он называл меня своим очаровательным драконом. Это не имело никакого смысла и вызывало у меня смех. Он шутил и говорил, что боится меня и посвятит всю свою жизнь тому, чтобы я никогда не сердилась и не шипела. Мы поженились в том же месяце, и я целый год жила, как в раю.

Гадая над переменами, которые судьба готовилась преподнести миссис Макфедден, Изабель медленно встала из-за стола, чтобы, если понадобится, предложить женщине свою поддержку.

– Но он умер. От лихорадки. – Голос женщины сделался жестким, слова отрывистыми и дрожащими. – И когда его не стало, я выла как привидение. Я кричала и рычала, чтобы потрясти небеса, и никогда не прекращала этого делать – и никогда не прекращу. Я сердилась и шипела. Потому что, мадам… так ведут себя драконы.

– Вы не…

– Мы прибыли, старуха! – прервал их хриплый голос Хеймиша, прозвучавший от входной двери в кухню. – Я доставил домой вашего драгоценного англичанина в целости и сохранности. Идите попричитайте над его состоянием и сообщите мне, когда будет обед!

– Убирайтесь из моей кухни! – Миссис Макфедден повернулась, чтобы выгнать вон кучера. – От вас воняет лошадиным потом и еще хуже! И она умрет от сквозняка, который вы впустили, дубина вы стоеросовая!

Дверь за ним захлопнулась, а Изабель, напуганная грубостью разговора, ощутила внутри ледяной комок и отскочила от стола.

– Они вернулись так рано! – Миссис Макфедден, позабыв обо всем, проворно повернулась обратно, как будто в мире царил полный порядок. – Я должна взглянуть на профессора и убедиться, что он в тепле и у него все хорошо. Он будет сидеть на холоде в промокшем пальто или как-то испортит мебель! Обед почти готов, и, если хотите, я, когда накрою на стол, позвоню в колокольчик, чтобы вы спустились в библиотеку.

– Это было бы замечательно, миссис Макфедден. – Изабель с опаской посмотрела на дверь, за которой скрылся мистер Макквин. – Если вам нужна помощь…

– Пф-ф! Я прекрасно справляюсь! И такая леди, как вы, в моей кухне? Я скорее сойду с ума, чем допущу это, мадам. Никаких переживаний по этому поводу! – Она выпроводила Изабель, как маленького ребенка, и поспешила в другой конец дома к парадной двери, чтобы перехватить «своего англичанина».

Изабель не оставалось ничего другого, кроме как вернуться в свою комнату и ждать колокольчика. Она чувствовала себя бесполезной и немного напуганной резкой переменой, но с нетерпением ждала возможности снова увидеть Дариуса и насладиться его обществом. Этот день без него был пустым и холодным, а теперь у нее в голове вертелся рассказ миссис Макфедден о потере мужа.

Жила, как в раю…

Что это означает?

Дариус поставил стол перед камином и положил еще одну подушку на кресло Елены, чтобы придать ему более привлекательный вид. Отойдя назад, он окинул взглядом обстановку и нахмурился, осознав, что из-за всех своих занятий и исследований не имел ни малейшего представления о том, что нравится женщине, когда речь идет о расшитых розами подушках или мягких креслах. Для сравнения он постарался вспомнить детали сиреневой гостиной миссис Уоррен и столкнулся с тем, что в действительности очень мало что мог сделать, чтобы исправить существующее положение. Он приобрел дом со всем содержимым у человека, который умер холостяком, и теперь сам жил в нем тоже холостяком.

Глупо сейчас беспокоиться об отсутствии украшений.

И он сомневался, что для нее это имело значение.

В комнату вошла миссис Макфедден, неся поднос с обедом, и, неодобрительно ворча, расставила на письменном столе накрытые крышками блюда.

– Я дам ей знать, что обед готов.

– Вы сокровище, миссис Макфедден, – сказал Дариус, как мог торжественно, и мгновенно получил в награду обжигающий взгляд.

– Меня не подкупишь лестью, мистер Торн. – Экономка скрестила руки на груди.

– Что-то не так, миссис Макфедден? – Дариус нерешительно сделал шаг вперед.

– Я… знаю не так уж много благородных леди, но те немногие, с которыми встречалась, заставляли меня думать, что мне повезло не попасться им на пути. Но… она начинает мне нравиться, сэр.

– Разве это так ужасно? – удивился он.

– Для человека, который все знает, вы не понимаете ничего, да? – холодно отозвалась экономка. – Впрочем, не важно. Когда все пойдет так, как в дешевом романе, не я буду рыдать в луже грязи. Вы слушаете меня? Я скажу, что предупреждала вас, а потом до конца ваших дней буду укорять за то, что благодаря вам эта прелестная маленькая овечка разбила мне сердце!

Дариус опустил голову, понимая, что если сейчас улыбнется, то рискует своей безопасностью.

– Да, миссис Макфедден.

– Я позвоню в колокольчик. – Недовольно ворча, она направилась к двери. – Я приду за подносом, когда вы поедите. У меня болит голова, так что не смейте задерживать леди допоздна! – Экономка крепко закрыла за собой дверь, а Дариус покачал головой.

В его отсутствие Елена, по-видимому, полностью очаровала миссис Макфедден. Он почувствовал укол вины за то, что обременил заботой свою раздражительную экономку, но был не в силах что-либо изменить.

Миссис Макфедден не хочет снова испытать страдание, потому что прежде уже познала самое плохое.

А он еще больший дурак, так как знает, что она права. Для него это счастливо не кончится. Даже если он сотворит чудо и найдет способ спасти Елену от мужа и вернуть в семью или к некоему подобию прежней жизни – он тот самый идиот, который останется рыдать в луже грязи.